Глава 7

Один из ключей к счастью – плохая память. /Рита Мэй Браун/

— Вдохни! Задержи дыхание! Сфокусируйся на сердцебиении. Дождись паузы между ударами сердца. И жми на курок!

Я смотрю в прицел, целясь в металлическую мишень, имитирующую очертания человека. Нажимаю на курок. Выстрел! Я вижу, как пуля попадает в цель – ровно в центр головы. Перевожу взгляд на стоящего рядом Джеймса. Он смотрит в бинокль на цель, находящуюся почти за двести метров от нас. Бросив на меня ничего не выражающий взгляд, он произносит всего одно слово:

— Хорошо, — и переходит к находящемуся справа от меня Саше.

— Хорошо? — слева от меня смеется Алекс. Взглянув на него, я пожимаю плечами. С огнестрельным оружием я на «ты». Мне нравится контроль и точность. И дело совсем не в размерах и калибре. Меня привлекает возможность действовать на расстоянии, без контакта. Вообще-то, я не брезгливая, но, стоит признать, побаиваюсь убивать ножом или чем-то подобным. Как по мне, это излишняя, ненужная жестокость. Пистолет делает свое дело чисто, правильно и на расстоянии.

Я делаю еще несколько выстрелов, после чего Джеймс хлопает меня по плечу.

— Иди поработай с грушей, — говорит он, и я готова застонать. Ненавижу грушу. Но, тем не менее, встаю и выполняю приказ - оставшуюся часть утра молочу по груше.

***

Из груди вырывается хрип, когда я падаю спиной на пол, а сверху приземляется Санни. Оседлав меня. Он старается наносить удары по лицу, но я блокирую их, поэтому кулаки его встречают защитный блок из моих рук. Он хохочет, как маньяк, и это здорово бесит, но я не позволяю себе терять бдительность. Его скорое поражение неизбежно. Санни слишком самоуверен и считает меня слабой. В промежутке между двумя ударами его левое плечо слегка опускается – свидетельство об усталости. Резким движением я вырываюсь, принимаю от него удар в челюсть справа и одновременно наношу ответный – кулаком в кадык. Санни теряет возможность дышать. Широко раскрыв глаза, он чуть отшатывается и тут же получает от меня сильный удар по яйцам. В помещении раздается коллективный стон боли – все присутствующие парни вторят Санни, который, словно от разряда электрошокера, напрягается всем телом и отскакивает в сторону.

Поднявшись на ноги, я подхожу к нему. Наверное, нужно быть выше и не мелочиться, но я не могу. Я ненавижу его. Поэтому, замахнувшись ногой, с силой бью его по почкам, после чего слышу окрик Джеймса.

— Просто хочу удостовериться, что он будет вести себя смирно, — говорю я и возвращаюсь в строй. Алекс опускает голову, пряча улыбку, а Саша, неизменно стоящий рядом, сохраняет серьезное и непроницаемое выражение лица.

— Алекс и Саша, сюда, — Джеймс указывает на них обоих, и парни, сняв рубашки, встают в ринг на спарринг. Честно говоря, это не ринг в классическом понимании, а просто часть зала. Здесь нет канатов, матов под ногами тоже. Если падаешь, то на холодный твердый бетон, а это, спешу заметить, очень больно. Санни, прихрамывая, возвращается в строй как раз в тот момент, когда Саша и Алекс встают друг напротив друга. Саша сильнее технически, но у Алекса своя – жесткая – манера ведения боя. Они примерно равны, поэтому Джеймс всегда выставляет их друг против друга, и я его понимаю. Если бы Алекс перенял технику Саши, а Саша взял бы у Алекса часть его вспыльчивости, они оба стали бы непобедимыми

Соперники осыпают друг друга ударами, оба уже покрыты синяками и ссадинами. Совершенно ясно, что ни у одного нет преимущества. Я видела, как подобный обмен ударами между ними длился несколько часов. В конце концов, Джеймс признает этот бой тратой времени и приказывает всем встать в строй. Он начинает что-то говорить, но мое внимание привлекает глухой гул – так открывается главная дверь. Взглянув в ту сторону, я вижу входящего в помещение человека. Это Николай, и я едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться на все тридцать два зуба. Он останавливается и обводит взглядом наш строй. Я нечасто его вижу, но время от времени он наведывается к нам с проверкой.

— Все свободны, — командует Джеймс.

Искоса поглядывая на Николая и перешептываясь, все направляются в сторону душевых. Они боятся его. Когда я только появилась здесь, мне рассказывали, что он босс русской мафии. О мафии – здесь ее называют «Братвой» – я знаю немного. Говорят, Николай очень влиятельный и могущественный. Думаю, таким он и должен быть, чтобы обучать личную армию убийц. Еще говорят, что он страшный человек, но тут, что называется, каждому свое. Для меня он один из немногих людей, которым я оказалась небезразлична. Что бы он ни делал, это первое, о чем я думаю при встрече с ним. Глядя в его глаза, я вижу только доброту и испытываю единственное чувство – благодарность. Все парни называют его «сэр» и открывают рот только тогда, когда он к ним обращается. Но я не они.

Я бегу туда, где они стоят с Джеймсом и разговаривают. Он, как всегда, безупречен: костюм, галстук, тронутые сединой волосы зачесаны назад, подбородок гладко выбрит, резкие черты лица и неистовый взгляд серых глаз.

