– Узнай время. Если рейс достаточно поздно, ты можешь поработать с Яной и не беспокоиться о другом гостиничном номере.

Винни кивнула.

– Мне жаль.

– Мне тоже, – сказала Арания, протягивая руку и обнимая Винни за плечи. – Мы справимся с этим. Луиза хочет, чтобы ты вернулась в Боулдер.

– Спасибо, Кенни, – сказала Винни, торопливо направляясь к двери.

У меня был миллион тем для разговора, и все же, когда дверь захлопнулась, моим первым побуждением было дотянуться до бедер Арании, положить пальцы на ее задницу и притянуть к себе. Когда ее грудь ударилась о мою, мой рот нашел ее, пробуя кофе и сладость. Покусывая и потягивая, я настаивал, пока ее губы не раскрылись и наши языки не задвигались синхронно. Когда ее руки двинулись вверх по моей груди к плечам, кабинет наполнился тихими звуками стонов и всхлипов.

Когда мы отстранились, я посмотрел в ее бархатные шоколадные глаза, и моя улыбка стала угрожающей.

– Я буду секретарем до тех пор, пока буду трахать тебя, – покачал я головой. – И после твоего сегодняшнего трюка, твоя задница...

Ее губы улыбнулись, она заставила меня замолчать пальцем.

– Сначала нам нужно поговорить.

Я потянулся к ее руке, мы присели на угол стола, переплетая пальцы.

– Думаю, нам нужно ввести новое правило.

– О, да?

– Да, никаких разговоров, пока не закончится трах.

Ее стройное плечо дернулось, подчеркивая длинную чувственную шею.

– Теперь есть правило, с которым я, вероятно, смогу жить.

– Я говорил с... – сказали мы в унисон.

Иным было окончание предложения.

– ... твоей мамой,– сказал я.

Одновременно Араняа сказала:

– ...агентом ФБР.

Мы оба глубоко вздохнули.

– Ты была права, – наконец сказал я.

– Нам действительно нужно поговорить.

– Ты не расстроен? – спросила она.

– Что ты вошла в ту комнату одна? Я в бешенстве. Что ты говоришь мне правду о том, что случилось? – Я покачал головой. – Я уже говорил тебе. Никогда не бойся говорить мне правду. Мы вместе разберемся со всем, что встретится на нашем пути. Бойся только мою реакцию на ложь и полуправду, потому что... – я провел пальцем по ее щеке. – … это одно и то же.

Она кивнула.

– Надеюсь, ты это серьезно, потому что мне есть что сказать. – Ее голова склонилась набок. – И я хочу знать о своей… об Аннабель.

– Есть кое-что более важное, что я должен сказать в первую очередь.

– Что? – спросила она.

– Речь идет о том, что ты сказала сегодня утром.

– Черт побери, Стерлинг, сколько всего было сказано.

Подняв ее руку, которая была в моей, я провел губами по костяшкам ее пальцев и глубоко вздохнул. Это нужно было сказать прежде всего.