– А вот и девушка, – громко объявил сэр Эдвин. – Перспектива получить от вас знаки внимания так воодушевила мою дочь, что она бросилась бежать вниз по лестнице! Ариэль, сделай реверанс его светлости.

Она послушно присела.

– Оставьте нас, сэр Эдвин, – сказал человек в капюшоне.

– Но это неприлично. – В голосе баронета звучали доброжелательные нотки, но в его суровом взгляде читались сомнения, что в его отсутствие она скажет то, что нужно.

– Оставьте нас! – резко повторил Фальконер. – Я поговорю с мисс Хоторн наедине.

Когда её отец неохотно вышел из комнаты, Ариэль украдкой вытерла влажные ладони о юбку. Несмотря на все его слова и поступки, она с сожалением смотрела ему вслед, потому что знала его хорошо, чего не могла сказать о пугающем человеке у камина. Даже без капюшона его было бы трудно разглядеть, потому что он стоял в самой тёмной части комнаты.

Фальконер повернулся к ней.

– Ваш отец объяснил, почему я хочу с вами поговорить?

Не доверяя своему голосу, Ариэль кивнула.

Такого приятного баритона она в жизни не слышала, а повелительный тон, которым он обращался к её отцу, исчез. Сейчас в нём звучала скорее робость.

– Не бойтесь меня, Ариэль. Я попросил вашего отца уйти, чтобы мы могли спокойно поговорить. Я знаю о вашем затруднительном положении и хочу помочь. К сожалению, единственный способ - это женитьба.

– Вы знаете о Гордстоне? – удивлённо спросила она.

– Ожидая баронета, я случайно услышал ваш разговор.

Ариэль невольно прикоснулась пальцами к своей щеке, на которой уже проявлялся синяк. Тут складки мантии Фальконера слегка задрожали и атмосфера изменилась, словно над комнатой нависла грозовая туча.

Ощутив неловкость при мысли, что незнакомец слышал о произошедшем между ней и отцом, Ариэль покраснела и опустила руку. По-видимому, Мрачное чудовище Бельтера было джентльменом настолько, что его расстроила жестокость её отца.

Но это не давало ответа на более простой вопрос. Думая о тех самых пресловутых оргиях, она спросила:

– Почему вы предлагаете незнакомке стать вашей супругой?

– Ни одну юную леди нельзя принуждать к браку с Гордстоном. Я вообще не собирался жениться, поэтому, предлагая вам защиту своего имени, я ничего не теряю. – Его тон стал напряжённым. – Именно это я и предлагаю: дом и защиту моего имени. Я не стану требовать... супружеской близости.

Её румянец вернулся, на сей раз обжигающе горячий. Служанки всегда понижали голос, когда речь заходила о брачном ложе или о совсем не супружеском стоге сена. Ариэль предположила, что это может иметь отношение к оргиям, но больше ничего дельного ей в голову не пришло.

– Вы хотите сказать, что это будет… исключительно номинальный брак?

Он с облегчением ухватился за её фразу.

– Вот именно! Вы сказали отцу, что хотите остаться в Гардсли одна. Это не в моих силах, потому что лишь вопрос времени, когда он потеряет поместье, но если вы любите сельскую местность, то будете счастливы в Бельтере. Вы сможете рисовать карандашами или красками, заниматься всем, чем пожелаете. Обещаю ни в коем случае не докучать вам.

Её глаза расширились. Откуда он мог знать о её увлечении и о том, как оно важно для неё? Напрасно она пыталась разглядеть лицо Фальконера в тени капюшона. Какой загадочный человек! Неудивительно, что он имел такую пугающую репутацию.

– Ваше предложение весьма великодушное, но какую выгоду от такого брака получите вы?

– Тёплое и светлое чувство от осознания, что совершил благой поступок, – сказал он с явной иронией. Увидев выражение её лица, он скромно добавил: – Меня порадует ваше счастье.

Ариэль принялась наматывать на палец прядь волос, упавшую ей на плечо. Он казался хорошим человеком, но что она о нём знала? Её одолевали сомнения в его бескорыстной щедрости. Если она выйдет за него замуж, то станет его собственностью, и он сможет делать с ней всё, что пожелает.

– Задаётесь вопросом, – произнёс он, угадав её мысли, – можно ли верить Мрачному чудовищу Бельтера, сдержит ли оно обещание?

Значит, он знал своё прозвище. На этот раз Ариэль покраснела за своих собратьев, придумавших такой жестокий титул.

– Я в замешательстве, – честно призналась она. – Час назад я едва знала о вашем существовании. Теперь я обдумываю ваше предложение о женитьбе. В этом есть нечто средневековое.

Фальконер неожиданно рассмеялся.

– В средние века у вас вообще не было бы выбора, а человек, делающий вам предложение, не носил бы монашескую мантию.

Значит, он обладал чувством юмора. По какой-то причине её это удивило, ведь он являлся такой мрачной, мелодраматической фигурой. Обдумывая варианты, Ариэль опустилась в кресло и сложила руки на коленях. От брака с Гордстоном она сразу же отказалась, лучше стать нищей.

