Последнее я уже знала. Стефани рассказала, включая тот факт, что Люсьен сам совершил два таких убийства.

Тогда мне кое-что пришло в голову. Я хотела выяснить, раньше никогда об этом не думала. Но от одной только мысли моя кровь превратилась в горячую лаву, крайне неприятное ощущение.

Я не хотела спрашивать, действительно не хотела, но поймала себя на том, что уже губы двигаются.

— Ты и твоя, э-э... — Я постаралась не подавиться этим словом, к счастью, мне это удалось: — У твоей пары есть дети?

По какой-то причине я ненавидела саму мысль о его паре. По сути, жена где-то там в любую минуту может предъявить на него права на уровне, который мне никогда не светит. Почему мне не нравилась сама мысль о его паре, я понятия не имела, и это пугало меня больше всего.

Он покачал головой, но облегчения я не почувствовала. Его следующие слова, сказанные так небрежно, хотели казаться небрежными, еще больше укрепили во мне это чувство.

— Не с Катриной, нет. Давным-давно от двух других союзов у меня родились сын Джулиан и дочь Изобель, оба живут в Англии.

О боже мой!

Люсьен был отцом.

Я вообще не могла это осознать.

Я отвела глаза в сторону и спросила:

— Ты общаешься с ними?

— Часто.

Я старалась не смотреть в его сторону.

— Вы близки?

— Очень.

— Ты... поддерживаешь связь с их матерями?

Почему я задавала все эти вопросы?

Он не колеблясь ответил.

— Мать Изобель покончила с собой тридцать лет назад.

Мои глаза снова метнулись к его лицу, но в них не было чувств — ни печали, ни раскаяния.

Он продолжил:

— Я общаюсь и иногда встречаюсь с Крессидой, матерью Джулиана.

Я больше не хотела говорить на эту тему. И в надежде закончить дискуссию и мой урок, который начался так отлично, но потом все пошло наоборот, я больше не задавала вопросов, а просто произнесла:

— Хорошо.

Мгновение Люсьен изучал мое лицо.

Затем тихо спросил:

— Уже хватит, зверюшка?

С меня хватит.

Боже, мне и так всего хватает.

Я кивнула.

— У тебя есть вопросы? — Спросил он, я отрицательно покачала головой.

Это неправда. У меня все еще имелся миллион вопросов, но ни на один я не хотела получить ответ в данный момент. И первым в списке среди вопросов был существование Катрины. Кем она была. Где она жила. Что она думала обо мне. Как долго они были вместе и почему Люсьен ночами находился в моей постели, а его одежда заполняла мою гардеробную, и почему он сию минуту лежал здесь со мной на диване, который он мне и предоставил.

Хотя я понимала, что мне определенно не нужен ответ ни на один мой вопрос.

Пока я разбиралась в этом новом бардаке в своем мозгу, он приподнял голову, и его лицо исчезло у меня на шее.

— Хорошо, дорогая. Урок окончен.

Я вздрогнула главным образом потому, что его глубокий голос звучал так чувственно на моей коже, это было приятно. А также потому, как он произнес свои слова, его язык попробовал мою кожу, и это было приятнее. Наконец, потому что он назвал меня «дорогая», и мне понравилось, когда он так меня называл.

В попытке самосохранения, чтобы положить конец предательской реакции моего тела на него и его слова и в попытке взять ситуацию под контроль, я спросила:

— Могу я теперь одеться?

— Нет.

Я моргнула.

— Нет?! — хрипло переспросила я.

Его губы путешествовали вверх по моей шее, по моему подбородку, встретившись с моими губами.

— Нет. Я решил, что большую часть сегодняшнего дня ты будешь голой.

«Что?!» — Проорал мой разум.

— Что? — прошептали губы.

Я почувствовала его улыбку на своих губах.

— Ты будешь голой. Очевидно же, что ты усвоила урок и перестала мне противоречить. Это заслуживает награды, — его голос понизился, когда он сообщил мне, — и я собираюсь потратить весь день, награждая тебя этой наградой.

О боже мой.

Что же я наделала?

Игра, которую затеяла, приняла скверный оборот. Потому что он играл в нее намного лучше меня.

Проклятый вампир!

— Люсьен... — Я вздрогнула, но его рука коснулась моего обнаженного бедра, скользнув вверх под халат, обхватив за задницу.

Он прервал мою концентрацию на движении его руки, потребовав:

— Поцелуй меня, зверушка.

— Поцеловать тебя? — прошептала я.

— Я хочу, чтобы твой язык был у меня во рту.

О боже мой.

— Люсьен... — снова начала я, но он прервал меня.

— Ты собираешься меня ослушаться? — Его слова прозвучали как мягкая угроза или, возможно, вызов.

Что мне делать?

Мой выбор заключался — или остаться Послушной Лией, или поцеловать его и стать Настоящей Лией, скорее всего, потом быть наказанной.

Я и так уже раз облажалась!

— Можем мы?.. — Опять начала я, но меня снова прервали.

— Поцелуй меня, Лия.

— Дай мне две…

Его рука прижала мои бедра к себе, и я почувствовала его твердый член. Тело отметило, что мне нравится, что он твердый, что я могу сделать его твердым, просто лежа рядом и разговаривая.

Это отметило мое тело, но в ту же минуту мой разум отметил полный и абсолютный страх.

Я видела, как его глаза потемнели и стали напряженными.

Затем он прорычал:

— Делай, что я говорю, или...

На этот раз я прервала его поцелуем.

