Глава 21

Проходят часы, и когда моя кожа начинает покрываться мурашками от того, что вода остыла, я вытаскиваю пробку и встаю из ванны. Обернув свое тело полотенцем, я открываю шкафчик. У меня нет никаких сомнений насчет того, что сегодня, чтобы уснуть, мне понадобится помощь. Перед собой я вижу упаковку «Ксанакса», это лекарство Картера, которое он пил после того несчастного случая. Таблетки умоляют меня взять их – я так и делаю. Открываю коробочку и вытряхиваю две штуки, а затем закрываю шкафчик.

Повернувшись, чтобы выйти из ванной, я встаю на свое старое нижнее белье, что валяется на полу. Смотрю на него, прежде чем наклониться и поднять. Я немедленно чувствую тошноту. Распахнув дверь ванной, пробегаю мимо стоящего Картера и врываюсь в свою комнату, захлопывая за собой дверь. Я быстро подхожу к своему столу, открываю ящик и, достав оттуда ножницы, начинаю резать белье на мелкие кусочки, прежде чем бросаю в пластиковый пакет, а затем в мусорное ведро. Закончив, смотрю на свои дрожащие руки. Крупные слезы снова капают с моих глаз, и я сердито смахиваю их.

Именно в этот момент решаю, что позволю этой боли охватить меня на одну ночь. Я буду плакать, но лишь одну ночь. Оплакивать ту девушку, которая умерла во мне. А после этого, я больше не позволю такому произойти. Найду кого-то, кто поможет мне справиться с моими проблемами, но сломить меня этому не позволю. Сбросив с себя полотенце, снова надеваю толстовку Эда и забираюсь под одеяло.

Не знаю, зачем сделала это.

На данный момент я ненавижу Эда.

Лишь от звука его имени во мне зажигается огонь злости, но воспламенитель этого огня исходит из места, которое любит его так сильно, что может сжечь деревни.

И здесь я понимаю, что серьезно влипла.

Я открываю глаза навстречу полуденному солнцу. Посмотрев на часы, вижу, что сейчас пять вечера. Со стоном переворачиваюсь на другой бок и смотрю на стену несколько секунд, прежде чем свесить ноги через край кровати и встать. Надеюсь, Картер уже на работе или хотя бы вышел из квартиры. Прямо сейчас я, правда, не могу иметь дело с его инквизицией. Выхожу из комнаты, тихо закрывая за собой дверь, и медленно направляюсь в гостиную. Когда вхожу туда, Вики, Алэйна и Фиби приветствуют меня.

— О, эм… — выдаю я, нервно их оглядывая.

Вики встает с дивана и подбегает ко мне, широко распахнув свои руки, со слезами на глазах и покрасневшим лицом.

— Кали, мне так чертовски жаль, — повторяет она снова и снова.

— В этом нет твоей вины, Вики. Не нужно.

— Иди, присядь к нам, детка, — Алэйна говорит, не вставая с дивана, ее щеки все еще опухшие и красные, очевидные доказательства нападения на нас.

Я проглатываю боль, которую чувствую во всем теле, и иду к дивану, морщусь, когда сажусь рядом с ней. Знаю, что после недели, которую мы провели вместе, я чувствую себя ближе к Алэйне, чем к двум другим девушкам, сидящим сейчас в этой комнате. Не поймите меня неправильно, все они мои лучшие подруги и я очень люблю их, но есть некоторое утешение, которое я получаю от общения с Алэйной. Она кладет руку мне на бедро и смотрит прямо в глаза. Ее измученные глаза смотрят в мои измученные.

— Мы пройдем через это. Я проведу тебя и через это тоже, хорошо? Мы все здесь ради тебя, Кали. Мы твоя семья. Клуб, мы есть у тебя, — она обводит рукой комнату, — и ты можешь использовать нас, как тебе заблагорассудится.

Я качаю головой.