— Николай! — я широко улыбаюсь.

— Уна! — сердито одергивает меня Джеймс.

Я вздрагиваю от его резкого голоса, но Николай движением руки приказывает ему замолчать и с улыбкой поворачивается ко мне.

— Голубка. Я скучал по тебе.

— Я тоже скучала.

Вытянув руку, он проводит подушечкой большого пальца по синяку на моей челюсти.

— Джеймс сказал, что ты молодец.

Пожав плечом, я улыбаюсь.

— Для девушки да.

— О, моя драгоценная голубка! Многие выдающиеся исторические личности были поставлены на колени женщиной. Ты сразишь их своей красотой, соблазнишь невинностью и прикончишь пулей, — он смеется и подмигивает мне. — Ты само совершенство.

Я краснею и смущенно опускаю глаза.

— Я пришел сюда, потому что у меня есть для тебя работа.

— Работа? — я морщу лоб.

Он кивает.

— Личная охрана.

— Сэр, они еще не готовы, — вмешивается Джеймс.

Николай вздыхает, засовывает руку за лацкан пиджака и вытаскивает из нагрудной кобуры пистолет. Джеймс напрягается, и я на мгновение задерживаю дыхание, ожидая того, что может произойти. Не сводя взгляда с Джеймса, Николай протягивает мне пистолет. Я осторожно сжимаю пальцами рукоять и размещаю указательный палец на курке.

— Стреляй по мишеням, голубка, — он указывает на мишени в противоположной от нас части огромного бетонного бункера.

До них чуть больше пятидесяти метров, и именно в этом мне нет равных. Нас тренируют по десять часов в сутки, и если в рукопашном бою меня подводит банальная нехватка физической силы, то в обращении с огнестрельным оружием я просто лучшая. Вскидываю руку, снимаю пистолет с предохранителя, прицеливаюсь, задерживаю дыхание и быстрой очередью одну за другой выпускаю пули. К моменту окончания стрельбы в каждой мишени зияет идеально расположенное – в самом центре – пулевое отверстие. Снова поставив пистолет на предохранитель, я возвращаю его Николаю. Тот, прищурившись, смотрит на меня, и на его губах играет какая-то странная улыбка. Повернувшись к Джеймсу, он хлопает его по плечу.

— Не скромничай, Джеймс. Всего-то год, а она почти гениальна.

Челюсть Джеймса слегка напрягается, но он ничего не говорит.

— И позови мне, пожалуйста, Сашу.

Джеймс уходит, а Николай с улыбкой смотрит на меня сверху вниз.

— Очень впечатляет, — он кивает в сторону мишеней.

— Мне нравится стрелять, — говорю я, и он смеется.

— Ты мое благословение, — Николай гладит меня по голове, и я сглатываю ком в горле.

— Я… — к нам подходит Саша, и я замолкаю.

Как всегда в присутствии Николая, Саша собран и сдержан. Он говорит, что мое фамильярное отношение к Николаю – это проявление неуважения. Но Николай, похоже, так не считает.

— Сэр, — Саша смотрит прямо перед собой, не глядя ни на кого из нас.

— У меня есть работа для вас двоих. Идемте, — он набирает комбинацию цифр на панели возле двери, и она с гудением открывается. Я не была за этой дверью с тех самых пор, как год назад меня сюда привезли. Все помещения: от спален и душевых до столовой – находятся в отдельном, изолированном крыле. Нас всего пятеро, и мы живем, спим, тренируемся вместе. А с учетом того, что с Санни и Адамсом я не общаюсь, можно сказать, что нас трое. Саша мне как брат, а Алекс… Алекс – мой лучший друг. Я чувствую, что нашла здесь свое место, но это не означает, что все легко и просто. Наш функционал – биться до последней капли крови, пока не останется сил держаться на ногах. Кроме физических тренировок проводятся и психологические. Нас заставляют часами просматривать сцены убийств. Пуля пятидесятого калибра сносит человеку череп, а граната разрывает его тело на куски. Нам никогда не объясняли, зачем нужно смотреть на все эти ужасы. Но дело в том, что сейчас я не считаю их такими уж страшными. Каждый выбирает сам, что для него нормально. У меня своя норма – вся моя жизнь направлена на то, чтобы нести разрушение и смерть.

Вслед за Николаем мы проходим коридор и останавливаемся напротив массивной стальной двери. Здесь нет кодового замка, зато есть сенсорный экран, к которому Николай прикладывает большой палец. Раздается звуковой сигнал, и дверь открывается. Войдя внутрь, я теряю дар речи, потому что никогда не видела столько оружия. Здесь было все: от обычных пистолетов до снайперских винтовок и ножей.

— Экипируйтесь. Берите все, что считаете нужным, — широким жестом он приглашает нас в комнату.

Очень приятно.

Взяв кобуру и застегнув ее на талии, я убираю в нее два пистолета: калибром девять и сорок пять миллиметров. Проверяю в каждом обойму и беру еще две запасных. Затем выбираю нож и пристегиваю ножны к бедру.

На выходе из оружейной Николай молча протягивает мне куртку, взявшуюся, кажется, из ниоткуда.

— На улице холодно.

Саша тоже берет куртку и на мгновение встречается со мной взглядом. Если это вооруженная операция, то я не понимаю, почему Николай не берет с собой кого-то из остальных парней, ведь они гораздо опытнее меня.