Он хотел ее больше, чем когда-либо хотел женщину вампира или смертную.

Даже Мэгги.

И сила его желания заставила его усомниться в мудрости принятого решения — наказать ее.

Она попыталась вырваться из его рук, но он переместился.

Встал с кровати, увлекая ее за собой, поставив на ноги. Она покачнулась, затем сделала попытку убежать, он схватил ее за запястье железной хваткой, одновременно разорвав свою рубашку, пуговицы разлетелись. Он убрал руку меньше чем на секунду, снял рубашку. Затем бросил Лию обратно на постель и, пока она пыталась сгруппировать свои конечности, уже закончил раздеваться. Прежде чем она успела подняться с кровати, он уложил ее на бок, спиной к себе, прижав ее изгибы к своему телу, держа в плену рукой.

— Отпусти меня, — потребовала она, ее дыхание было прерывистым, обнажая неспособность ее тела идти в ногу с ним.

Он устроился поудобнее за ее спиной.

— Лия, спи.

Она сопротивлялась.

— Отпусти меня.

Он встряхнул ее и повторил:

— Спи.

Она продолжала сопротивляться, он без труда удерживал ее. Это продолжалось довольно долго.

Внезапно она замерла.

Он прислушался к ее тяжелому дыханию, чувствуя, как двигаются ее ноги, все еще борясь с желанием убежать.

Через некоторое время она успокоилась.

Он подумал, что она угомонила свое тело и наконец заснула.

Вместо этого яростным, измученным шепотом она заявила:

— Сегодня утром, если бы ты мне сказал, что нашел способ, благодаря которому я смогу ненавидеть тебя еще больше, я бы не поверила. Но это правда.

Да, он серьезно сомневался в мудрости своего наказания.

— Лия, — пробормотал он ей в волосы.

— Я никогда не перестану ненавидеть тебя, — поклялась она, ее страстный голос царапал его своим утверждением.

Он притянул ее ближе и в ответ тоже дал клятву.

— Да, ты можешь ненавидеть, моя зверушка. Но я найду выход.

— Невозможно.

— Нет ничего невозможного.

— Посмотрим, — сказала она, ее голос сочился сомнением, а также убежденностью в своей правоте.

«Да, — подумал Люсьен, но вслух ничего не сказал, — посмотрим».

Люсьен проснулся раньше Лии.

Первым шагом он осторожно откинул ее голову, чтобы осмотреть рану. Полностью зажила.

Его следующим действием — лежать рядом с ней и смотреть, как она спит. Ее лицо казалось расслабленным, не эмоциональным, не те эмоциональные выражения, что он предпочитал, но все равно привлекательным.

Через некоторое время ее глаза распахнулись, как и накануне, на ее бесстрастном лице появилось недоумение.

И вскоре после пробуждения, как и накануне, она напряглась, готовясь к полету.

Он прижал ее к себе. Ее голова дернулась назад, глаза сузились, рот открылся, чтобы возразить.

Он опустил свои губы на нее, жестко, требуя ответа.

Она сдержалась и начала свою тщетную борьбу, как обычно, упрямая до крайности.

Настолько упрямая, что это продолжалось достаточно долго, Люсьен был вынужден попробовать другую тактику. Перевернул ее на спину и прижал к себе, заскользив руками по ее телу, вниз по бокам, по животу, вверх по животу, и все это время его язык вступал в чувственную дуэль с ее языком.

Затем его рука скользнула по ее груди, нежно обхватив, прежде чем он большим пальцем дотронулся до соска.

Ее тело перестало сопротивляться, растаяло под ним.

— Вот так, зверушка, — прошептал он ей в губы на ее капитуляцию, и тут же воспользовался этим, его палец вместе с большим пальцем ласкал ее сосок.

Восхитительный звук проскользнул из глубины ее горла ему в рот. Ее ноги раздвинулись, одну ногу она закинула ему на бедро, и он уловил запах ее возбуждения.

Он торжествующе улыбнулся ей в губы и наклонил голову для еще одного поцелуя. Она встретила его, склонив голову набок, прижав губы к его губам, больше не сопротивляясь, испытывая голод.

Он кормил ее руками и ртом, продолжал проделывать все это, пока она также продолжала требовать, ненасытная, великолепная.

Через некоторое время его рука оказалась в ее трусиках, палец глубоко вошел и закружил, ее рот не отпускал его, дыхание было резким и сладким на его губах. Она была так глубоко погружена в свою потребность, что не могла сосредоточиться на поцелуе и почувствовать ощущение его языка у себя во рту. Одной рукой она вцепилась ему в волосы, другой — крепко обхватила за спину.

— Люсьен! — настойчиво выдохнула она, и он все увидел на ее лице, почувствовал, он понял, что она вот-вот кончит.

Он убрал руку.

— Нет! — воскликнула она, потянувшись к его руке, обхватив за запястье, пытаясь вернуть его руку назад.

Ее крик резанул по нему, как лезвие. Он был неправ в том, что сказал ей накануне утром. Каким бы мучительным ни был ее крик, он пришел к выводу, что эта пытка для него была гораздо труднее, чем для нее.

Однако он выбрал свой путь и должен был продолжать свои усилия по ее укрощению. Она не знала, но он уж точно знал, что награда в конце будет стоить этой битвы.

— Ты будешь мне еще возражать? — спросил он, его голос был резким, не от гнева, а от сожаления.

Ее затуманенные глаза изо всех сил пытались сфокусироваться на его лице.

— Люсьен.