— Я люблю вас всех всем сердцем, — крепко сжимаю руку Алэйны. — Так сильно, — легкая улыбка касается моих губ. — Правда, — говорю я. — Но я не могу иметь дело с мотоклубом. Это не для меня, я просто не такая девушка. Я слабая и не смогу с этим справиться.

Алэйна слегка улыбается мне, прежде чем посмотреть на Вики.

— Милая, тебе и не нужно быть сильной. Нужно просто сильно любить. Интенсивность любви, которую ты испытываешь к Эду! Вот что поможет тебе пройти через это. Ему тоже больно, и знаю, что это никак не уймет твою боль, но он рядом, когда ты будешь готова. Он любит тебя, Кали, но знает, что тебе нужно время, — честно шепчет она. Мои глаза снова мокрые, поэтому я вытираю слезы, которые падают на мои щеки.

— Я тоже его люблю. Знаешь, наверное, так будет всегда, но он должен отпустить меня.

Когда я оглядываю комнату, вижу понимание. И когда встречаюсь взглядом с Картером, вижу морщинки вокруг его глаз.

— Не хмурься, Картер. У тебя появляются морщины, — говорю я с легкой улыбкой.

Он довольно смеется.

— Впусти меня, малышка.

Я киваю и сглатываю, прежде чем рассказать ему все.

В конце рассказа он приходит в ярость.

— Это ты виновата, — кричит он Вики. — Если бы ты не была такой гребаной шлюхой, она бы никогда не встретила Эда. — Вики пораженно опускает голову, и я встаю на ее защиту.

— Картер! Никогда, бл*ть, не говори, этого снова. Я уже взрослая и принимаю решения сама. Я хотела Эда. Хочу его. Не вини за это Вики. Да поможет мне Бог, Картер, я съеду, — кричу я ему.

Он вздрагивает и делает шаг назад. Вероятно, это был удар ниже пояса, потому что у него проблемы с безопасностью, ему нужна стабильность и все такое, а когда он не получает ее от партнера, ему нужна она от меня. Однако я не могу допустить, чтобы он набросился на девочек.

Я откидываюсь на спинку дивана.

— Сожалею об этом, Вики.

Она качает головой и машет рукой перед собой.

— Он прав, Кали. Мне очень жаль.

— Нет, нет, он не прав. Это не твоя вина… — делаю паузу, прежде чем продолжить, — завтра я иду к врачу, а потом хочу, чтобы моя жизнь стала как можно более нормальной.

Все соглашаются и встают со своих мест.

Фиби притягивает меня к себе.

— Я останусь в городе. Мне нужно быть рядом с тобой. Вернусь в свою старую квартиру, я купила тебе немного новых вещей, а также новый телефон, — говорит она, целуя меня в лоб. Когда я смотрю вниз, то замечаю, новый айфон.

— Фиби, не нужно было! — я указываю на телефон.

Она пожимает плечами.

— Я за него не платила. Это подарок, которого я не хочу. Поэтому и отдаю его тебе, — говорит подруга небрежно.

Я удивленно поднимаю брови.

— Ну, тогда хорошо, спасибо.

Я иду с ними к входной двери, и каждую ненадолго обнимаю, прежде чем попрощаться. Закрыв дверь, беру свои сумки и несу в комнату. Чувствую, как голова снова начинает пульсировать, поэтому падаю на кровать и натягиваю на себя одеяло, позволяя сну взять верх.

Эд Никсон

— Эд? — говорит Хейли, появляясь рядом со мной.

— Что? — отвечаю я, наблюдая, как одна из новых девушек крутится на шесте, одновременно глотая свой напиток.

Хейли касается рукой моего воротника, затем проводит ею вниз по моей груди, прежде чем провести по промежности. Я смотрю на нее, подняв брови и ухмыляясь. Хейли симпатичная, как и все американские девушки, но она новенькая. Не может быть, чтобы эта девчонка знала, во что ввязывается – ну, она вот-вот это сделает. Я хватаю девушку за руку, засовываю ее под джинсы и прижимаюсь своим лицом к лицу Хейли.

