- Сынок, ну что ты! – Клара осуждающе покачала головой. А Келлер смотрел на Катрин и понимал, что если физически он сможет себе подчинить Катрин Шван, то вот морально сломить девушку, если он и сможет, то с большим трудом. В этой девушке было слишком много внутренней силы. Это его и восхищало, и приводило в лютую ярость одновременно. «Ну, ничего, дорогая, посмотрим, что ты запоёшь ночью…» - подумал про себя мужчина, а вслух сказал:

- Да у меня просто нет слов, мама! Катрин самая замечательная девушка на свете!

- И ты тоже можешь звать меня мамой, - улыбнулась женщина, беря девушку под руку.  Катрин обернулась и, посмотрев на фон Гинсбурга, подмигнула ему. Она увидела, как на щеках его заиграли желваки и он, поднеся руку к своему горлу одними губами сказал:

- Я убью тебя!

Катрин отвернулась, она постаралась держать себя в руках. Но от взгляда гауптштурмфюрера у неё пробежала по спине мелкая дрожь, и ей стало страшно. Она поняла, что Келлер, не моргнув глазом, на самом деле может убить её. Она знала, что, начиная с 1933 года и до объявления войны, Келлер фон Гинсбург работал помощником директора в Дахау. (Прим. Концентрационный лагерь, основанный 22 марта 1933 года, неподалёку от Мюнхена. До начала Второй мировой войны в Дахау содержались люди, считавшиеся по разным причинам «загрязняющими» арийскую расу. Это были политические противники нацистского режима, прежде всего коммунисты, социалисты, оппозиционные режиму священнослужители, а также душевнобольные, проститутки, наркоманы и др.)

Катрин решила сыграть из себя будущую примерную жену, зная, что это будет бесить Келлера.  Пока мужчина подвигал матери стул, Шван разложила омлет по тарелкам и разлила по стаканам апельсиновый сок.  Первую порцию она поставила перед мужчиной, как будто ненароком задев его плечом и едва не расплескав сок на форму.

- Ой, прости дорогой, - она видела, как тот с трудом сдерживал свой гнев. Мужчина выдавил из себя улыбку и пробормотал:

- Всё хорошо, любимая.

Потом омлет и апельсиновый сок были оставлены перед фрау фон Гинсбург и уже после этого Катрин села сама со своей порцией.

- Келлер, тебе сделать бутерброд? – проворковала Катрин, указывая на картофельные булочки.

- Спасибо. Я сам, - буркнул мужчина. Он с трудом сдерживал свою злобу, которая клокотала в нём. Шван чувствовала это. Она понимала, что скоро ей придётся за это расплачиваться, но сейчас она хотела получить от этого удовольствие.

Катрин едва сдерживала смех, видя с каким трудом даётся мужчине любезность.  А фрау фон Гинсбург будто бы ничего не замечала, радуясь за сына и за Катрин.

После завтрака Катрин с Келлером выпили кофе, а Клара свой неизменно-любимый фруктовый чай.  Келлер вдруг сообщил, что вчера ему пришло предложение вновь вернуться в Дахау.

- И что ты ответил, сынок? – спокойно спросила его мать. То, что она спокойно воспринимала работу сына в таком месте, блондинка не могла понять. Но это говорило о том, что машина пропаганды работала полным ходом.  

- Я сказал, что очень рад предоставленной мне возможности, но попросил небольшую отсрочку, сказав, что у меня скоро свадьба, - мужчина погладил руку Шван. – Мне дали ещё месяц отпуска. Так что чем скорее мы поженимся, Катрин, - Келлер поцеловал девушку в макушку. – Тем лучше. Что скажешь?

- Как жаль, что ты уедешь так скоро… - вздохнула пожилая фрау.

- Дела страны превыше всего, мама.  

Катрин «прискорбно» вздохнула.

- Мне так не хочется покидать этот дом. Вы мне стали настоящей матерью, Клара.

Келлер достал карманные часы и посмотрев, сказал:

- Мама, мы, наверное, пойдём с Катрин. Хочу сводить её в кино и по магазинам. Скоро нас не жди.

