ГЛАВА 7

Кто-то толкнул меня в ноющее плечо, и я вырвалась из нас о медленном танце с Малачи на заброшенном складе, рушащемся вокруг нас.

— Такеши пошёл на разведку. Близится закат. Мы собираем вещи и отправляемся в путь, — тихо сказала Анна.

Она переплела волосы в косу и выглядела счастливее, чем я её когда-либо видела. Ремень для гранат лежал на полу рядом с ножнами на бёдра, разложенными так, чтобы она могла вооружиться.

Я устремила взгляд на стену.

— Всё в порядке. Эй, а он не рассказал тебе, как смог найти нас так быстро? Город кажется довольно огромным.

— Взрывы у купола привлекли всеобщее внимание, — сказала она, убирая нож в ножны. — Он следовал за отрядом правопорядка, решив попытаться выяснить причину. Очевидно, Ибрам командует ими, и он близок к Королеве. А Так любит усложнять им жизнь.

— Анна, Такеши кажется тебе прежним? Тот ли он мужчина, каким он был до того, как его забрали?

Она подняла голову и уставилась на меня.

— Ты на что-то намекаешь?

Я покачала головой.

— Просто мне кажется, что это место может очень изменить человека.
Вот только во что, я не знала.

Она сомкнула пальцы на рукоятке ножа.

— Он всё ещё тот Такеши.

Я отвернулась от её хищного взгляда, услышав шаги на лестнице. Я села, когда Такеши спустился в безопасную комнату. Единственная лампочка свисала с витого провода, который тянулся вдоль потолка, почти задевая его макушку, когда он присоединился к нам.

— Как плечо?

Я осторожно подвигала им.

— Болит. Но, учитывая все обстоятельства, в принципе неплохо.
Плечо болело чертовски сильно, но я не собиралась жаловаться.

— Тебе повезло, — сказал он, наблюдая, как я медленно поворачиваю плечо по дуге, проверяя дальность движений. — Люди в городе выздоравливают быстро, но плохо. Здесь трудно умереть, но также трудно остаться целым. Как будто всё работает на увеличение страданий.

Он повернулся к Анне.

— Что это? — спросил он, указывая на ремень.

Анна издала сухой смешок.

— Гранаты. Михаил придумал их после того, как тебя не стало. Они взрываются через десять секунд после нажатия кнопки.

Такеши опустился рядом с ней и поднял ремень. Он осторожно приподнял клапан одного из маленьких мешочков и заглянул внутрь.

— Удивительно. Они такие крошечные. Насколько мощные?

— Достаточно, — произнесла Анна сдавленным голосом, и я не сомневалась, что она помнит убивший её взрыв.

Такеши убрал несколько прядей волос с её щеки, но затем вернулся к изучению гранат.

— Они очень ценные. Каждый в городе хотел бы иметь их.

— О чём ты?

Мне вдруг захотелось вырвать ремень из его рук.

И, видимо, он почувствовал это, так как положил ремень рядом с Анной.

— Здесь нет никакой денежной системы. Тут работает система: ты — мне, я — тебе. И с ними, даже с одной из них, вы сможете получить почти всё, что захотите.

— Всё, что нам нужно, это найти Малачи и убраться отсюда.

Мне не понравилось, как блестели его глаза, когда он смотрел на наше самое мощное оружие против Мазикинов, и я не могла не вспомнить, что он же сам говорил о том, что заботится только о себе, и ни о ком другом. Он был очень добр ко мне, и он, явно, любил Анну, но мне кажется, я ожидала чего-то большего... благородства?

Я встала на ноги и подняла свой плащ с каменного пола комнаты.

— Ты был свободен все эти годы?

Даже если у него действительно были безопасные убежища повсюду, я не могла понять, как он мог так легко передвигаться без союзников или друзей. Его лицо красовалось на всех стенах города.

Такеши отступил от Анны и посмотрел на меня.

— Я очень быстро сбежал от них после того, как они привезли меня в город. После этого дело шло о выживании.

— И кто помог тебе с этим?

Он сощурил глаза.

— Я обменивался или крал то, что мне было нужно. Я не отнимаю человеческие жизни, если они не угрожают моей. Если кто-то и помог, то эти союзы мимолётны и продиктованы взаимной потребностью выжить, не более того. Здесь нет места для большего, — сказал он с горечью.

Анна нахмурилась, но промолчала.

— Но ты сомневаешься, что Малачи сбежал? И ты не уверен, что кто-то мог помочь ему?

Я внимательно наблюдала за ним, пытаясь докопаться до истины. Как только я увидела, что уголки его губ приподнялись в очередном проявлении фальшивого оптимизма, я покачала головой.

— Не вешай мне лапшу на уши.

Он встал. Без плаща я видела, что шрамы на его лице были не единственными в его коллекции. Серебристые разрезы пересекали его медового цвета кожу, спускаясь к вороту рубашки.

— Я не знаю, что такое правда. Но если ты хочешь знать моё мнение, то, пожалуйста. Когда Мазикин захватил меня в тёмном городе, это была удача. Я был слаб, и они ухватились за эту возможность. Когда они привезли меня в город, они недооценили меня. Они относились ко мне, как к любому другому. Они думали, что это не займёт много времени, чтобы держать меня в узде, и они ошибались, — его глаза встретились с моими, холодные, несмотря на естественную теплоту их цвета. — Но Анна сказала мне, что они ждали Малачи, что они спланировали его овладение.

