Глава 19

Мэдисон

— Я ведь не все еще ухмыляюсь?

Илай закатывает глаза.

— Да. Успокойся. Я вижу каждый твой зуб.

— Правда?! — Я могла бы поклясться, что мое лицо снова стало нормальным.

— Почему ты так счастлива? Только потому, что вы с Беном встречаетесь, и он дикий зверь в постели, теперь ты собираешься все время ходить и улыбаться?

— Может быть.

Арианна и Кевин издают фальшивые рвотные звуки, но мне все равно. Я плыву. Постоянно. Жизнь продолжается подо мной, но я на облаке, и мое счастье неприкосновенно. Оно великолепно.

— Возможно, мы больше не сможем быть друзьями, — говорит Илай.

Я тыкаю его в ребра и краду его чипсы. Затем поправляю на голове бейсбольную кепку Бена и очень, очень стараюсь выглядеть соответственно счастливой. Не получается. Они все стонут и бросают в меня чипсы. Шутка для них, потому что я голодна.

Сегодня суббота, и мы все вместе в парке. Энди и Бен играют в футбол. Остальные лежат под дубом на одеялах, наслаждаясь хорошей погодой.

О, и не волнуйтесь, несколько парней появились с фрисби несколько минут назад, и Бен заставил их уйти на другую сторону парка.

— Мой герой! — крикнула я, заставив всех рассмеяться.

Мы с Беном все еще находимся на начальной стадии наших отношений, прорабатываем все нюансы, например, хотим ли мы заниматься сексом восемьдесят раз в неделю или девяносто? Это было настоящим испытанием.

Шутки в сторону, мне приходится быть осторожной со своим временем. Я не хочу настолько увлечься Беном, чтобы пренебречь отцом и братом. За последнюю неделю я дважды навещала отца после работы. Готовила ему ужин и играла в карты, даже помогала разгадывать кроссворды. Вчера вечером Колтон тоже был дома, и это было немного неловко. Я могла сказать, что ни один из них не готов оставить инцидент на пляже в прошлом. Они ходили вокруг него на цыпочках, расспрашивали о моей квартире и работе.

Будь их воля, я бы вообще не стала впутывать Бена в разговор, но мне пришлось его затронуть. Бен здесь и останется (надеюсь!), так что моему папе и Колтону придется смириться с этим.

Я сказала им прямо, что у меня нет планов прекращать наши с ним отношения.

Впоследствии мы съели остаток ужина в тишине.

Я вздрагиваю при одной мысли об этом, и это причина, по которой я должна что-то сделать. Жизнь не может так продолжаться. У меня есть план. Я собираюсь устроить завтрак в своей квартире, и все будут приглашены: Бен, Колтон и мой отец.

В голове я представляю, как это будет происходить, как дискуссия за круглым столом ООН, с добавлением свежеиспеченной выпечки и апельсинового сока. Мы все оставим оружие за дверью и наденем свои самые дипломатические улыбки. Все наладится, и в конце мы будем петь «Кумбайя».

Все это хорошо, но я не могу набраться смелости и организовать завтрак еще месяц.

Я боюсь. Честно. Что, если отношения между Беном и моей семьей непоправимы? Что, если мне придется выбирать сторону? Нет. Я отказываюсь зацикливаться на этих негативных мыслях. Вместо этого сосредотачиваюсь на том, что могу контролировать, например, как приготовить какую-нибудь долбаную звездную яичницу-болтунью. Возможно, с добавлением какого-нибудь наркотика, повышающего настроение.

***

В субботу — через месяц после начала моих отношений с Беном — я просыпаюсь в своей квартире рано утром и принимаюсь за приготовление праздничного стола, используя микроволновку и недавно купленную плиту, а когда все получается плохо, бегу в магазин пончиков на соседней улице и заказываю две дюжины глазированных пончиков только что из фритюрницы. Мой дешевый кофейник готовит не самый лучший кофе, поэтому Бену приходится останавливаться, чтобы взять графин из Starbucks.

Теперь мы все сидим вокруг дешевого карточного стола в моей квартире с золотой лампой, добавляющей резкий свет в и без того напряженную ситуацию.

У нас достаточно кофе и пончиков, чтобы набить рот на неделю, и до сих пор мы именно этим и занимались.

Разговоры были ограничены. Я пыталась и не смогла инициировать всевозможные моменты сближения. Я случайно положила газету, в которой рассказывалось о победе «Астрос» над «Кабс» вчера вечером. Мальчики любят бейсбол. Это просто. Они все должны обсуждать это до тошноты. К сожалению, они не клюют.

У меня на телефоне играет любимая моего отца музыка: Джордж Стрейт. Он должен постукивать ногой под столом и раскачиваться из стороны в сторону. Вместо этого — ничего. Его лицо каменно-холодное.

Колтон то и дело бросает взгляд на Бена, качает головой, а потом заставляет себя сделать еще один глоток кофе.

Бен, к его чести, не враждует с ними, но и дружелюбия ему не занимать. Кроме того, я знаю, что он не хочет этого, но с ним приходится считаться. Его присутствие занимает много места. Я все время пытаюсь привлечь его внимание, чтобы сказать ему, чтобы он немного опустился в кресло. Не знаю... может быть, если он постарается хуже держать осанку, то не будет казаться таким устрашающим?