В ту минуту, когда мой язык, как обычно, коснулся его языка, я задалась вопросом, почему я все время борюсь с ним. Наши головы склонились в разные стороны. Языки боролись за превосходство, брали, брали, брали, такие голодные, в то же время отдавая так много, что я почувствовала, как мое тело потрясло от дара его поцелуя.

Это было великолепно.

Спина выгнулась, прижимаясь к нему всем телом, стремясь к максимальному контакту, но он отстранился. Его рука двигалась между нами, он дернул за пояс халата, сдвигая его в сторону. Его рука скользнула по моей талии, вверх по спине, прижимая мой чувствительный обнаженный торс к его массивной, твердой, обтянутой футболкой груди.

Это было великолепно.

Его рот оторвался от меня, он потребовал хриплым голосом:

— Обхвати меня ногой за талию. Я хочу чувствовать твой запах.

Его требование заставило мой живот ухнуть вниз, между ног разлился жар.

Я выполнила его приказ, прикусив губу, чувствуя одновременно желание и смущение, перемешанные со страхом перед ним, перед тем, чем мы занимались, что все это значило, почему я так сильно отвечала ему, хотя так сильно его ненавидела.

Когда нога пяткой уперлась ему в задницу, его глаза расфокусировались.

— Черт возьми, — пробормотал он, и его взгляд встретился с моим, все еще затуманенным. — Я не могу дождаться, когда мой рот коснется тебя, почувствую твой вкус на своем языке, твой аромат заполнит мой мир.

Это был второй самый странный, но в то же время самый сильный комплимент, который я когда-либо получала.

У меня не было времени его досконально осознать. Он целовал меня сильнее, требовательнее, прекраснее, чем в прошлый раз.

Его руки двигались на мне, мои двигались по нему, задирая его футболку, чтобы ощутить пальцами его кожу.

Его тело казалось потрясающим под моими прикосновениями. Твердое, шелковистое, сильное, массивное, очерченное.

Его рот оторвался от меня, но губы скользнули вниз по моей щеке, прокладывая восхитительную дорожку по моему подбородку, шее, вниз, заставляя меня дрожать.

— Предложи мне свою грудь, — приказал он, прижимаясь ртом к моей груди, я была так глубоко погружена в свой собственный чувственный туман, что его вопрос меня смутил.

— Прости?

Его губы отодвинулись, он отстранился, глаза встретились с моими.

— Я хочу, чтобы ты предложила мне свою грудь.

Его приказ пробился сквозь мой туман возбуждения. Не понимая, что он имел в виду. Может он хотел кормиться от моей груди, как я видела вампира, который проделывал нечто такое прошлой ночью? Или он собирался сделать что-то еще?

И то, и другое я хотела. И то, и другое приводило меня в ужас.

Я сглотнула.

Его глаза изучали мое лицо, прежде чем он тихо спросил:

— Что?

Я уставилась на него, и до меня дошло, что он действительно ждал.

— Может все происходит немного быстро для меня, — попробовала я.

И потерпела неудачу.

Выражение его лица изменилось, оно стало не сердитым и нетерпеливым, а довольным. Очень довольным. Можно сказать, он будто бы испытал облегчение.

И возбужденным. Еще более возбужденным.

— Ты отказываешь мне? — прошептал он так, словно надеялся, что я в результате ему откажу.

— Эм...

— Предложи мне свою грудь, Лия, — повторил он.

— Э-э...

— Возьми ее в руку и подтолкни ко мне.

— Разве мы не могли бы вести себя как раньше, естественно? — предположила я.

Он покачал головой, и его руки обвились вокруг меня, яростно напрягаясь, прижимая меня к себе.

— Сегодня, если это займет весь день и завтра весь день, если это займет весь следующий месяц, я научу тебя подчиняться мне. Ты научишься давать мне то, что я хочу, когда я прошу. Ты научишься предлагать мне то, чего я желаю, когда требую. Ты научишься умолять меня о твоем собственном освобождении, когда я решу.

Я почувствовала, как во мне закипает гнев. Он на самом деле был таким придурком.

— Не думаю...

— Дай мне свою грудь, зверушка.

— Люсьен, я серьезно.

— Сделай это! — прорычал он, его голос стал опасным, терпение иссякло.

Послушная Лия испарилась, Настоящая Лия сверкнула глазами.

— Если ты хочешь, то возьми сам! Я ничего тебе не дам, — прорычала я в ответ.

Он перекатился, его огромный вес придавил меня к дивану, и по какой-то непонятной причине, несмотря на то, что мы были увлечены нашей обычной битвой, я обнаружила, что ошибалась насчет его терпения.

Это было испытание. Тест, который я провалила. А он выиграл битву.

И выглядел он в эту секунду торжествующим и довольным.

— Я надеялся, что ты так и скажешь, — пробормотал он.

Отлично!

Затем началось мое наказание за непослушание — его руки на мне, рот повсюду, жесткий, горячий, ненасытный, требующий моего ответа и получающий его сполна.

Он разжигал во мне огонь. Я боролась как могла, но опять проиграла. Моя защита слабела и рухнула в течение нескольких минут.

Я задрала его футболку, он выпрямился, сорвал ее через голову, отбросил в сторону. Со всей его восхитительной обнаженной кожей, жажда была настолько сильной, казалось, будто разрушит меня, прорываясь сквозь мою систему. Мой рот искал все, до чего был в состоянии дотронуться, попробовать на вкус, лизнуть, укусить, пососать, и мне нравился его вкус.