Возможно, на некоторое время она сможет остаться в Гардсли, но с сожалением признала, что её дни в единственном доме, который ей довелось знать, сочтены. Даже если отец неожиданно получит наследство, он тут же всё потратит. Его интересовало только лондонское общество. Он ценил не само имение, а лишь статус крупного помещика, которым оно его наделяло.

Она могла бы найти работу. Ариэль с тоской подумала об Анне Маккол, которая была её гувернанткой и подругой в течение шести лет. Анна получила расчёт в день восемнадцатилетия Ариэль, потому что сэр Эдвин больше не желал платить ей скромное жалованье.

Анна получила хорошее место в семье неподалёку от Лондона. Они всё ещё переписывались, и, возможно, она сможет помочь Ариэль устроиться на работу. Но Анна старше и гораздо умнее, а Ариэль молода, рассеянна и не имеет особых способностей, кроме рисования. Никто не захочет взять её в гувернантки или учительницы.

Если она не выйдет замуж за Гордстона, не сможет жить в Гардсли и содержать себя, у неё оставался лишь один выход - принять предложение Фальконера. Из всех вариантов этот было труднее всего оценить. Но даже если Фальконер лжёт и хочет использовать её для удовлетворения своих таинственных мужских потребностей, он не окажется хуже Гордстона, а если же действительно хочет предложить ей только лишь дом, возможно, она обретёт счастье в Бельтере.

Подняв голову, Ариэль посмотрела на незнакомца в тени, который терпеливо ждал её ответа. Ей хотелось увидеть его лицо. Не важно, насколько уродлив его облик, он не будет внушать такой страх, как капюшон.

– Тем не менее, – твёрдо сказала она, – если вы действительно этого хотите, лорд Фальконер, я выйду за вас замуж.

– Вы решили, – в его голосе снова прозвучали шутливые нотки, – что я меньшее из зол?

– Вот именно. – Её губы непроизвольно изогнулись в улыбке. – По всей видимости, мне передалась часть азартной крови отца.

– Хорошо, Ариэль, – сказал он низким голосом, её имя прозвучало музыкой в его устах. – Мы поженимся. Я гарантирую, что ваша жизнь в Бельтере будет ни чуть не хуже, чем здесь. Я сделаю всё возможное, чтобы она стала лучше.

Вряд ли Ариэль могла просить о чём-то большем. Тем не менее, лёжа в ту ночь в своей постели, она плакала, пока не уснула.

Они поженились три с половиной недели спустя, после объявления о помолвке. Настояв на модном свадебном платье, отец отвёз Ариэль к модистке в Лондон.

Она не выносила шум и толпы людей. Более того, ей совсем не понравилось белое шёлковое платье с турнюром, шлейфом и замысловатыми оборками, в котором она чувствовала себя вычурно украшенным тортом. Особенно Ариэль возненавидела корсет и стальные обручи, которые ей пришлось надеть, чтобы платье хорошо сидело.

Незадолго до ухода из салона модистки она услышала, как сэр Эдвин велел хозяйке отправить счёт лорду Фальконеру в Бельтер. Итак, отец не потратился даже на свадебное платье собственной дочери. И все сентиментальные сожаления о том, что она покидает свой дом, исчезли.

В течение нескольких недель до замужества она плохо спала, а в день свадьбы пришла в церковь с тёмными кругами под глазами. Ариэль бы не удивилась, если бы жених, взглянув на неё, передумал, но он этого не сделал. Она подозревала, что он взволнован так же, как и она, хотя и не понимала, откуда ей это известно, ведь одеяние с капюшоном полностью его скрывало.

В панике у неё мелькнула мысль, что, возможно, она выходит замуж не за лорда Фальконера, ведь под мантией мог находиться, кто угодно. Ариэль напомнила себе, что даже если его лицо нельзя разглядеть, то рост и плавные, сильные движения служили доказательствами его личности.

Свадьба была очень скромной. На ней присутствовали только Ариэль с отцом, викарий с женой и стоявший рядом с лордом Фальконером пожилой мужчина. Судя по слабому, но безошибочному запаху, Ариэль предположила, что он работает с лошадьми. Она пригласила свою подругу Анну Маккол, но та не смогла приехать по примечательной причине, что сама выходила замуж в этот же день.

Церемония пролетела быстро, но случились и неожиданности. Первая произошла, когда викарий назвал жениха Джеймсом Филиппом. Ариэль знала, что его фамилия - Маркленд, но, испытав небольшое потрясение, поняла, что не имеет представления, как его зовут. Он был незнакомцем, совершенно посторонним человеком, а она согласилась выйти за него замуж, не зная ни его имени, ни того, как он выглядит. Она посмотрела ему в лицо, но церковь была старой и тёмной, и капюшон не позволял ничего разглядеть, хотя она стояла рядом.

Служба продолжалась. Следующая неожиданность случилась, когда Фальконер поднял её холодную как лёд руку, чтобы надеть кольцо на палец. Он взял её обеими ладонями, их тёплое прикосновение оказало на Ариэль успокаивающее воздействие.

Она посмотрела вниз. Раньше она не видела его руки так близко, потому что обычно он держал их под мантией. Оказалось, его левая кисть покрыта шрамами, а безымянный палец и мизинец, должно быть, практически бесполезны. Она уставилась на них в изумлении.