В этой комнате много тестостерона и эго. Мне не удалось съесть ни кусочка своего пончика, а если я выпью еще кофе, то не смогу заснуть в течение месяца.

— Итак, ребята, вы видели счет вчерашнего бейсбольного матча? — спрашиваю я, указывая на газету.

Они хмыкают.

Точно.

Ладно, это уже не просто неловко — это отвратительно. Мне хочется раствориться в воздухе.

Я действительно не думала, что их вражда продлится так долго. Прошло несколько недель с тех пор, как мы с Беном... ну, знаете... на футоне. Я краснею, вспоминая об этом. Не могу даже посмотреть в сторону этого предмета мебели, иначе я начинаю потеть.

С тех пор мы проводим вместе почти каждую свободную минуту. Это жалко. Мое сердце, возможно, все еще бьется, но теперь оно записано инициалами Б.Р.

Каждый день, когда часы бьют 17:30, я выбегаю через парадную дверь библиотеки, кричу Илаю «до свидания», когда он направляется к своей машине. Спускаюсь на Главную улицу и оказываюсь в фирме Бена, в его офисе, целую его ровно в 17:35. Иногда он разговаривает по телефону, иногда он там с Энди, но мне все равно. Я целую его, несмотря ни на что. Энди всегда прикрывает глаза и говорит, чтобы мы сняли комнату. Бен всегда вскоре после этого выгоняет его.

Тогда я терпеливо сижу на его диване и читаю, пока он заканчивает все свои дела. Если ему приходится работать допоздна, мы ужинаем в его офисе, а потом я еду домой, но чаще всего он отвозит нас к себе домой, чтобы мы могли провести вечер вместе и приготовить ужин в его апартаментах. Во время поездки его рука обычно находит место на моем теле, где он может меня помучить: затылок, внутренняя сторона бедра, предплечье, кисть, да что угодно.

Мы добираемся до его подъездной дорожки, он ставит машину на парковку, и мы мчимся к входной двери. Подготовка к ужину давно забыта, пока мы рвем друг на друге одежду. О, китайская еда? Звучит отлично. Снимай штаны. Я знаю, что мы находимся на стадии медового месяца. Знаю, что не всегда будем такими бешеными, но это нормально. На данный момент я наслаждаюсь этим. А вот моя одежда — нет. Я потеряла около сорока пяти пуговиц, и половина моих трусиков порвана!

В конце ночи я прошу его отвезти меня домой. На самом деле, я настаиваю на этом. Я еще ни разу не оставалась у него дома. Было бы слишком легко поддаться. Поверьте, я испытала его кровать, и этот матрас сделан из какого-то дерьма, разработанного НАСА. Он не от мира сего (хе-хе). Я не позволю ему искушать меня. Я стою на своих собственных ногах, черт возьми! Или, по крайней мере, так себе говорю.

Но, даже не поддаваясь желанию остаться у него дома и спать на его роскошной кровати, я знаю, что между нами что-то волшебное, и начинаю сомневаться, что Бен — настоящий. Тот самый. Инь для моего ян. Я уверена, что это так, поэтому мы и находимся здесь, терпя этот адский завтрак.

Они трое должны поладить.

Эта молчаливая игра должна закончиться.

Я наклоняю голову в сторону двери.

— Ты видел новый засов, который установил Бен?

Это идеальный мостик, связывающий их троих: они все заботятся обо мне и моей безопасности! Я буду говорить о засовах, замках и мерах безопасности сорок дней подряд, если это означает, что они действительно будут разговаривать друг с другом.

— Не очень-то помогает тот факт, что дверь сделана из древесно-стружечной плиты, — ворчит Колтон.

Глаза Бена сужаются, и я наклоняюсь вперед, чтобы схватить его за предплечье.

— Я знаю, Бен тоже ненавидит дверь.

Смотрите! Давайте объединимся из-за дверей! Это весело!

Бен ставит свою чашку с кофе и поворачивается к моему отцу.

— Я бы хотел узнать о ходе расследования в отношении человека, который несколько месяцев назад удерживал Мэдисон под дулом пистолета.

О боже, только не это. Бен одержим, поднимает эту тему при каждом удобном случае. Только на прошлой неделе он заставил меня еще раз просмотреть все детали той ночи, как будто он Нэнси Дрю, ищущая какую-то упущенную подсказку. Я думаю купить ему лупу огромных размеров в качестве шутки. Хотя не думаю, что это будет хорошо воспринято.

Глупо, что он так переживает по этому поводу, и это отчасти моя вина. Я не должна была говорить ему, что мне показалось, что кто-то следил за мной в тот вечер после работы. Я шла к фирме Бена из библиотеки, и меня одолело то же чувство, что и в ту ночь, когда меня держали на мушке. Я могла поклясться, что кто-то следит за мной, и это меня напугало, поэтому рассказала об этом Бену, как только увидела его. Теперь жалею об этом. Он думает, что за мной следил тот же парень, и не стал слушать, когда я пыталась убедить его, что это просто ветер меня разыгрывает.

Он думает, это что-то более серьезное.

Даже сейчас Бен в режиме адвоката. Я видела его таким раньше в его офисе. Я натыкалась на него, когда он разговаривал по телефону с клиентом или заканчивал встречу и был словно Бен Жесткая Задница. Деловой Бен. Мне это нравится. Я хочу, чтобы деловой Бен нагнул меня над своим деловым столом.