Глава 3

Кэш

Я собирался заглушить двигатель, схватить ее, обхватить за талию и отнести обратно в кровать, или на диван, или на чертову ограду, прижаться к ней и показать ей, что это, черт возьми, обязательно произойдет.

В следующую секунду раздался взрыв, звук был настолько громким, что весь мир затих, и я внезапно полетел в воздух.

У меня было всего несколько секунд, чтобы понять, что Ло все еще обнимает меня, прежде чем мы рухнули на землю.

Ло застонала от приземления, а я выругался, пытаясь подняться, высвобождая свои руки из ее рук. Раздался еще один взрыв, от которого наши тела вздрогнули. Я прижал свое предплечье к ее телу, моя свободная рука двигалась к ее лицу, касаясь чуть ниже трехдюймовой раны на щеке. Рана кровоточила у самого уха, но была неглубокой, и если ее обработать, то даже швы не понадобятся. — Ты в порядке? — спросил я, чувствуя, что кричу, но у меня заложило уши, и я плохо слышал.

Ее рот не открылся, но голова кивнула, а глаза на мгновение затуманились. Затем я увидел, как ее пронзило осознание: Хейлшторм, ее дом, ее комплекс, полный ее людей, был взорван. Ее глаза стали огромными, и она внезапно двинулась вверх, хлопая руками по моей груди, пока я не отодвинулся, усаживаясь задницей на пятки, чтобы она могла встать, а я мог оглядеться.

Самое хорошее в Хейлшторме, что с чисто логистической точки зрения, он был сделан из гребаных транспортных контейнеров, что означало — он был почти неразрушим. Огнестойкий, ветрозащитный и, по-видимому, бомбостойкий. Там не было даже пылающих остаточных пожаров.

— Ло! — Крикнул я, когда она поднялась вверх и побежала. Но она либо не слышала меня, либо ей было все равно, так как она бежала, слегка прихрамывая, опираясь на левое бедро, на которое навалилась вся тяжесть моего тела, и она упала рядом с распростертыми телами группы ее людей.

Даже с большого расстояния, я мог видеть, они были живыми и дышали. Я медленно встал, оглядываясь в поисках еще кого-нибудь раненого, и направился к стене одного из зданий, где увидел что-то похожее на длинные темные волосы, выглядывающие из-за угла. Первой моей мыслью было: Джейни. Конечно, я знал ее не очень хорошо, но то, что я знал, мне нравилось, и я чувствовал, как мое сердце забилось быстрее, когда я пробирался к телу.

Я упал рядом с ней, сразу поняв, во-первых, что она гораздо крепче сложена, чем Джейни, а во-вторых, что она тоже дышит. На лбу у нее зияла зловещая рана в том месте, где она ударилась о стойку солнечной батареи.

— Ты в порядке? — спросил я, убирая ее волосы с лица, когда Ло упала рядом со мной.

— Гейл? Черт, у тебя кровотечение…

— Она в порядке, — сказал я, успокаивая ее, хотя ее голос был спокойным, как будто она все время была в окопах войны, и кровь не беспокоила ее.

— Что, черт возьми, происходит? — спросила себя Ло, оглядываясь вокруг напряженным взглядом.

— Ло, тебе нужен тройной антибиотик, если твое…

— Эй, ты же Приспешник, верно? — спросил другой голос, и мы оба повернули головы, чтобы увидеть высокого, симпатичного чернокожего мужчину, стоящего за нами, с полосой крови на белой футболке, но выглядящего в остальном невредимым.

— Да, а что? — спросил я, поднимаясь на ноги, пока Ло помогала Гейл подняться, наблюдая за нами.

— Черт, чувак, — сказал парень, качая головой.

— В чем дело? — спросил я, чувствуя, как все мое тело напряглось.

Он наклонил ко мне голову, повернулся и указал вниз по склону холма. Я проследил за его движением, всматриваясь и видя… чертов… огонь в том месте, которое должно было быть лагерем Приспешников.

— Блядь! — крикнул я, уже направляясь к своему байку и мысленно молясь, чтобы он все еще могл бегать.

— Кэш! Кэш! — Я смутно слышал голос Ло, зовущий меня, и, черт возьми, если мое имя не звучало хорошо в ее устах, но я был слишком занят, поднимая свой байк и пытаясь перевернуть его. — Кэш, позвони им, — сказала Ло, схватив меня за руку словно тисками и сильно дернув, пока я не повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Позвони им, — повторила она, взяв меня за руку, поворачивая ее и хлопая своим мобильником в мою ладонь.

Я посмотрел вниз на розовый чехол ее мобильного, чувствуя, как мои губы изогнулись, несмотря на ситуацию, увидев намек на мягкость под всеми ее острыми краями. — Хорошо, — сказал я, беря телефон и набирая номер лагеря. Телефон издал четыре или пять гудков, прежде чем я услышал фоновый шум и короткое рычание.

— Что?

Репо. Это был Репо. Слава Богу. Если и был кто-то, кто гарантированно находился в лагере (поскольку он жил там и был молод, холост и не имел детей, а, следовательно, почти женат на клубе), то это был Репо.

— Репо. Что происходит?

— Кэш? Блять, мужик, — сказал он, и я услышал крики на заднем плане. — Это чертов хаос.

— Все на месте и живы?

— Все были дома, кроме меня, Джаза и Шредера. Ты, босс и Волк в порядке?

