Глава 18

Джози

23 года назад…

Я прислонилась к кухонному столу, когда Байрон пожал плечом в ответ на мой вопрос. Я уже начала привыкать к его светлым волосам и форме носа. Старого Нила ударили в нос, когда он был моложе, отчего нос стал шире и менее четким. Пластические хирурги не только сделали его тоньше, но и выпрямили. Удивительно, но это придавало ему совершенно другой вид. Что никогда не изменится, так это его зеленые, почти золотые глаза. Не знаю, что бы я сказала, если бы они заговорили об изменении цвета наших глаз.

Скорее всего, ничего.

Не похоже, чтобы у нас был голос в том, что сделано.

Они даже поставили нам виниры, придавая нашим зубам другую форму.

Три года назад, когда все случилось, мы оба потратили на это дни, может быть, недели. Большая часть операций, особенно челюстно-лицевых, была сделана под наркозом. Мы буквально проснулись новыми людьми.

Иногда было легко забыть, погрузиться в рутину, в которую превратилась наша жизнь. Мы словно очнулись в сказочном пригороде Америки, почти идеальная семья. У нас не было много детей, только один, наша Рене. Но в прошлом году мы добавили в нашу семью серого котенка. Рене назвала его Китти. Это было не самое мужественное имя для кота, поэтому мы добавили приставку «мистер». Мистер Китти подошел к новому имени так же легко, как мы трое приспособились к нашим новым именам. Но самое главное, Рене обожала его. И хотя он был большим котом, он терпел ее привязанность до крайности.

Да, временами я могла проникнуться безопасностью наших новых имен и жизней. Но потом что-то происходило, что-то, казалось бы, безобидное, что заставляло мое сердце биться быстрее и покрываться кожу холодным потом. Сегодня к нам зашел человек и сказал, что проводит перепись населения.

Сначала я была в порядке, никаких сигналов тревоги, пока Рене не подбежала ко мне сзади и не посмотрела на него из безопасности позади моих ног. Хотя между нами была сетчатая дверь, мой пульс ускорился, когда мужчина улыбнулся улыбкой, от которой мой желудок скрутило в узел. Он опустился на корточки и обратился прямо к Рене:

– Как тебя зовут, красавица?

Она посмотрела на меня своими шоколадными глазами, и я покачала головой.

– Да ладно, милая, – сказал он. – Ты можешь поговорить со мной. Твоя мама разговаривала со мной.

Я провела рукой по ее мягким, шелковистым волосам. Я заплела те крохи, что у нее были, в две косички, напомнив мне самого младшего ребенка из сериала, который я смотрела в детстве. Мы в шутку называли ее Синди, когда у нее были такие волосы, я из-за дочки из «Брейди Банч», а Байрон из-за того, что он думал, что это делает ее похожей на Синди Лу из «Доктора Сьюза», одной из ее любимых книг.

Я спрятала дочь за спину.

– Мы учим ее не разговаривать с незнакомцами, – сказала я, выпрямившись и глядя на мужчину, который все еще смотрел на нашу дочь.

Наконец, когда она не ответила, он выпрямился во весь рост.

– Она действительно хорошенькая, мэм.

– Спасибо. Я полагаю, мы закончили с вашим опросом.

Он посмотрел на свой планшет.

– Вы живете здесь только втроем?

– Есть еще мистер Китти, – сказала Рене своим нежным трехлетним голоском.

Он снова наклонился.

– У тебя есть котенок?

Рене кивнула.

– Так его зовут.

– Китти это имя твоего котенка?

Она снова кивнула, еще раз переместившись за мои ноги.

Он снова выпрямился во весь рост.

– Думаю, миссис Марш, что на сегодня хватит.

Я уже собралась сделать шаг и закрыть массивную дверь, когда он остановился.

– Берегите себя.

Мой желудок скрутило еще сильнее, чем минуту назад, руки дрожали, когда я возилась с прочной дверью и замком. Стараясь не тревожить Рене, я небрежно прошлась по дому. Дверь за дверью, я двигалась, пока не убедилась, что каждая наружная дверь была заперта.

– Мамочка, там мистер Китти, – сказала Рене, указывая на задний двор. – Это ты выпустила его на улицу?

Я выглянула из-за туго натянутой белой занавески на окне задней двери. И действительно, на задней террасе, греясь на солнышке, лежал мистер Китти. Я сказала себе, что с ним все будет в порядке. Задний двор огорожен шестифутовым деревянным забором, а ворота всегда закрыты и заперты.

– Приведи его, – сказала она с мольбой в глазах. – Я не хочу, чтобы он убежал на улицу с этим дядей.

Я снова посмотрела на террасу.

Мистер Китти не двигался. Со скованными плечами я открыла дверь. Мистер Китти повернул голову в мою сторону, пока мой взгляд скользил по двору за террасой к качелям Рене и песочнице.

– Заходите, Мистер Китти, – сказала я, разговаривая с ним и одновременно наблюдая.

Когда я наклонилась, чтобы поднять его, я увидела это краем глаза. Боковые ворота были широко распахнуты.

Неся Мистера Китти и прогоняя Рене обратно в дом, я снова заперла дверь.

– Почему ты сказала, что не хочешь, чтобы он был с этим дядей? – спросила я, гадая, что же она видела.

