И как бы меня ни раздражал поток сексизма в этой просьбе, мне было приятно знать, что ничего не изменилось. Я все еще была всего лишь кандидатом. И я была первой женщиной-кандидатом в придачу. Я была в жилете. У меня была дерьмовая работа. Я облажалась, а потом мне сказали подмести, потому что там воняло.

В этом было определенное утешение, которое я осознала, когда засунула первую партию простыней в сушилку и включила ее, прежде чем положить другую партию в стиральную машину, добавив моющее средство и включив ее.

— Ты не убрала простыни с моей кровати, — раздался голос Репо из-за моего плеча, когда его рука скользнула по моему животу.

— Кем бы я ни была для тебя, Рай, я не твоя гребаная горничная.

— Это не справедливо, — сказал он, покусывая мочку моего уха и посылая поток влаги между моих бедер.

— Что не справедливо?

— Мы оба будем участвовать в том, чтобы испачкать их.

— Но я всего лишь скромный кандидат, Мистер Босс Большой Байкер. Я сплю на двухъярусной кровати в холодном подвале, как ненавистный троюродный брат, явившийся на Рождество без приглашения.

— Блядь. Ты будешь делать то, что тебе нужно, когда кому-то это нужно, но, когда ты спишь, ты делаешь это дерьмо в моей постели рядом со мной, — заявил он, его рука скользнула под пояс моих джинсов и погладила меня по материалу моих трусиков, легко найдя мой клитор и касаясь кончиком пальца по нему. — Поняла? — спросил он, его палец скользнул под мои трусики и погрузился в меня.

Я сдержала стон, моя голова упала на его плечо, когда я сделала глубокий вдох. — Хорошо, принеси свои простыни.

— Но сначала это, — сказал он, проводя пальцем по моей точке G.

Затем мы добавили прачечную к нашему длинному списку мест, где у нас был удивительный, дикий, изобретательный, поразительный, идеальный секс.