— Насколько мне известно. Рейн дом с Саммер. Последний раз я видел Волка, когда он возвращался домой. Я нахожусь в Хейлшторме — добавил я, глядя вниз с холма на огонь, который внезапно показался мне менее разрушительным, чем минуту назад.

— Их тоже поимели, — заметил Репо, как будто смотрел на меня из далека. — Так же, как и жилище Лионе, бар Маллика и особняк Лекса.

— Какого хрена? — спросил я, повернувшись к Ло и ее людям, которые внимательно наблюдали за мной. — Кто, черт возьми, будет бомбить всех крупных игроков в городе? — спросил я, глядя на Ло, приподняв бровь. Она кивнула нескольким своим людям, которые побежали во внутренний двор, где стоял кирпичный дом, который был их командным штабом. Я был там раньше, когда Рейн, Волк и я впервые пришли в Хейлшторм, просить их о помощи вернуть Саммер.

— Не знаю, мужик. Но они просто трахнули не тех гребаных людей, — сказал Репо с такой яростной решимостью, которую Рейн действительно ценил в нем, даже когда он был всего лишь на испытательным сроком. Даже сейчас, полностью пришитый, он не утратил своей юношеской энергии.

— Как там лагерь?

— Огонь уничтожил сарай на заднем дворе, — сказал он, и его слова прозвучали тяжело, потому что именно в этот сарай мы приводили людей, которым было необходимо… извлечь урок. Он был старым и давно пора было снести, но к этой чертовой штуковине была привязана какая-то ностальгия, и мы так и не дошли до него.

— Это все?

— Это место-настоящая крепость, — напомнил он мне с немалой гордостью.

— Точно. Рейн в курсе событий?

— Он уже в пути. Ты едешь сюда?

Я посмотрел на Ло, все еще наблюдавшую за мной, порез на ее лице все еще кровоточил вполсилы. — Как только смогу. Ты скажешь моему брату, что я в порядке.

— Отлично. Увидимся, когда ты приедешь.

— Готовь свое гребаное виски, — сказал я, проводя рукой по бритой стороне головы, когда реальность ситуации начала проясняться. В городе все только-только уладилось. Там не было никакой реальной войны годами. Черт возьми, последнее дерьмо, которое заварилось, было начато нами. С тех пор воцарился относительный мир, каждый занимался своим гребаным делом.

Но бомбы взорвались не в одной, а в пяти крупнейших преступных организациях в этом районе. Кто-то пытался послать сообщение. Это сообщение, казалось, было таким: ты можешь быть большим и плохим, но мы больше и хуже, и мы идем за тобой. Тот факт, что не было никаких повреждений, просто означал, что это был маневр, предназначенный для того, чтобы напугать нас.

Они гремели нашей клеткой. Тупые ублюдки не знали, что все мы, каждый из нас, даже Маллики, которые не играли грязно ни с одной из других организаций, были большими долбаными псинами, и мы были более чем готовы выйти оскалившимися.

— Отлично, мужик.

Я закончил разговор, протянув трубку Ло, которая взяла ее с таким видом, словно собиралась что-то сказать. Ее люди побежали назад, один из них держал рацию у уха.

— Ло, — сказал он, качая головой.

— В чем дело?

— Лекс, — сказал он, позволив этому имени укорениться.

В наших краях было много преступных организаций. Приспешники были охотниками за оружием, которые обычно ни с кем не связывались, если только не связывались с ними. Маллики были семьей ростовщиков (отец и пятеро сыновей). Злобные, безжалостные, но в остальном хорошие, честные граждане, владеющие дюжиной или около того законных предприятий, которые не давали им скучать, включая их бар, который был разрушен. Затем был отец Саммер, Ричард Лионе, который, будучи кокаиновым королем, каким-то образом умудрился управлять своей империей почти без кровопролития. У Хейлшторма были связи, казалось бы, повсюду, альянсы, которые я никогда не понимал (и не хотел) понимать, но они не причиняли людям вреда из-за этого (очевидно, только из-за зарплаты).

А теперь, Лекс… Лекс — это совсем другая гребаная история. Лекс был самым близким к злу существом на земле. Он был убийцей, избивающим женщин, садистом-насильником, свиньей. В тот день, когда кто-то уберет его, все женщины в округе смогут вздохнуть с облегчением. Я молил Бога, чтобы его карточка наконец была пробита.

— А как насчет Лекса? — спросила Ло, опомнившись раньше меня, но в ее глазах было что-то странное, затравленное, чего я не понимал.

— Ну, во всех местах: здесь, на их территории, — сказал он, кивая головой в мою сторону, — в баре Чаза, в поместье Лионе, все это было с минимальным ущербом. Жилище Лекса? Он был взорван к чертовой матери, Ло.

— Интересно, — сказала Ло, но охранник уже наклонился к ее лицу. Я не очень хорошо ее знал, но знал достаточно, чтобы понять: если она выставила охрану, то ни за что не поделится со мной, зачем она здесь. Однако у меня было чувство, что у нее и Лекса Кита не было сердечных отношений любви/ненависти, которые она имела с ужасным человеческим отребьем, которым была Ви. Ло, ненавидела Лекса Кита с пламенной страстью.

Я поймал себя на том, что хочу знать почему.

— Мы посылаем разведчиков? — спросил один из ее людей.