Мужчина уснул быстро безмятежным спокойным крепким сном младенца.

Катрин проводила Келлера на работу, приняла душ, оделась и пошла в парк Фридрихсхайн. Ангела была уже там. Она сидела на каменной скамье и ждала Кольбе. Шмид её не видела. Это было главное. В этот утренний час у фонтана вообще никого не было, поэтому Шван, прячась за кустами смогла приблизиться к скамейке и встать за её каменной стеной.  

Ждать пришлось не очень долго.

- Курт! – услышала Катрин.

- Ангела, здравствуй!

Блондинка не видела, как мужчина наклонился и коснулся губами щеки Шмид, как та улыбнулась ему. Но явственно это могла себе представить.  

- Я так рад тебя видеть. Прости, что вчера так быстро покинул тебя и твою подругу. Катрин Шван, я правильно запомнил? …  Откуда ты её знаешь?

Катрин напряглась.

- Мы работали вместе. Но так как она стала невестой гауптштурмфюрера СС Келлера фон Гинсбурга, то теперь не работает. Как, впрочем, и я.

- Почему?

Шван не видела, но какое-то шестое чувство говорило её, что Кольбе взял Ангелу за руку и чуть сжал её пальцы.

- После той ночи. Я боюсь, Курт. Боюсь выходить на работу, потому что… - голос брюнетки дрогнул.

- Ты можешь мне довериться, Ангела. Ты же знаешь, что я не причиню тебе зла.

- Гер Лохмер… Начальник телефонной станции… Он…

- Что он? Говори, Ангела! Он причинил тебе боль?

Девушка лишь кивнула. Курт погладил Ангелу по голове.

- Теперь ты под моей защитой. Ты мне доверяешь?

- Конечно! – последовал тут же ответ.

- А что с твоими родителями? – поинтересовался молодой человек.

- Их больше нет, - тихо сказала Ангела. – Их убили.

- Кто?

- Я не могу этого сказать… Я… я не знаю, - тут Шмид соврала. Она понимала, что не могла говорить такое о членах Гитлерюгенда, понимая, что Курт может привлечь её за клевету.

- Наверняка, это были какие-нибудь завистники. Твой отец быстро поднялся по карьерной лестнице. Даже мой отец ему немного завидовал, - усмехнулся мужчина.

Курту было на руку, что Ангела Шмид теперь одна. Никто её не сможет защитить. И главное, она ему доверяет. И скорее всего, девушка общается с другими евреями. Не могла же у неё быть в подругах только одна немка.  А евреи – они всегда замышляют что-нибудь. Быть может, ему посчастливится. Он притворится сочувствующим, сблизится с ней… А там, кто знает. Через жидов можно выйти на движение сопротивления. Но пока рано ещё очень торопить события.

Шмид всегда отличалась цепким умом, но наивностью. Курт положил руку на колено девушке и тихо сказал:

- Я скучал по тебе, Ангела. Ты мне всегда нравилась. К сожалению, я не могу предложить встречаться открыто, сама понимаешь. Но я бы хотел попробовать стать тебе ближе. Ты не против?

- Тогда ты должен кое-что знать, - Шмид посмотрела на Курта. Могла ли она ему доверять? Катрин он не нравился. Но ведь блондинка что-то к ней испытывала, а значит, что это могла быть банальная ревность. Девушка посмотрела на мужчину и решилась. – У меня есть сын.

- Сын? – нахмурился Кольбе. Такой расклад ему не понравился.

- Да.

- А его отец?

Девушка промолчала. Мужчина догадался. Ангелу, скорее всего, изнасиловали те отморозки, что убили её родителей. Что ж поделать. Сын так сын. В принципе, он не представлялся Кольбе большой проблемой.

- Хорошо. Мне это не важно. Мне важно твоё благополучие. Ты не смотри на мою форму.  И раз ты доверилась мне, то я доверюсь тебе. Пусть я и офицер СД, но я всегда готов подать руку помощи любому еврею.

