Я жду, что Мэдисон будет протестовать, и она действительно пытается немного опустить платье.

— Я никогда... — говорит она, позволяя фразе повиснуть.

Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с ее, и целую внутреннюю сторону ее колена. Затем задираю платье и прослеживаю его путь своим ртом. Материал собирается на ее коже, по Мэдисон бегут мурашки, и я целую их, причмокивая, пока не добираюсь до места между ее ног. Я слишком высок для этого угла. Ее ноги длинные для ее роста, но все же мне нужно больше места. Обхватываю рукой ее икры и поднимаю Мэдисон так, что ее нога оказывается на моем плече.

Она прикрывает глаза рукой, как будто если она не будет смотреть на происходящее, то и не будет смущаться этого.

Я ухмыляюсь.

Это мило. Все это — мысль, что она откажется от этого, потому что это вне ее зоны комфорта, мысль, что, когда мой рот соединится с ее мягкой, влажной плотью, она не рассыплется на миллион кусочков.

Мой язык скользит по ней, и я вижу, как Мэдисон сжимает руку в кулак, тем самым убирая барьер с ее закрытых глаз. Ее рот приоткрыт. И мой тоже. Я наклоняюсь, заставляя ее раздвинуть свои ноги шире. Я держал их раздвинутыми, но теперь нет опасности, что она их сомкнет. Я отпускаю ее бедро и просовываю одну руку между ее ног, чтобы присоединиться ко рту.

Если бы у меня был таймер, я бы его запустил.

Мэдисон не продержится больше минуты.

Мой средний палец проникает в нее, и я начинаю медленно вводить его.

Она крепко зажмуривает глаза. Прижимает руку ко рту, словно боится, что стон вырвется наружу. Я вращаю языком быстрее, и мой палец подстраивается под один ритм. Таймер отсчитывает время, а Мэдисон бьется об меня, раскачивая бедрами, принимая и принимая мои ласки, пытаясь выдержать как можно дольше, но у меня это получается лучше, чем у нее. Я двигаю быстрее, мой язык ускоряется, и за первым содроганием, которое я чувствую, следует второе, еще более сильное. Оргазм пронзает Мэдисон, и она кричит, вцепившись в мои волосы, удерживая меня на месте, чтобы я помог ей выдоить все до последней капли удовольствия.

Я целую ее и успокаиваю, пока она возвращается на землю. Мэдисон медленно открывает глаза, и я ухмыляюсь, очень довольный собой.

Ее платье-свитер возвращается на место, остальная часть ее тела все еще в полном беспорядке. Волосы. Раскрасневшиеся щеки. Широкие, безумные глаза.

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого хихикает. Она прижимает тыльную сторону ладони ко рту, качает головой, смотрит в сторону. Очевидно, ей трудно собрать себя воедино, и я решаю помочь ей. Поднимаю ее трусики и сдвигаю их назад по ее ногам. Когда они снова закрывают ее, я похлопываю ее по попе и отступаю назад.

— Ты делал это раньше, — говорит она, впечатленная.

Я смеюсь.

Мэдисон вскидывает бровь.

— Я могу оказать тебе ответную услугу, знаешь ли. Я не против.

Мой член говорит «да», но мозг, к счастью, побеждает.

— Наверное, нам лучше не оставаться здесь внизу. Кроме того, уже поздно — уверен, твой отец интересуется, где ты.

— О, насчет этого... я съехала. — Она прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку.

Я моргаю в шоке.

— Что ты имеешь в виду?

Мэддисон сейчас невинна, играет со своим платьем, делая вид, будто это не монументальная информация.

— У миссис Аллен есть квартира в гараже. Она разрешила мне остаться там и платить за аренду. Ну, технически, я еще не убедила ее взять мои деньги, но я это сделаю. Это мило. Я имею в виду, в ней точно не жили с семидесятых годов. Там зеленый мохнатый ковер и запах, источник которого я никак не могу определить, но, по крайней мере, это мое собственное жилье.

— Ты съехала.

Она улыбается.

— Я съехала.