Катрин сидела в зале с Келлером и смотрела фильм «Квекс из Гитлерюгенда», который рассказывал о мальчике, отец которого был безработным коммунистом и любителем выпить. Сам же мальчик проникся идеями национал-социализма, за что и погиб.

Выходя из кинотеатра, Катрин не могла отделаться от паршивого чувства: что будет, если Роберт вдруг станет таким же? Ведь его отец – немец. Да, людям успешно промывали мозги. Если мальчик узнает, кто его настоящий отец (кто из… - Шван чуть не передёрнуло от воспоминаний от откровений Ангелы)

- Что с тобой? – Келлер почувствовал что-то.

- Всё хорошо, - отмахнулась девушка. – Я всё ещё под впечатлением от фильма.

- Я хочу сына, - вдруг сказал мужчина.

- Ну, это так быстро не получится, - усмехнулась Шван.

- А ты уж постарайся. Благодари бога, что я не беру тебя с собой. Быть может.

- Какое счастье! – девушка закатила глаза. На самом деле она была очень рада услышать, что остаётся в Берлине. Катрин боялась, что Келлер заберёт её с собой в Дахау.

Они прошлись по универмагам, где Келлер прикупил девушке одежду, в том числе и дорогое нижнее бельё, которое никогда бы в жизни она сама себе не купила. И дело даже не в дороговизне. Шван просто не любила такие вещи. Красная помада и та была в её косметичке на крайний случай, так как она редко наносила яркий макияж, предпочитая оставаться естественной. Впрочем, она не сильно отличалась от других немок: в Германии шла пропаганда женской скромности. Только из скромных девушек получаются хорошие жёны и матери.

И всё же ей нравилось ловить на себе порой восхищённые взгляды мужчин, когда она с улыбкой шала по улице под руку с Келлером. И она чувствовала его напряжённость, когда он замечал эти взоры.

Перед самой главной покупкой в ювелирном магазине, пара зашла в кафе, пообедать.

Катрин заметила, что за соседним столиком за спиной фон Гинсбурга сидит элегантно одетый молодой мужчина и наблюдает за ними. Когда она вдруг встретилась с ним взглядом, тот вдруг ей улыбнулся и кивнул, будто приветствуя.

Тут Келлер чуть отодвинул тарелку с порцией сосисок и тушёной капусты, откинул салфетку и встал из-за стола. Не говоря ни слова, мужчина направился в сторону уборных. Катрин вздохнула, но ничего не сказала. И тут она увидела, как мужчина за соседним столиком поднимается и подсаживается к ней. Шван осмотрелась, но посетителей был очень мало и все были увлечены едой.

- Я вас не побеспокою, фрёйлин. Или фрау? – вежливо спросил он.

- Фрёйлин Шван, - представилась девушка.

- Ханс Мюллер, - представился незнакомец. -  Извините за любопытство, ваш спутник случайно не Келлер фон Гинсбург?

- Да, он самый, - нахмурилась блондинка. – А вы знакомы?

- Хм… - усмехнулся мужчина странным образом. - Ну как вам сказать? Можно ли это назвать знакомством?

- Выкладывайте, давайте! – Катрин стрельнула взглядом в сторону туалета, надеясь, что Келлер там задержится.

- Вам что-нибудь говорит название «Эльдорадо»?

Шван нахмурилась. Да, она знала про это место. Ей было жаль, что она там так и не побывала.

- Гер фон Гинсбург, он вам кто? – поинтересовался Мюллер.

- Эм… Он как бы мой жених, - поморщилась девушка.

- Как бы?  - снова усмехнулся мужчина. – Ясно... А вы знаете, что Келлер был частым гостем в том баре?

- Да что вы говорите? – Катрин расплылась в удивлённой улыбке.

- Он пользовался услугами тамошних мальчиков. В том числе и моими.

- Но ведь всех… - нахмурилась блондинка.

- Как видите, фрёйлин, не всех. Один раз он даже попросил меня…

- Вот этих подробностей мне не нужно, - поморщилась блондинка. – Так что вы хотите?

- Если хотите компромат на вашего… кхм… «жениха» … Я вижу, вам он не очень-то по вкусу… Он у меня есть, - Ханс положил на стол свою карточку и быстро вышел из кафе.

Когда Келлер вернулся, на лице Катрин было всё тоже скучающее выражение….