Глава 3

Айла

Мое отражение в зеркальной стене колеблется при переходе от последовательности поворотов к антенне. Я останавливаюсь, грудь вздымается, и упираю руки в бедра.

Я выгляжу как танцовщица с моими темно-каштановыми волосами, собранными в пучок, светло-голубыми блестящими глазами и раскрасневшимися щеками. Струящаяся рубашка с открытой спиной, которую я ношу поверх леггинсов, спадает с одного плеча, открывая мой красный спортивный бюстгальтер с ремешками под ним. Тем не менее, как бы часто я ни записывалась в танцевальную студию для дополнительной практики, чтобы догнать своих одноклассников, которые танцевали всю свою жизнь, я все еще спотыкаюсь без формальной подготовки. Все, что мне нужно, - это мои инстинкты, когда я двигаюсь.

— Еще один раз. — я оживляюсь яркой улыбкой.

Начиная с самого верха, я приступаю к хореографии, которую мы изучаем для осеннего мероприятия в ноябре. Та же последовательность поворотов перед тем, как самолет сбивает меня с ног на третьем счете восемь. Я останавливаюсь с тихим смешком, разминая дрожащие конечности.

Мои новые преподаватели танцев, возможно, считают, что мое тело годами тренируется, потому что мои мышцы естественным образом адаптировались к движениям, однако мне все еще нужно помнить шаги. Это дается легче, если я стараюсь для этого. Даже просматривая видео на YouTube, когда я могла бы незаметно протаскивать их в промежутках между обязанностями, которые приходят с дочерью сенатора, я на самом деле не та, кто учится на просмотрах, если у меня нет кого-то, кто исправит мои ошибки.

Это одна из причин, по которой я так счастлива, что наконец-то последовала зову сердца и поменяла свое расписание на занятия танцами вместо занятий политологией, которых папа ожидает от меня. У меня нет никакого интереса к юридической школе после того, как я закончу аспирантуру в Университете Торн- Пойнт. Пренебрежение его желаниями-это что-то новое, что заставляет меня замирать в ожидании мрачных последствий, но до сих пор мои маленькие восстания не обрушили на меня ад. Я цепляюсь за надежду, что однажды найду в себе мужество полностью вырваться из-под опеки родителей.

Это то, чем я хочу заниматься. Мне нравится чувство свободы и правильности, которое я испытываю, когда танцую. Когда мое тело наполняется энергией жизни, я нахожусь в самом счастливом состоянии.

Это то, за что я так долго цеплялась и чего жаждала. Все, что я испытываю, когда танцую, делает мой мир лучше. Мне легче справляться со своей жизнью, и в этом мой секрет того, как изо дня в день находить позитив.

Когда я танцую, я совершенно другой человек. Девушка, которой я должна быть, настоящая я, глубоко внутри, под дерьмом, которое я прикрываю саркастическими шутками и вспышкой драмы, чтобы заставить людей, которых я окружаю, улыбнуться. Мне не нужно думать о политически согласованных свиданиях, на которые я вынуждена идти, зная, что когда-нибудь я окажусь в браке без любви с одним из этих безвкусных мальчиков, или о карьерных устремлениях, которых требует от меня папа.

Когда я кружусь, прыгаю и катаюсь под музыку, я могу быть собой. Просто Айла.

Это позволяет мне работать и выражать свои эмоции. Я делаю это независимо от того, счастлива я или зла. А когда мне грустно? Я обнаружила, что это самое важное время для меня, чтобы найти песню и отпустить ее, чтобы справиться с тем, что меня тяготит.

Некоторые люди медитируют. Другие находят разрушительную привычку справляться со своими демонами. Это мой порок.

В первый раз, когда я танцевала для себя в четырнадцать лет, я не выдержала и зарыдала, высвободив все, что держала внутри. Не неудобный обязательный танец на одном из мероприятий папиной кампании или в загородном клубе для светского календаря мамы, а я, одна в своей спальне с мерцающим металлическим фиолетовым динамиком Bluetooth. Кое - что я сделала для себя.

Когда я услышала песню, которая играла в рандомизированном плейлисте, на меня нашло что-то необъяснимое, и мне нужно было двигаться. Это открыло колодец агонии, глубоко укоренившийся во мне, и мои эмоции захлестнули меня, когда песня закончилась. Впервые за месяц с тех пор, как мой мир рухнул, я снова почувствовала себя самой собой. Танцы помогли мне понять, что случившееся не уничтожило меня. Это помогло мне найти способ исцелиться после этого, сделать свою жизнь лучше, имея инструмент, чтобы поднять себя, когда воспоминаний становится слишком много.

Танец дает мне свободу решать, что определяет меня — не ужасные переживания или давление и ограничительные ожидания, которые на меня оказывают, а то, что я выбираю в своем сердце.

Я должна верить, что мое тело было создано для этой цели. Это то, для чего я всегда был предназначена, одаренная способностью передавать эмоции с помощью танца. Почему еще у меня были бы длинные ноги, гибкая фигура и глубокая тоска в моем сердце по движению, если бы я не рассказывала истории своим телом?

