Удар слева по корпусу Димитрова. Удар в голову правой. Еще один. И еще один.

Он бьет по Димитрову, заставляя его отступить к канатам.

— Да! Бей его, детка! Бей его!

Димитров обхватывает шею Зевса. Рефери разнимает их.

Но Зевс тут же возвращается, набрасываясь на Димитрова. Тело. Лицо. Удар за ударом.

Димитров отступает.

Зевс сильно размахивается, попадая ему в голову.

Удар настолько мощный, что звук эхом разносится по стадиону.

Димитров падает.

Зевс снова наступает на него, но рефери останавливает его, блокируя.

Димитров пытается встать, но не может.

Рефери кружит вокруг него. Его рука поднимается, завершая бой.

— Дааааа! — кричу я.

Команды наводняют ринг.

Я хочу на этот ринг. Я хочу Зевса.

Я смотрю на Ареса, и он, должно быть, видит это на моем лице: он хватает меня и поднимает над барьером.

Я бегу по ступенькам к рингу.

— Зевс! — кричу я.

Его голова поворачивается ко мне. Он дарит мне свою красивую, наглую улыбку.

И я улыбаюсь так широко, что мое лицо может треснуть.

Затем я проталкиваюсь мимо людей, чтобы добраться до него. Я достигаю его и прыгаю в его объятия, зная, что никогда больше не покину их.