Это была ярость.

Я не успела поприветствовать своих тетушек. Люсьен заговорил первым.

— Что я тебе говорил? — требовательно спросил он, его голос звучал резко, как удар хлыста.

— Что? — спросила я, останавливаясь в двух шагах от подножия лестницы из-за инстинкта самосохранения. Надеясь, что это расстояние поможет мне избежать почти физического удара его хлыста.

— Что я тебе говорил? — повторил он, медленно поворачиваясь ко мне всем телом.

Мои глаза метнулись к моим тетушкам, которые выглядели бледными и обеспокоенными, переводя взгляд между Люсьеном и мной.

— Возвращайся наверх, — продолжил Люсьен, когда я не ответила.

Я оглянулась на него и сказала, как мне показалось, логичную фразу:

— Но мои тети…

Я не успела закончить.

Оказалась у него на плече, потом моментально в спальне, где он бросил меня на кровать. Все произошло так быстро, единственное, что я почувствовала ветер, созданный его перемещением.

Я подпрыгнула на кровати раз, другой, уставившись на него снизу вверх.

Затем сказала яростным шепотом:

— Ты не...

Люсьен перебил меня.

— Не двигайся.

Ярость охватила меня, я вскочила на ноги на кровати и крикнула:

— Не смей указывать мне...

Он снова прервал меня, на этот раз используя контроль над моим разумом.

«Ложись, Лия».

Я боролась, честно. Ну, мой разум боролся. Все продолжалось около трех секунд.

Унизительно быстро я легла на кровать.

«Устраивайся поудобнее», — приказал он, и я выполнила его приказ, пока все еще пытаясь бороться со своим разумом, который был в его мертвой хватке.

«Не кричи и, бл*дь, не двигайся», — закончил он и, без дальнейших церемоний, вышел.

Я лежала на кровати неподвижно, но мне было удобно, минуты тикали. Довольно много прошло минут, прежде чем он вернулся. Я понятия не имела, где теперь мои тетушки и почему они вообще оказались здесь. И понятия не имела, что происходит на самом деле.

Единственное, я знала наверняка — сейчас я ненавидела его еще больше, чем когда-либо.

Он сел на край кровати. Мои глаза наблюдали за его движениями, я мысленно кричала ему о своей ненависти, пока он, потянув меня по кровати, усадил к себе на колени.

Я не сопротивлялась, потому что не могла пошевелиться.

Его глаза встретились с моими.

— Ты должна научиться меня слушаться.

«Иди к черту!» — В ответ прокричал мой разум.

Он покачал головой и прижал меня ближе, тихо сказал:

— Тебе нужно усвоить этот урок, зверушка.

«Отвали, не называй меня зверушкой»! — Взвизгнул мой разум.

Он держал мое тело в своих объятиях и смотрел на меня совершенно спокойно, пока я отчаянно пыталась испепелить его лазерными лучами своих глаз, уничтожив.

Это, к сожалению, не сработало.

— Я не потерплю неповиновения. — Тихо продолжил он.

«Что ты говоришь?» — саркастически спросил мой разум.

Он вздохнул, затем заявил:

— Лия, если ты снова бросишь мне вызов, особенно если ты сделаешь это при других, ты будешь наказана.

«Что ж, вперед! — Бросил вызов мой разум. — Хуже уже не может быть».

Он перестал вслух произносить слова, просто заговорил своим голосом прямо в моем сознании. «Ты даже не представляешь о чем речь».

«Ну, что ж порази меня». — Пронеслось у меня в голове.

Наши взгляды встретились на долгие секунды, прежде чем он принял мой вызов.

«Как хочешь. Сегодня я буду кормиться. Тогда и начнется твое наказание».

«Не могу дождаться», — солгала я.

Хотя определенно могла подождать. Все это сводило меня с ума.

Он выглядел сердитым, но смирившимся, пробормотав:

— Упрямая.

Мой разум хранил молчание.

— Твое наказание будет для меня таким же трудным, как и для тебя, Лия.

«Хорошо!» — Мой разум отключился.

Его глаза скользнули по моему лицу, гнев испарился, я готова была поклясться, что он выглядел почти довольным.

— Скажу одно, зверушка, ты не разочаровываешь.

Я понятия не имела, что он имел в виду, поэтому не нашлась, как возразить.

Только почувствовала, как его контроль над моим разумом исчез, тело снова стало подчиняться мне, я не колебалась ни секунды. Соскользнула с его колен и быстро попятилась, когда он поднялся с кровати.

— Может сегодняшний урок будет о том, как ты убиваешь вампиров? — спросила я противным голосом.

Поразительно, но Люсьен мгновенно ответил:

— Сжигаю дотла, а пепел развею.

— Ну тогда, Люсьен, тебе лучше попросить Эдвину спрятать все чертовы спички, — парировала я и, не говоря больше ни слова, развернулась и побежала в ванную, захлопнув и заперев дверь.

Я прислонилась к ней спиной, опустившись на задницу.

Уткнулась лбом в колени и поняла, что дрожу всем телом.

Боже, я ненавидела его.

Так прошел остаток моего долгого дня:

Сначала мне нужно было выйти из ванной. Не могла же я там остаться жить, как бы мне этого ни хотелось в тот момент. Здесь была вода, но еды не было, а я проголодалась.

Когда я вышла, кровать была застелена, Эдвина накрывала на стол между креслами, выставляя тарелки и столовые приборы.

Она повернулась ко мне, самоуверенная домоправительница, и, улыбнувшись, спросила:

— И как мы сегодня утром?

— Кровожадно, — ответила я.