— Ты будешь мне еще возражать?

Он наблюдал, как туман рассеивается, его слова наконец дошли до нее, недоверие затопило лицо, быстро сменяясь гневом.

— Я, черт побери, ненавижу тебя, — прошипела она, но даже несмотря на свою ярость, ее бедра искали его, ее тело было возбуждено, борясь с желанием.

Люсьен нетерпеливо вздохнул.

— Приму это как отрицательный ответ.

— Ты чертовски прав, это «нет»! — огрызнулась она, и ее тело безуспешно дернулось в его объятиях.

После этой неудачной попытки высвободиться, она издала яростный, сдавленный крик.

— Лия, ты можешь покончить с этим сейчас, — сказал он ей.

— Иди к черту! — вспылила она.

— Ты хочешь, чтобы мой рот был на тебе? — спросил он.

— Иди к черту! — повторила она.

— Ты хочешь, чтобы я был внутри тебя?

Она замерла и закричала:

— Иди к черту!

Он перекинул бедро через ее ноги и прижал ее движущееся тело. Запустив руку ей в волосы, он положил ее лицо себе на шею, лицом вниз.

— Ты очень упрямая, зверушка, — пробормотал он в макушку.

Ее тело сильно изогнулось, а затем обмякло.

Она замолчала. Он крепче прижал ее к себе.

После долгих секунд он тихо сказал:

— Я скоро уеду.

Она молчала.

— Пока меня не будет, если ты прикоснешься к себе, Лия, я узнаю, и мне придется разобраться с этим.

Он слышал, как участилось ее сердцебиение, но ее тело лишь на мгновение напряглось, прежде чем она подавила свою реакцию.

— Ты меня понимаешь? — Спросил он.

Она продолжала молчать.

— Лия, я спросил, ты меня понимаешь?

— Да, — процедила она сквозь зубы.

— Я вернусь в десять. Мы выйдем сегодня вечером. Я хочу, чтобы ты была готова.

Она ничего не сказала.

— Лия, когда я говорю с тобой, хочу услышать от тебя подтверждение моих слов.

— Я буду готова, — выпалила она.

— Я хочу, чтобы ты надела черное платье.

Она издала сердитый звук, но прошептала:

— Я надену черное платье.

Его рука переместилась с ее головы на подбородок, подняв его большим пальцем, чтобы оставить на ее губах мягкий поцелуй.

Затем он оставил ее в постели и пошел в душ.

После того как выключил воду и вышел из душа, он потянулся за полотенцем, но во внезапной тишине услышал.

Он вскинул голову и склонил набок.

Тихо, скорее всего, приглушенно, уткнувшись в подушку, он услышал ее рыдания.

Боже правый. Он сломил ее.

Он, бл*дь, сломил ее.

Он сделал огромный шаг к ее укрощению.

Он ожидал, что в этот момент почувствует восторг.

Вместо этого его глаза встретились с отражением в зеркале, и он прорычал низкое, медленное, мучительное «Бл*дь».

Вечером, когда он вернулся домой ровно в десять, открыл дверь из гаража на кухню, обнаружил Лию, поджидающую его на кухне.

Ее волосы были зачесаны назад, спадая массой локонов на обнаженную спину. Она не носила драгоценностей, потому что у нее их не было.

Они ей были не нужны.

Платье было эффектным, элегантным и соблазнительным. Атласные босоножки на шпильках баклажанового цвета с ремешками были изящными, сексуальными и значительно удлиняли ее и без того высокую фигуру, делая ее поразительной, как он подозревал, для любого другого мужчины, кроме Люсьена, даже пугающей. Ее макияж был дымчатым и драматичным, усиливая загадочность ее потрясающего… невыразительного лица.

Ее глаза встретились с ним, и в них не было ни вспышки, ни смешинок, ни радости, они были совершенно пустыми.

— Привет, дорогой, как прошел твой день? — спросила она, будто была роботом, и эту фразу ей вложили в память, настроив воспроизведение в соответствующее запрограммированное время.

Внезапно разозлившись, он остановился в пяти футах от нее и скомандовал:

— Иди сюда, Лия.

Без колебаний она подошла к нему.

Он напрягся от ее нехарактерной уступчивости.

— Обними меня, — продолжал он.

Она обняла, как он потребовал, но ее глаза оставались на его горле.

— Посмотри на меня, зверушка.

Она тут же откинула голову назад и поймала его взгляд.

Пытаясь понять ее настроение, Люсьен набрался терпения, обнял ее одной рукой, а другой обхватил за подбородок.

— Ты сердишься на меня, — пробормотал он, она отрицательно покачала головой.

— Нет, дорогой, почему ты так думаешь?

Его терпение лопнуло.

— Лия, прекрати, — приказал он.

Ее голова неестественно склонилась набок.

— Что прекратить?

Он прищурился, когда понял ее намерение.

— Значит, теперь ты решила поиграть в свою игру?

— Мою игру? — спросила она с искренним замешательством.

Он внимательно наблюдал за ее пустым выражением лица. Тогда решил — пусть пока будет так.

С этим он сможет справиться.

На самом деле, у него закралось чувство, что ему это даже нравится.

— Мне нужно переодеться, — сообщил он ей, и она попыталась отодвинуться, но его рука напряглась, он сказал: — Нет.

Она остановилась и посмотрела на него.

— Поцелуй меня, прежде чем я пойду наверх.

Без промедления она привстала на цыпочки, прижалась к нему и прикоснулась своими приоткрытыми губами к его губам.