— Не откусывай больше, чем можешь прожевать, милая, — говорю я, ухмыляясь ей и потирая ее рукой по всей длине члена. Она прикусывает нижнюю губу, и это мгновенно выводит меня из себя.

— Не делай этого, — говорю я, сжав губы в жесткую линию.

— Чего? — спрашивает она, снова проводя зубами по своей губе.

Я грубо пальцем вытаскиваю ее губу изо рта.

— Этого. Не делай этого.

Это движение напоминает мне мою Кали. Мысль о Кали заставляет меня поднять стакан и одним глотком осушить его содержимое. К этому моменту Хейли уже практически трахает мою ногу. Я с силой отталкиваю ее от себя, прежде чем встать. Подойдя к бару, хватаю бутылку «Джонни Уокера» и возвращаюсь к столу. Затем беру Хейли за руку, и тяну за собой, отчего она улыбается. Девушка следует за мной в комнату, ту самую, в которой я не так давно вырубил Гретхен. Закрываю за собой дверь и смотрю, как Хейли, сняв топ и юбку, ложится на кровать, а затем похлопывает по месту рядом с собой.

— Давай, большой мальчик, покажи мне, правда ли то, что я о тебе слышала.

Я морщусь в отвращения.

— А у тебя хватает наглости прийти ко мне в комнату и сказать такое.

Я делаю еще один большой глоток из бутылки, ставлю ее на комод и снимаю жакет, одновременно расстегивая джинсы. Она жадно разглядывает меня, что почти заставляет меня рассмеяться. Эта девушка, во-первых, слишком худая. Ненавижу трахаться с такими худыми девчонками. У них всегда не хватает выносливости из-за недостатка калорий, и их тела не созданы для того, чтобы трахать такого мужчину, как я, или, скорее, позволять такому мужчине, как я, трахать их. Это ни*уя не привлекательно для меня – дайте мне идеальные изгибы Кали, вместо этого дерьма в любой гребаный день. Черт возьми, мысль о Кали снова заставляет мой член мгновенно твердеть. Я перебираюсь через кровать и грубо дергаю Хейли за ноги. Одним движением стягиваю с нее трусики, прежде чем снимаю свои джинсы. Она оборачивает руки вокруг моей шеи, но я сразу же убираю их оттуда.

— Не надо, — говорю я ей.

На секунду выражение ее лица становится таким, будто девушка готова заплакать, пока она не видит мой член.

Жаждущая члена шлюха.

Открываю ящик рядом с кроватью и достаю презерватив. Сорвав обертку, раскатываю его на свой член. Я медленно потираюсь головкой о клитор, а затем одним сильным движением вонзаюсь в нее. Хейли громко вскрикивает, и я грубо закрываю ей рот рукой.

— Заткнись, или я остановлюсь. Поняла?

Она быстро кивает, и я убираю руку.

Затем выхожу из нее, а потом снова врываюсь. Это ничего больше, лишь движение, рутина. В этом нет ничего особенного, как будто я трахаю безликое тело. Со своей рукой мне было бы веселее. Мысль об этом сводит меня с ума, поэтому я хватаю Хейли за шею, продолжая вонзаться в нее. Мне приходится несколько раз напоминать себе ослабить хватку – в те моменты, когда она начинает багроветь. Когда чувствую, как киска сжимается вокруг члена, переворачиваю девушку и поднимаю задницу в воздух. Накручиваю длинные черные волосы Хейли на кулак и дергаю, чтобы она откинула голову назад. Я снова продолжаю толкаться в киску, пытаясь достать до чего-нибудь – чего угодно, что заставит меня кончить. Отпустив ее волосы, я опять хватаю Хейли за шею, это движение заставляет девушку закричать от удовольствия. Этот гребаный звук опять выводит меня из себя, и в этот момент я понимаю, что хочу повторить события с Гретхен снова и снова. Я вырываюсь из нее, когда красивая улыбка Кали всплывает у меня в голове, вместе с воспоминаниями о нас на пляже.