Она вздрогнула, голова склонилась набок в ее странной птичьей манере.

Она воспользовалась моментом, внимательно разглядывая меня.

— Вижу, ты снова не в очень хорошем настроении, — заметила она.

— Да. Я. Нет, — возразила я. — Где Люсьен?

— Здесь, — объявил он, спокойно ошиваясь здесь, будто он только что не унижал меня, не удерживал от моей семьи, не сковывал меня своим разумом.

— Ты еще не ушел? — Выпалила я.

— Я принимаю душ, мы вместе завтракаем, а потом я уйду.

У меня на кончике языка вертелось сказать, чтобы он поторапливался, но я поняла, что Эдвина все еще находится в комнате. Не желая повторения того, что было двадцать минут назад, я сжала губы и обхватила себя руками за талию.

Люсьен наблюдал за мной, затем направляясь в ванную, пробормотал:

— Ты учишься.

Я повернулась к Эдвине и спросила:

— У нас есть жидкость для розжига?

Брови Эдвины взлетели до линии волос, но я услышала лающий смех Люсьена из ванной, оборвавшийся на полуслове, когда он закрыл дверь. Отчего я сжала руки в кулаки.

— Не думаю, дорогая, — ответила Эдвина, смущенная вопросом и раскатом смеха Люсьена.

— Может тебе, стоит включить эту жидкость в свой список покупок, — предложила я.

— Ты планируешь барбекю? — поинтересовалась она.

— О, да, — ответила я. — Причем огромное.

Именно тогда я услышала второй взрыв смеха Люсьена.

Будь проклят этот вампир.

Мы с Люсьеном завтракали вместе.

Сидя в креслах в моей спальне, он спокойно ел, читая газету, я же предприняла еще одну попытку заставить лазерные лучи выстрелить из моих глаз.

Само собой разумеется, что потерпела неудачу в этом начинании.

Не выдержав тишины, я спросила:

— Почему мы едим в спальне?

— Потому что я так хочу, — ответил он.

— Но почему? — Стала допытываться я.

Он посмотрел на меня таким взглядом, который ясно дал мне понять, что мне не стоит испытывать его терпение.

— Извините, что расспрашиваю вас, мой Господин и Повелитель, — пробормотала я, запихивая в рот еще один восхитительный французский тост Эдвины, решив, если наберу сто фунтов (что я могла бы сделать, не потея), у него пропадет ко мне всякий интерес.

— Кажется, я уже объяснил, как отношусь к твоим саркастическим титулам, Лия, — напомнил Люсьен.

Я посмотрела на него, прожевала.

После того как проглотила, сообщила ему:

— Ты сказал, что я не могу называть тебя «О, Великий Хозяин».

Он долго смотрел на меня, прежде чем заговорить:

— Ты права, — согласился он. — Теперь я скажу тебе, что не потерплю никаких твоих саркастических титулов.

Я покрутила вилкой в воздухе, глядя на свою тарелку, ответив:

— Как скажешь.

Снова воцарилось молчание, затем Люсьен сложил газету и бросил ее на стол. Я подняла глаза, надеясь, что он закончил завтракать, и я смогу привести в действие план, который придумала в ванной.

Он наблюдал за мной пару секунд.

— Сегодня прибудет посылка, — начал он, и я кивнула, потому что его тарелка была чистой, я восприняла это как хороший знак. — Ты наденешь то, что будет в посылке, когда я приеду домой сегодня вечером.

В моем сознании проносились тысячи образов меня в разных видах бондажного снаряжения. Поэтому я пропустила его быстрое перемещение от сидения к стоянию и подтягиванию моего кресла к себе, когда он наклонился ко мне, положив руки на подлокотники с двух сторон.

— Ты меня слышала?

Я пристально посмотрела на него и язвительно ответила:

— Да, дорогой.

Что-то промелькнуло в его глазах, что-то странное, похожее на возбуждение.

Его глаза опустились на мои губы, и он пробормотал:

— Мне нравится.

— Что?

— Когда ты называешь меня «дорогой».

Какая же я идиотка!

Я сразу же решила никогда больше так его не называть.

Он, видно, прочитал мои мысли, потому что его рука тут же легла мне на шею, и он приказал:

— Я хочу, чтобы с этого момента ты называла меня «дорогой».

— Ты приказываешь мне называть тебя «дорогой»? — спросила я с недоверием.

— Да.

— Это безумие! — Запротестовала я.

— Ты будешь выполнять, — потребовал он.

Я посмотрела в потолок и пробормотала:

— Я такая идиотка.

Так как я смотрела в потолок, его губы, коснувшиеся моих, стали для меня полной неожиданностью. Глаза тут же опустились на него, и я увидела вблизи, что он улыбается.

— Ты очаровательна, — прошептал он.

И с этими словами ушел.

И с этими словами я осталась в недоумении, как я могла так сильно ненавидеть существо и все еще чувствовать легкий трепет от того, что он назвал меня «очаровательной» и слегка поцеловал.

Мой план побега был сорван.

Видишь ли, я решила все же позволить Люсьену выследить меня и убить.

Я не хотела умирать, если честно. И не думала, что он сможет меня убить.

Казалось, как ни странно, я действительно нравилась ему в его причудливой вампирской манере.

Когда он найдет меня (а он точно найдет), я рассчитывала, что пойдет мне на уступку, пока я буду умолять его не отнимать у меня жизнь, с надеждой, что он поймет, какой я была огромной занозой в заднице, ему не стоило столько тратить на меня сил, поэтому отпустит, и я пойду своей дорогой.