Ну, если это не раздражает меня до смерти.

Мне хочется подойти к нему и сказать…

Что, Кам? Что ты хочешь ему сказать? И почему тебя так всполошил тот факт, что он только что ушел от тебя?

Пофиг. Это просто…грубо.

Внутри меня настоящий спор с самой собой.

Отлично.

Мне просто нужно поговорить с ним о Джиджи, и рассказать, наконец, ей правду завтра. Не самое лучшее место и время для такого разговора. Но он должен знать, что мы должны поговорить – скорее раньше, чем позже.

Мой взгляд блуждает по бару, и я вижу, что люди начинают обращать на него внимание. Это лишь вопрос времени, когда они начнут подходить к нему, и тогда у меня не будет шанса.

Поэтому, я даю Ричу знак, что вернусь через минуту, и подхожу к табурету у бара, на котором расположился Зевс, ожидая свой заказ.

Я касаюсь рукой его плеча, и эти голубые глаза скользят ко мне, смотря на меня.

— Ты образумилась и решила бросить помощника Дика?

— Я не бросала его. Мне просто нужно поговорить с тобой.

— О чем?

— Не сейчас. Завтра. Ты же еще согласен отвезти Джиджи на балет? — уточняю я.

— Да.

— Не мог бы ты прийти на пятнадцать минут раньше, чтобы мы могли кое-что обсудить?

— Конечно.

— Отлично. Спасибо.

Между нами повисает неловкая тишина. Зевс смотрит на меня, и внутри меня все дрожит.

Давай, Кам, уходи.

— Хорошо, тогда, — я делаю шаг назад, — Увидимся завтра.

Он коротко кивает мне, прежде, чем переключить внимание на бар. Когда бармен подходит, Зевс заказывает свой напиток - кофе.

Он пришел в бар, чтобы выпить кофе?

Нет, он пришел в бар, чтобы посмотреть игру, сталкер Кам.

Я поворачиваюсь и ухожу, как фанатка, которую только что продинамили.

Я подхожу к нашему столику и опускаюсь на свое место.

Рич, чьи глаза были заняты его телефоном, смотрит на меня, убирая телефон в карман брюк.

— Все в порядке? — проверяет он.

— Да, отлично. — Я улыбаюсь, слишком широко, не совсем похоже на искреннюю улыбку. Я снова сжимаю губы и пытаюсь расслабить мышцы лица. — Я просто спросила Зевса, сможет ли он прийти завтра немного раньше, что бы мы могли обсудить с ним большой разговор.

— Это хорошо.

— Да, — соглашаюсь я, поднимая свое недопитое пиво и делая очень большой глоток.

Рич оглядывается через плечо и смотрит в сторону бара.

— Эй, это же брат Зевса, верно?

— Где? — я поворачиваю голову, наполовину ожидая увидеть второго Кинкейда в этом баре.

— По телевизору. Играет за «Гигантов».

Я поднимаю глаза на телевизор и вижу профиль Ареса на экране перед тем, как он снова вливается в игру. Это заставляет меня улыбнуться. Мне всегда нравился Арес.

Зевс сказал мне, что он все еще ничего не рассказал своей семье о Джиджи. Сначала он сам хотел поближе познакомиться с ней, провести некоторое время с ней, а потом уже расскажет им, но не раньше, чем мы расскажем все Джиджи.

Завтра. Не вижу причин, почему бы Зевс был против этого.

— У него, наверное, есть места в ложе, — размышляет Рич. — Интересно, почему же он смотрит игру в этом захудалом баре, а не на стадионе.

— Он хотел поужинать с Джиджи, — и со мной, говорю я, мой взгляд незаметно возвращается к Зевсу.

Он разговаривает с барменом, и еще одним парнем, который присоединился к ним.

— А. Точно, тогда это логично, — говорит Рич. — Итак, ты слышала о Ларсоне?

— Нет, — говорю я, переводя взгляд обратно на Рича.

