И вроде, ангелы планировали постепенно начинать раскрывать правду людям, но Ресефу было всё равно. Ему нравилась его жизнь здесь, в глуши, где его не засыпали новостями и человеческими драмами. Жизнь хороша. Он бы ничего не изменил.

— Не нападут на меня демоны, — сказала Джиллиан, закатывая ярко-зелёные глаза. — Ты установил много уровней защиты. Если демонов не остановят чары, у меня есть Трекер, а ещё прямая связь с тремя всадниками и парой ангелов. — Она положила ложку и вдохнула, прежде чем тихо добавить: — Но если ты беспокоишься о том, что я здесь одна, когда ты уходишь, у меня есть решение.

Сердце Ресефа взволновано забилось.

— Ты, наконец, решишь оставаться с одним из моих братьев или сестрой? — Он годами пытался заставить её согласиться.

— Нет. — Она помотала головой и вновь глубоко вдохнула, и в этот раз его сердце сделало кульбит. — Не волнуйся, ладно?

Блин, это верный способ вывести из себя, но каким-то образом Ресефу удалось сдержаться.

— В чём дело?

Джиллиан, его прекрасная, идеальная жена, улыбнулась… и испортила весь день.

— Я хочу переехать.

Джиллиан затаила дыхание, ожидая реакции Ресефа. По началу, казалось, он воспринял новость хорошо. Просто смотрел, как кот, Дудл, прыгнул к ней на колени и сунул свою маленькую коричневую голову в её тарелку. А когда кот махнул лапой, отказываясь от супа, Ресеф сжал столешницу, словно стараясь её удержать… или удержаться самому.

— Что ты хочешь?

Может, стоило дождаться, когда он придёт в себя, но Джиллиан никогда не могла откладывать что-то в долгий ящик, кроме того, она была в восторге от этой мысли. Оставалось просто уломать Ресефа.

— Знаю, это неожиданно, но я нескольких месяцев над этим раздумывала. — Она погладила Дудла, отчего тот довольно мурлыкнул. — Я хочу переехать в город. Берлин, Париж или Амстердам. Может, Сидней. Или Стокгольм.

На прекрасном лице Ресефа не было ни единой эмоции, хотя обычно всё было видно в его глазах и по движениям греховных губ. А значит, он специально сдерживал чувства, что всегда было плохо.

— Нет.

Она моргнула.

— Нет? Мы даже не обсудим?

— Нечего обсуждать. — Встав, он схватил тарелку. — Города идиотские и в них всегда полно народу.

— О, какой весомый аргумент, — проговорила Джиллиан. — Города идиотские.

Он отнёс миску к раковине и включил воду.

— Я не понимаю, с чего ты хочешь сделать такой решительный шаг. Что на тебя нашло?

Джиллиан развернулась на стуле, чтобы говорить с Ресефом, но он стоял к ней спиной и мыл тарелку.

— На самом деле, много чего. Отчасти, я устала быть отшельником.

— Мы можем больше путешествовать. — Он повернулся к ней, его пресс и руки блестели от капель воды. На татуировке его жеребец — Завоеватель — взволнованно топал копытами, чувствуя настроение хозяина. — Если хотела больше времени проводить в городах, надо было просто сказать мне. Давай оденемся и сходим, куда бы ты ни хотела. Мы можем оказаться там через тридцать секунд.

— Ресеф, это не то же самое. — Она опустила Дудла на пол и встала. — Мне нравится путешествовать с тобой, но я просто… хочу изменений. Можем продать это место и…

— Продать? — Ресеф закашлялся. — Ты хочешь избавиться от дома своей семьи? Дома, в котором выросла?

Она будет скучать по этому дому, только он — дом мечты родителей, а не Джиллиан.

— У меня есть много воспоминаний и фото. Это не так уж важно.

— Не важно? — Он злобно махнул рукой. — Это дом с тридцатилетней историей. Ты не можешь его просто выбросить.

— Я его не собираюсь выбрасывать. — Она подошла к нему, но он увернулся и взял бутылку пива из холодильника. — Всё, что важно переедет с нами.

— А животные? Сэмми? Завоеватель его любит.

— Я уже договорился со Стейси. Мы заберём Дудла, а она возьмёт остальных животных. Мы сможем приходить в любое время.

Он покачал головой.

— Нет.

— Ресеф…

— Нет! — Он с громким стуком поставил бутылку на островок, так и не открыв её. — Мы не переедем и это окончательно.

— Ничего не окончательно, — отрезала она. — И мне не нравится твой тон.

— Продать вещь — это окончательно, — огрызнулся он. — Ты же не выкидываешь одежду, которая стала неудобной.

— Неудобной? О чём ты? Я говорю о позитивных изменениях. Я теперь бессмертна и могу пойти на риск. Делать то, чего я боялась делать раньше. — Она сложила руки домиком. — Ресеф, давай переедем. Давай вместе отправимся в новое приключение.

— Или ты в него одна поедешь?

Она в шоке уставилась на него, не в силах понять смысл слов.

— Одна? Нет, конечно, нет. С чего ты решил?

Чертыхаясь, Ресеф тряхнул головой.

— Мне нужна минутка. Просто… дай мне немного времени.

С этими словами, он вышел из кухни и дома.

Ресеф не мог поверить, что заявление Джиллиан произвело эффект атомной бомбы. Как она могла захотеть бросить прежнюю жизнь? И что хуже? Лимос поддерживала Джиллиан.