Я проглотила рвотный позыв.

— Они устроили довольно сложную ловушку, специально для него. Джури выжидал, чтобы завладеть его телом.

Такеши склонил голову набок.

— Они не станут рисковать таким ценным призом.

— Значит, ты думаешь, что он у них, — сказала я, устыдившись того, как мелко и надломлено прозвучал мой голос.

С той секунды, как я узнала, что Такеши свободен, какая-то крошечная часть меня надеялась, что Малачи тоже сбежал, что он найдёт меня так же, как Такеши нашёл Анну.

Такеши медленно и осторожно кивнул.

— Я не только думаю, что Малачи у них... но ещё я думаю, что они будут охранять его со всей хитростью, на которую они способны. И считаю, что они не проявят к нему ни малейшего милосердия. Думается мне, они будут уничтожать его снова и снова.

— Такеши... — начала Анна, но он поднял руку, заставляя её замолчать, при этом не сводя с меня глаз.

Его голос был убийственным, но мягким, что делало его ещё более жестоким.

— Нет, Анна. Она же хотела знать. Не так ли, Лила?

— Да, — прошептала я, сгорая от желания перерезать глотку любому Мазикину, который дотронется когтистой рукой до Малачи. — И именно поэтому я здесь. А теперь мы можем уйти, капитан?

— Если ты готова, — сказала Анна, немного побледнев после резких слов Такеши.

Такеши отпустил её и двинулся через комнату с едва сдерживаемой энергией, контролируемой, но потрескивающей жизнью. Быть может, в этом городе трудно оставаться целым, но Такеши, похоже, был в своей стихии. Он закинул сумку на спину и взял Анну за руку.

— Когда мы поднимемся наверх, я надену маску, — сказал он ей. — И хочу, чтобы вы двое тоже замаскировались. Немногие люди ходят по этим улицам одни, и, как вы видели, есть ловушки, чтобы поймать тех, кто это делает. Почти каждый человек в этом городе — раб, каждое существо — хозяин.

Анна сморщила нос.

— Фу. Эта кожа Мазикинов воняет. Я не хочу носить ни одну из...

— Тебе и не нужно, — сказал Такеши, выгнув бровь.

Он сунул руку в сумку и вытащил ошейник с шипами, прикреплённый к длинному чёрному кожаному поводку.

— Ты можешь надеть это.

* * *

Когда мы покинули наше подземное убежище, солнце низко и угрожающе светило над крышами. Было всё ещё жарко, но уже терпимо.

— Мазикины скоро выйдут из своих нор, — сказал нам Такеши. — К счастью, толпа и темнота быстрее нам помогут, чем навредят. Если только нас не поймают. Держите головы прикрытыми и следуйте за мной.

Он улыбнулся и игриво дёрнул Анну за поводок. Если бы это был кто-то другой, ножи Анны были бы уже воткнуты в его мягкие места, но Анна наградила Такеши взглядом, достаточно горячим, чтобы заставить меня покраснеть.

Я закуталась в плащ и спрятала кончик заплетённых в косу волос под тунику, борясь с желанием потянуть жёсткий воротник на шее.

— Куда мы идём?

Такеши подвёл нас к одной из дверей.

— Площадь, центральное место встречи. Это как раз к югу от Костяного дворца, и именно там они проводят лотереи и... другие мероприятия, свидетелями которых хотят видеть публику.

— Лотереи? — спросила Анна, убедившись, что её собственные волосы полностью скрыты под капюшоном плаща.

— Так они решают, кто из них пройдёт через портал. Фавориты Королевы могут идти по её приказу, но остальные идут по жребию. Они вводят свои имена и соперничают за возможность обладать человеческим телом, чтобы сбежать отсюда. Розыгрыши проходят каждую ночь. Даже Мазикиным нужна надежда, — он стиснул челюсти. — Нам придется пройти несколько часов пешком.

Склонив голову, я последовала за ним на дорогу, Анна тащилась рядом со мной, её мощный шаг был сдержан. Внезапно раздался рычащий, искажённый голос из какой-то системы общественного оповещения, эхом перекрикивая уличный шум, и я вздрогнула. Такеши остановился как вкопанный, прислушиваясь, а затем продолжил свой путь. Анна тихо выругалась.

— Что это?

— Они призывают всех граждан явиться на площадь в "Чёрный час", — перевела она.

— Это самый холодный час в тёмное время суток, — сказал Такеши. — Считай это полночью.

— Для лотереи? — спросила я.

— Нет.

Анна потянулась к моей руке, и я позволила ей взять её в свою. Это был не столько ласковый жест, сколько попытка удержать меня на месте.

— Королева принимает у себя нового жителя города, — сказала она глухим голосом.

Я сосредоточилась на давлении её пальцев, чтобы не закричать, не разлететься на части. По мере того, как рычащая речь продолжалась, хватка Анны неуклонно сжималась вплоть до того, что она едва не раздавила мою руку, но она больше не переводила для меня. Я уже собиралась спросить её, когда голос оборвался взрывом визгливой обратной связи, позволив мне услышать шум улицы, звуки, вырывающиеся из зданий вокруг нас. С момента нашего проникновения в город, здесь было почти тихо, если не считать отдалённого шума промышленных предприятий. Но теперь вокруг меня гудели и рычали Мазикины. Ревели моторы. Металл гремел и лязгал.