– Потому что он был незнакомцем.

Это не было ответом на мой вопрос, хотя я не решалась настаивать, чтобы не встревожить ее.

Теперь я была здесь с Байроном, желая, чтобы он разделил мою тревогу, в то время как Рене пела и танцевала в гостиной под одну из своих диснеевских видеокассет.

Он снова пожал плечами.

– Не знаю, Джози. Я мог оставить ее открытой после того, как подстриг газон.

– Ты никогда не оставляешь ее открытой. Что, если бы мистер Китти убежал?

– У меня нет ответа. – Он обнял меня за плечи и поцеловал в лоб. – Я понимаю твое волнение, но тебе не о чем беспокоиться.

Я понизила голос.

– Ты это знаешь? Ты говорил с мистером Спарроу?

– Нет, Нил Карри мертв для компании. Я не могу просто позвонить ему. Ты знаешь, что у нас есть очень конкретные инструкции по отправке информации о Рене. Я не могу просто так появиться в «Спарроу Энтерпрайзис». Не забывай, я тоже бросил там свою работу. Меня застрелят, если я подойду к дому.

– Что, если этот человек из клана Спарроу?

– Значит он увидел то, что должен увидеть. Рене все еще здесь. И мы тоже. Мы делаем то, что нам сказали.

– Мне это не нравится. Может, нам удастся уйти раньше, чем позже? – спросила я.

– Нам нужно экономить деньги. Я так и делаю, но это требует времени.

– Что, если мистер Спарроу знает о деньгах? Что, если этот человек был предупреждением? – Я выпрямилась. – Он велел нам поберечься. Кто так делает?

– Может быть, добрый джентльмен, который хочет, чтобы люди были осторожными.

– Я видела МакКри в новостях на днях. Он снова работает на МакФаддена.

Байрон покачал головой.

– Детка, эта жизнь для нас кончена. Не зацикливайся.

– Я все еще не понимаю, почему, если МакКри работает на МакФаддена, если его сестра замужем за Рубио, почему МакКри устроил так, чтобы Аллистер Спарроу присматривал за его дочерью.

Байрон открыл холодильник и достал пиво.

– Когда ужин?

Я закрыла глаза.

– Подумай об этом.

– Думаю, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Я три года об этом думал.

– И что ты решил?

– Может, он и не просил помощи у Спарроу.

Я покачала головой.

– Не понимаю, о чем ты.

– Так написано в газете… – он понизил голос до шепота, – …они объявили о смерти своего ребенка. Может быть, ни МакКри, ни его жена не знают, что она жива.

Он пожал плечами.

– Я действительно не знаю.

– МакКри был в больнице. Я думаю, он знал.

– Ты ходила в больницу? Почему ты не говорила мне об этом? – Его рука потянулась к волосам. – О боже, Джози, что, если Спарроу узнал об этом?

– Это он меня послал, – пожала я плечами. – Один из его людей. Я должна была забрать Рене. Я и представить себе не могла, что откажусь от ребенка. Мне нужно было поговорить с матерью. – На глаза навернулись слезы. – Она не знала. Я так сильно хотела сказать ей правду, чтобы хоть немного облегчить ее боль. Но что я могла сказать? Твоя дочь жива, но я должна забрать ее?

Я выглянула из-за угла в гостиную, убедившись, что Рене интересуется телевизором, а не нами. Я подняла правую руку.

– Она дала мне этот браслет, сказав, чтобы я похоронила его вместе с маленькой Аранией.

– Аранией? Так вот почему ты хотела, чтобы ее звали Рене?

Я кивнула.

– Я надеялась, что люди Спарроу, те, у кого есть документы, смогут удовлетворить единственную просьбу.

– Я думал, это какой-то старый браслет, который ты не хотела оставлять.

– Я не лгала тебе, Байрон.

Он поднял мое запястье и посмотрел на амулеты, свисающие с золотых звеньев.

– Что ты собираешься с этим делать?

– Не знаю, – честно призналась я. – Я представляю, как однажды подарю его Рене, скажу ей, что он от ее родной матери и что она тоже любит ее, как и мы, так сильно, что она знает, что отдать ее нам было лучше и безопаснее.

Байрон покачал головой.

– Ты не можешь сказать ей этого. Ей нельзя знать, как мы ее получили.

– Она знает, что не росла у меня в животе. Когда она спросила о Патриции, живущей по соседству, и о том, почему у нее растет животик, я сказала ей, что дети растут в животах своих мам. Она сделала естественное предположение. Я сказала ей, что хотя она и не росла во мне, мы очень любили ее, и она была нашим подарком.

– Ей всего три года.

– И она приняла это. Вопросов больше нет.

Он глубоко вздохнул.

– В следующий раз сначала поговори со мной, прежде чем скажешь ей что-нибудь, что может причинить ей боль.

– Именно этого я и пытаюсь избежать – причинить ей боль. Я стараюсь быть честной, насколько это возможно. Она умна. Она задает вопросы. Она смотрит и видит. Вот почему я боюсь, что она видела этого человека в нашем дворе.

– Ты этого не знаешь, – сказал Байрон.

Я не ответила.

– Я куплю новые замки для ворот.

– Спасибо.