— Он переезжает в Вирджинию, — говорит он. — Его мама живет там, и она больна. Он подал заявление на перевод в местный участок, и сегодня его одобрили.

— Для него это к лучшему, быть ближе к маме.

— Да. Хотя мне будет странно без него. Мы вместе учились в академии…

Возбужденные голоса у бара привлекают мое внимание, отвлекая от рассказа Рича. Я смотрю…на Зевса…где вижу, как группа женщин набросилась на него, прям навалившись толпой, чтобы поговорить с ним.

— Ты такой большой. — Хихикает одна из них, обхватывая рукой его бицепс.

— Так говорят все женщины, — отвечает Зевс.

Да ну нафиг. Я мысленно закатываю глаза.

— Ты такой чертенок, — она громко смеется.

Затем одна из ее подруг протискивается вперед, вклиниваясь между Зевсом и барной стойкой. С ручкой в руке.

— Ты распишешься на моей груди? — спрашивает она, выпячивая свою, завидных размеров грудь, прям у него под носом, хихикая и хлопая, как дурочка ресницами.

Реально? Блядь, реально?

Я стиснула зубы, ожидая его ответа.

Затем я вижу вспышку улыбки, и на меня обрушивается цунами ревности, когда Зевс берет ручку из ее рук и начинает расписываться на ее груди. Вот ублюдок.

И я увидела достаточно.

— Я не очень хорошо себя чувствую, — вру я Ричу. — Извини, что рано ухожу, но мне пора.

Его глаза изучают меня, затем он смотрит на Зевса, и снова на меня. Он знает, что я лгу, и на минуту мне кажется, что он собирается меня окликнуть, но он говорит:

— Нет проблем. Позволь, я провожу тебя до машины.

— С радостью, — улыбаюсь я.

Мы оба встаем. Я забираю со стола свой сотовый и прячу его в сумку.

Я все еще слышу хихиканье фанаток Зевса, но больше не смотрю на него.

Выйдя на свежий воздух, я делаю глоток свежего воздуха, именно то, что мне нужно, чтобы проветрить голову.

Мы идем к моей машине в дружеском молчании. Когда подхожу к ней, достаю ключ и отпираю ее.

Я поворачиваюсь к Ричу

— Спасибо за сегодняшний вечер. За то, что выслушал весь мой скулеж о проблемах.

— В любое время. — Он тепло улыбается. Затем нежно прикасается рукой к моей щеке. — Ты мне нравишься, Кам.

— Ты мне тоже нравишься. — Я улыбаюсь. Мне просто хотелось бы, чтобы он нравился мне чуточку больше.

Он долго смотрит на меня, и я думаю, не собирается ли он меня поцеловать.

Но он этого не делает. Он отходит, открывая для меня дверь машины.

Мне становиться не по себе от облегчения.

Я сажусь в машину, вставляю ключ в замок зажигания и пристегиваюсь.

— Езжай осторожно, — говорит Рич, придерживая дверь. — Я позвоню тебе на неделе.

— Хорошо, — говорю я.

— Он закрывает мою дверь с мягким щелчком, я включаю передачу и отъезжаю, направляясь к дому.

Через пять минут я паркуюсь на нашей подъездной дорожке, за машиной тети Элли. Свет, льющийся из гостиной, говорит мне о том, что она еще не спит.

Хотя, тогда бы она подошла к окну. Мне неловко, что я так рано возвращаюсь со свидания.

Не умею я ходить на них. Но потом я обвиняю во всем Зевса, это он заявился в бар и испортил мне вечер своими выходками с выпяченной грудью.

Вздохнув, я беру свою сумку и вылезаю из машины. У меня чуть сердечный приступ не случился, когда я увидела Зевса, стоящего в конце дорожки.

— Господи Иисусе! — говорю я, хватаясь за грудь. — Какого черта ты здесь делаешь? Я думала, ты все еще в баре.

— Я ушел сразу после тебя.

— Ты, что, прилетел сюда?

Он смеется глубоким звуком, который эхом отдается в моей груди.

