Глава 17

Майлз

Далила в шоке. Подбитые глаза широко открыты, она шевелит губами, словно хочет что-то сказать, но не произносит ни слова.

Я иду к ней, надеясь успокоить, желая только одного — избавить её от боли. Но она отступает, протискиваясь между камином и диваном, продолжая сжимать в руке кочергу.

— Ты… ты… ты…

Я сажусь на кресло в другом конце комнаты, лицом к Далиле, и поднимаю руки так, чтобы она могла их видеть.

— Всё хорошо Далила. Я не причиню тебе вреда.

Она поднимает кочергу, словно собираясь замахнуться, но не может ударить меня. Разум не функционирует. Она потрясена. Для неё перебор. Она не готова видеть это. Далила понятия не имела. А значит, она не охотница. Факт этого захлёстывает меня, и я не могу не улыбнуться.

Она тяжело дышит, и я понимаю, что улыбаюсь, демонстрируя клыки. Я закрываю рот и прячу их. Ей нужно пространство. Я отступаю и стягиваю простыню с кровати, чтобы прикрыть кучу дерьма на полу… ради Далилы, а не из уважения к умершему. Мужчина, бьющий женщину, заслуживает самой страшной смерти.

Мы долго сидим вместе. Я чувствую, как она успокаивается, и изо всех сил желаю узнать, о чём думает.

Через некоторое время Далила выпускает кочергу из рук и опускается на диван. Наконец, она дотрагивается до распухшей губы и разодранной щеки.

— Давай, принесу воды…

— Кто ты? — она говорит тихо и хрипло, но в голосе присутствует сталь, сила и мощь, бурлящая внутри.

Больше нет причин прятаться. Я стою лицом к ней, обнажаю клыки и позволяю увидеть меня настоящего, произнося:

— Я вампир.

Она таращится на меня, потом прикрывает рот и начинает дрожать. Затем хихикает, а через мгновение смеётся до слёз. Она потеряла рассудок. Я жду, пока всё закончится.

— Вампир? — спрашивает она.

Я киваю.

— Серьёзно? Я читала книги… вампиры не существуют, Майлз.

— Существуем, и ходим по земле столько же, сколько и люди. Может даже дольше, не знаю.

Она удивляется.

— Ты не человек?

— Когда-то был. Наверное, лучше сказать, что мы здесь столько же, сколько и смертные.

Она засыпает меня вопросами, и чем больше спрашивает, тем счастливее я становлюсь. Она не знала. Возможно, я всё-таки не обречён.

— Майлз, какого чёрта ты улыбаешься?

— Ты не знала.

— Чего?

— Что я вампир. Ты приехала не для того, чтобы убить меня. Ты не охотник.

— Охотник? Какого чёрта? Ты шутишь? Нет, не отвечай на этот вопрос! Не надо! — Она закрывает лицо руками и откидывается на спинку, задыхаясь от боли. Затем идёт в ванную и смачивает полотенце, чтобы утереть кровь с лица.

Воздух наполняется запахом её крови, и я хватаюсь за спинку кресла, чтобы сохранить самообладание.

Когда Далила возвращается, встаёт у камина и смотрит на тело под белой простыней.

— Он был куском дерьма, но тебе не обязательно было убивать.

Теперь я удивлён.

— Ох, обязательно. Он бы никогда не остановился, пока один из вас не умер.

Она прижимает полотенце к виску, и оно блестит от её крови. Я еле сдерживаюсь, притяжение её запаха пробуждает что-то глубоко внутри.

— И почему моя жизнь так важна для тебя, Майлз? Мы едва знакомы.

Я встаю, но она жестом велит мне оставаться на месте. Я снова сажусь.

— Думаю, ты понимаешь часть ответа. Я знаю, ты это чувствуешь.

— Что? Чувствую что? — Она стучит кулаком в грудь. — Ужасно. Что со мной происходит, Майлз.

— Ты моя. А я твой. Мы созданы друг для друга — нам суждено быть вместе.