— Ресеф, знаю, ты расстроен, но неужели это так важно? — Стоя на веранде гавайского пляжного домика, Лимос внимательно следила за супругом Эриком, который гулял по пляжу с их дочерью. Кейлани была вся в мать, она бегала по пляжу, собирала ракушки и не давала Эрику продыху.

— Джиллиан там выросла, — ответил он. — Это дом её родителей. Туда она переехала, желая найти безопасность после… — После того, как Мор заставил своих приспешников напасть на неё. — Как она может вот так вот отказаться от него, словно это ерунда какая-то?

Лимос повернулась к нему, солёный океанский бриз колыхал её тёмные волосы.

— Я думаю, дело вовсе не в Джиллиан, — протянула она, стягивая волосы на затылке жёлто-лимонной резинкой, которая была у неё на запястье.

— А в чём тогда?

— Пф-ф, в тебе и твоём прошлом.

— Думаешь, я до сих пор зациклен на детстве?

— Ресеф, у тебя всегда были проблемы с этим…

О, чёрт, только не снова. Если Ресеф упоминал о нелюбви к молоку, Лимос заводила волынку: «Это связано с тем, что биологическая мать бросила тебя, даже ни разу не покормив грудью, а приёмная бросила, не закончив кормить». Он действительно ненавидел молоко и обеих матерей. Но это ничего не доказывало.

— Знаешь, что было здорово в прошлом? — Он смотрел на то, как Кейлани упала носом в песок, а затем с восторженным визгом вскочила на ноги. У его племянницы уже было отличное чувство юмора. — Никто не использовал термины «брошенный ребёнок» или «нарциссизм». Или психопат. — Он пожал плечами. — Просто заметка.

— Я серьёзно. — Лимос ткнула в него пальцем. — Для тебя почти всё одноразовое, и ты привязываешь к тому, что представляет стабильность. Не смотри на меня так, ты знаешь, что я права. — Она помахала Кейлани и обернулась к Ресефу. — Ты нашёл дом в хижине Джиллиан, и привязался к нему. Вот только не к тому ты привязался.

— Чего?

— Ах. — Лимос ударила его в плечо. — Дом не хижина и не частная собственность, тупица. Джиллиан дом. Привяжись к ней.

Как бы ни было неприятно признавать, но его сестра права. И всё же мысль о том, чтобы покинуть место, где он прожил самые счастливые годы, вызывала тошноту. Может, они смогут найти компромисс? Он взбесился прежде, чем они смогли поговорить об этом. Потому что он — тупица, как и сказала Лимос. Они могли переехать в любой город, в который Джиллиан пожелает, но собственность в Колорадо оставить, и ездить туда в отпуск или если захочется сбежать от людей. Может всё получится. От таких мыслей в груди перестало жечь.

— Спасибо, что поговорила со мной, сестрёнка. Ты как живой, дышащий Алка-Зельцер.

— О, самый милый из отвратительных комплиментов.

— Ага. Вот теперь мне нужно показать Джиллиан, каким действительно милым я могу быть. Я психанул, придурок, блин.

Лимос выгнула бровь.

— Только не говори, что это ваша первая ссора.

— Не-а, — ответил он. — Я вечно туплю. Но это была худшая из ссор. И виноват я. — Он посмотрел на Эрика. — Когда он тупит, что делает, чтобы загладить вину?

Она усмехнулась, и что-то подсказало Ресефу, что ей нравится, когда Эрику приходится заглаживать вину. Несомненно, ей нравилось превращать его жизнь в ад.

— Меняет подгузники и встаёт к Кейлани по ночам, но у вас нет ребёнка, и это не сработает. — Она задумчиво постучала себя по подбородку. — Что она всегда для тебя делает? — Она подняла руку, обрывая Ресефа на полуслове. — Я не имею в виду секс.

Он закрыл рот и подумал.

— Всё по дому, а я снаружи.

— Значит, сделай что-то по дому. Постирай, уберись, приготовь ужин. И скажи, как тебе жаль. — Ли подняла руку и пошевелила пальцами, в её кольцах отразились солнечные лучи. — И дорогие украшения никогда не помешают.

Ладно. Он это может. Легко. Он знал, где стоял пылесос, и был уверен, что сможет найти порошок. Вот только с обедом могут возникнуть трудности…

— Знаешь какие-нибудь хорошие и лёгкие рецепты?

— У меня есть повар, — ответила Лимос. — Но тебе стоит посмотреть на сайте «Ангел на кухне». Харвестер говорила, что там можно найти любые рецепты. Они вроде как пропитаны магией ангелов или что-то такое.

Ресеф был готов попробовать. И если придётся заручиться помощью ангела, чтобы покорить своего ангела, он полностью за.

Он посмотрел на Лимос.

— Как думаешь, сможешь мне помочь? Нужно вытащить Джиллиан из дома на несколько часов.

Как и ожидалось, она в игре.

Операция «извинения» началась.

Ресеф решил, что не создан для уборки. Он лучше владел мечом, чем пылесосом. И не важно, сколько раз он протирал полы, разводы так и остались. Что хуже? Дудл, сидящий на подоконнике и с обвинением смотрящий на Ресефа, как на идиота.

Ресефу даже не удалось нормально постирать. Одну стирку ему пришлось дважды полоскать, потому что порошок так и не смылся — очевидно, он с ним переборщил — а вторая стирка ушла в помойку, потому что Ресеф перестарался с отбеливателем.

На самом деле, своей тупостью, он только подбавил Джиллиан работы.

Удивительно, но готовка оказалась самой успешной попыткой показать Джиллиан, как много она для него значила. На самом деле, из кухни доносились божественные ароматы, а не так, будто что-то пригорало или варево было с ядом.