— Нет. Просто я не вожу машину, как бабушка.

— Я не вожу. Как бабушка. Я вожу ответственно.

— Мгм… — он снова смеется.

— Почему ты покинул бар? Неужели в ручке закончились чернила?

Его губы изгибаются в сексуальной ухмылочке.

— Значит, ревность причина тому, почему ты ушла.

— Я… что? — мой рот принял форму буквы о. — Нет, я ушла не из-за ревности. Мистер Большое Эго. Там не к чему было ревновать.

— Ну, если ты так говоришь.

— Именно.

— Тогда ладно. — Он поворачивается и начинает идти обратно к машине.

Я чувствую резкий толчок в груди и говорю, прежде чем успеваю остановить себя.

— Что ты здесь делаешь, Зевс?

Он останавливается и поворачивается ко мне лицом.

— Проверяю, хорошо ли ты добралась до дома. Я подумал, что врятли, помощник шерифа Дик станет провожать тебя до дома, если только конечно, он не получит кое-что в конце.

— Но я приехала на своей машине.

— Он мог бы проследить за тобой до дома.

— Откуда ты знаешь, что он этого не сделал?

Он делает шаг назад и смотрит в обе стороны по пустой улице, прежде чем бросить на меня пристальный взгляд.

— У помощника шерифа Дика есть подработка в качестве человека-невидимки?

— Ладно, — огрызаюсь я. — Он не сопровождал меня до дома. Но какое это имеет значение для тебя?

— Ты мать моего ребенка. Я забочусь о твоей безопасности.

Я выпустила горький смешок.

— Только не последние пять лет.

Его лицо темнеет, и он идет обратно ко мне, его длинные ноги быстро преодолевают расстояние между нами. Он останавливается в дюймах от меня, и я ахаю.

— Я облажался, Кам. — Его голос грубый. — Ты думаешь, я этого не знаю? Так вот, я знаю. Господи, но знаю ли на сколько. Но я пытаюсь, сейчас. Здесь. — Он проводит рукой по голове. — Я совершил много ошибок. Но больше не собираюсь. В этот раз я сделаю все правильно для тебя и Джиджи.

— Не нужно стараться ради меня, только ради Джиджи.

Зевс так смотрит на меня, что от его взгляда я начинаю дрожать.

— Я не думаю, что ты понимаешь, поэтому объясню все доступно для тебя. Я хочу, чтобы ты вернулась.

— Ты…что?

— Я хочу, чтобы ты снова была моей.

Он подходит ближе, и я инстинктивно делаю шаг назад, мое сердце словно отбойный молоток грохочет в груди.

Он хмурится, когда замечает, как я отстраняюсь, но продолжает:

— Я все еще люблю тебя, Кам. Никогда не переставал.

— Нет. Ни за что, мать твою. Ты не можешь приходить сюда и говорить все эти вещи. Между нами все кончено, Зевс. Уже очень давно все кончено. — В тот самый момент, когда ты засунул свой член в другую. — Единственное, что сейчас есть между нами – это маленькая девочка, которая сейчас спит наверху.

Он медленно качает головой, его глаза смотрят в мои.

— Мы никогда ничего не заканчивали. Никто из нас так и не двинулся дальше.

Я стиснула зубы, ярость бурлила в моих венах.

— Я давно смирилась с этим, Зевс.

— Нет, голубка, не смирилась. И ты обманываешься, если считаешь иначе.

Как он смеет! Да, как он, черт возьми, смеет!

— Ты изменил мне! — кричу я. — Ты трахал другую за моей спиной. А потом рассказал мне об этом по телефону, находясь за тысячи километров от меня! Ты разбил мне сердце, Зевс! Я не видела и ничего не слышала от тебя целых пять лет! И теперь, когда ты вернулся, ты думаешь, что можешь просто появится здесь, говорить все эти вещи, говорить мне, что все еще любишь меня? Ну, блядь, позволь тебя огорчить, не можешь!