Если я не поверю в это со всей убежденностью, на которую я способна, тогда у меня останутся только темные мысли, которые задерживаются на краях моего сознания, ожидая, когда я сдамся. Но я этого не сделаю. Я отказываюсь слушать их зловещий шепот и болезненные бессвязные кошмары.

Вместо уроков балета, о которых я умоляла своих родителей в четырнадцать лет, мой отец преподал мне совсем другой, очень жесткий урок. Тот, который доказал, насколько жесток и уродлив мир под причудливой оболочкой.

Власть порождает жадность. Жадность стирает мораль. А без морали и власть, и жадность находят любую возможность уничтожить невинность.

С резким выдохом я хватаюсь за грудь. Нет. Я не могу пойти по этому призрачному пути. Мне не идет на пользу зацикливаться на полусформировавшихся воспоминаниях о худшей ночи в моей жизни.

Я должна выбирать позитивность, каждый день выбирать свет, чтобы он не топил меня.

Вытирая заблудившуюся слезу, я делаю глубокий, очищающий вдох, затем улыбаюсь своему отражению. Эта девушка-боец. Эта девушка работает над тем, чтобы быть сильнее с каждым днем. Эта девушка светится достаточно ярко, чтобы погасить любую тень, пытающуюся затащить ее под воду.

Я настраиваю свой телефон на запись, начинаю музыку заново и нахожу свою исходную позицию. На этот раз, когда я пробегаю через танец, я нахожу плавность. Это тянет меня через хореографию, и я пробираюсь мимо антенны. Восторженный вопль вырывается, когда я все делаю правильно.

Ухмыляясь, я работаю до тех пор, пока музыка не заканчивается, затем делаю несколько головокружительных шагов вприпрыжку к своему телефону, чтобы воспроизвести запись. Моя улыбка становится шире. Этот танец будет потрясающе смотреться в витрине.

Становится поздно, и мое дополнительное время в студии подходит к концу. Я с тоской оглядываю комнату, желая остаться, но боюсь, что мой отец взорвется, если я не вернусь домой. Тот факт, что он не разорвал меня на куски за то, что я ослушалась его, изменив мое расписание, бросив занятия, которые он сам выбрал для меня, заставляет меня нервничать. Он контролирует все остальное в моей жизни, поэтому я не знаю, почему он упускает из виду мою бунтарскую потребность заняться любимым делом до того, как я закончу Университет Торн-Пойнт. Тем не менее, я не жалею, что последовал совету Роуэна сделать то, что я хотела.

Лучше не испытывать судьбу, возвращаясь домой слишком поздно.

Я снимаю струящуюся рубашку и полотенце, прежде чем надеть шикарное платье-свитер и свою любимую пару Валентино. Схватив свое шерстяное пальто верблюжьего цвета и новую сумочку, я рассматриваю себя в зеркале.

Эта девушка тоже я. Женственность заставляет меня чувствовать себя хорошо. Это вселяет в меня уверенность в том, что я могу взять свою жизнь за свои пресловутые рога.

Я подмигиваю своему отражению и, выходя из студии, выключаю свет. Охранник кампуса, дежуривший ночью, патрулирует двор снаружи здания искусств. Мы стали хорошими друзьями благодаря всем поздним ночам и дополнительному времени, которое я провела в кампусе за последние несколько недель. Я приношу ему кофе, когда приезжаю, и всегда желаю ему доброго вечера на обратном пути.

Я машу рукой.

—Спокойной ночи, Том.

—Спокойной ночи, мисс Вонн. Ты все правильно сделала?

Сияя, я делаю для него такой поворот, от которого мое пальто раскрывается веером.

—Прибила его!

—Хорошая работа. Продолжай практиковаться.

Веселый смех, полный радости, вырывается у меня, пока я нахожу свой телефон, чтобы написать своему водителю. Учитывая, что в студенческом сообществе полно высококлассных студентов, я не единственная в кампусе, у кого есть шофер, но я бы хотела, чтобы папа не настаивал на нем. Я бы лучше сама поехала. Что еще хуже, он сменил милого старичка, который возил меня в школу и из школы с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, на нового парня, который всегда пялился на меня.

Как только я сообщаю ему, что направляюсь в гараж, в котором он меня ждет, я переключаюсь на поток сообщений с Роуэн. Двадцать минут назад она отправила сообщение, что сегодня вечером она в кампусе с Леви, чтобы встретиться со своим консультантом.

Крошечный трепет пронзает меня при надежде пересечься с Леви. Высокий, темноволосый и задумчивый, он всегда имеет постоянный, дьявольский хмурый вид. Я уверена, что это должно держать меня на расстоянии вытянутой руки, но он такой красивый, что я не могу не находить его очаровательным.

Я не видел Роуэна с тех пор, как поехала в обветшалый отель "Коронованные вороны" —клубное здание, в котором они прячутся. У них может быть ужасающая репутация, которая всех до смерти пугает, но я не боюсь противостоять им, когда дело доходит до того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Для меня это ребята, которых я знаю целую вечность, некоторые из них с тех пор, как мы были малышами в самых престижных дошкольных учреждениях города.