Пролог

Мейз

Всю свою жизнь я была магнитом для неприятностей.

Заметьте, я никогда не делала этого сама. Я всегда была на высоте, на прямой и узкой стороне закона. Но что касается людей вокруг меня, да, в этом была проблема.

Все началось с моей матери, которая каким-то образом умудрилась незаконно получить пособие по социальному обеспечению, на которое она не имела права в течение десяти лет, прежде чем ее нашли. К тому времени они испробовали все возможные способы связаться с ней и попытаться заставить ее погасить свой долг. Моя мать, будучи эгоистичной и упрямой женщиной, никогда не отвечала. И вот однажды они поймали и отправили ее в тюрьму, а меня — в систему.

Это продолжалось всего две недели, пока моя бабушка из Вермонта не приехала в город и не забрала меня.

В течение следующих восьми лет у меня не было ни неприятностей, ни страха перед полицией. У меня было хорошее, хотя и довольно скучное детство и юность.

Примерно через два месяца после того, как мне исполнилось восемнадцать, умерла моя бабушка. Она оставила мне дом, машину и то немногое, что было на ее банковском счете, а также абсолютно и совершенно одинокую в этом мире.

Тогда что же это за история о неприятностях без участия мальчика, верно?

Мне было девятнадцать, я училась в местном колледже, посещала курсы по бухгалтерскому учету, возвращалась домой в пустой дом, наполненный призраками женщины, которая прожила там шестьдесят с лишним лет, училась и ужинала в одиночестве.

И вот однажды, стоя в очереди в кафе, я встретила его.

Его звали Тато, он был высоким, светловолосым и красивым, самые гипнотические серые глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. Он спросил мой номер, его голос с легким акцентом, который я сначала не могла определить, звучал почти как британский, но он не был им. Когда он пригласил меня на наше первое свидание, я узнала, что он был из Южной Африки, что его родители переехали в Штаты, когда ему было тринадцать, и он никогда не скрывал легкой акцент в своем голосе. Что меня вполне устраивало, потому что именно это мне в нем больше всего нравилось.

Тато жил в квартире над своей мастерской, и вскоре я продала бабушкин дом, сложила ее вещи на хранение, спрятала деньги и переехал к нему. Что я могу сказать? Я была молода и влюблена.

И, как это часто бывает с молодыми и влюбленными женщинами, все пошло не совсем по плану.

То есть, однажды ночью, спустя восемь месяцев после начала наших отношений, я была потрясена, когда входная дверь нашей квартиры была взломана тараном, и полдюжины Берлингтонских полицейских ворвались в спальню, прежде чем я успела даже натянуть одеяло, чтобы прикрыть свое обнаженное тело.

Видите ли, как я узнала позже в тот вечер, после того как мне разрешили одеться перед тем, как меня потащили в полицейский участок для допроса, у Тато действительно была автомобильная мастерская. Как бы. Это была автомобильная мастерская в том смысле, что это было здание с лифтами, заляпанными маслом полами, монтировками, гаечными ключами и всем прочим.

Но это было не то место, куда кто-то ходил, чтобы починить свои машины.

Нет, видимо. Это было место, куда Тато и его сотрудники (или, как их называли полицейские, сообщники) привозили угнанные машины, чтобы разобрать и продать на запчасти.

Это была настоящая мясная лавка.

Самая большая в Вермонте.

Так что… да.

Моя маленькая сказка превратилась в то, что меня тащили в тюрьму, я была напугана до смерти, и приняла решение покинуть Вермонт и начать все сначала в Нью-Йорке.

Затем все шло хорошо в течение следующих четырех лет.

По крайней мере, я так думала.

И вот в одно роковое январское утро я кое-что узнала.

И вот тогда все пошло к черту.