Ангела нахмурилась и с непониманием посмотрела на мужчину. Тот огляделся и не увидел никого. Тогда он наклонился и коснулся губ девушки. В этот раз она не испугалась и не убежала. Она позволила поцелую случиться.

- Ты можешь спросить меня, почему. И я тебе отвечу – потому что есть ты…

За каменной оградой Катрин закатила глаза. Как можно быть такой доверчивой дурёхой?

Курт снова поцеловал девушку. И та уже более смело ответила ему.

Шван поняла, что за той стороной стены что-то происходит и это-то заставило блондинку сжать кулаки. Ну почему Шмид доверилась Кольбе? Только потому, что он так сладко поёт о своих чувствах?

- Ты подумай о моём предложении, Ангела.

- Но каким образом ты это себе представляешь? – Ангела хотела верить Курту, но не знала, как у того получиться защитить её и Роберта.

Курт улыбнулся.

- Ты просто переедешь ко мне в качестве прислуги, - с лёгкостью ответил он. - Для всех ты будешь обычной служанкой, но только не для меня. И ты будешь под моей защитой. Ты и твой сын. Можешь сразу не давать ответ. Подумай.

Кольбе провёл по щеке девушки, поцеловал её ладонь и, встав со скамьи, пошёл прочь. Из-за стены Катрин видела, как тот скрылся из вида, и вышла из укрытия. Она не собиралась ничего скрывать от Ангелы. Пусть знает. 

- Катрин? – удивилась Шмид, когда блондинка села рядом.

- Прости. Я всё слышала. И я не собираюсь тебя отговаривать.

- Правда? – не поняла брюнетка. Увидев подругу, она уже была готова обвинить её в слежке и что та лезет не в свои дела.

- Правда. Только обещай мне, не слишком расслабляться. Может быть, я и не права. Может он и правда готов спасти всех евреев Германии только потому, что ты ему нравишься, - криво усмехнулась блондинка. -  Но не забывай, это офицер СД. И если вдруг передумаешь, то я всегда готова уехать с тобой из Берлина.

А что Катрин ещё могла сказать? Она видела, что сейчас, в данный момент, она не сможет достучаться до Ангелы. Что та готова подписаться на золотую клетку, думая, что в доме Кольбе она и Роберт будут в безопасности.

- И пожалуйста, не отказывай мне во встречах с тобой. Хоть иногда.

Ангела улыбнулась. И обняла подругу.

Катрин вошла в гостиную и остановилась. В кресле, нога на ногу сидел Келлер. Фрау фон Гинсбург не было. Шван осмотрелась, неужели женщины нет дома? Кажется, она не видела её пальто в прихожей. И почему Келлер пришёл раньше?

- Ты где была, не расскажешь? – поинтересовался мужчина.

Шван попыталась улыбнуться и, открыв сумочку начала в ней рыться. Фон Гинсбург с лёгкой ироничной ухмылкой наблюдал за ней. Наконец, Шван нашла то, что искала. Это была небольшая бархатная коробочка. Она поставила её на обеденный стол.

- Это небольшой подарок. Тебе от меня. В честь помолвки.

- Не думай, что каким-то подарком сможешь отделаться! – мужчина открыл коробочку и увидел две серебряные запонки с ониксом. – Не плохо, - он повертел в руках подарок, как бы рассматривая его. Потом поставил обратно на стол. – Ну, так где ты была? Ты сегодня ушла, ничего не сказав моей матери.

Шван и правда в это утро выскользнула из квартиры, не предупредив фрау фон Гинсбург.

- Я не хотела её тревожить. Твоя мама прилегла после того, как ты ушёл.

Женщина спала, когда Катрин заглянула к ней в комнату, когда собралась уходить. Но Келлеру, похоже, на это было наплевать.

- Где. Ты. Была? – медленно отчеканил мужчина.

- Покупала тебе подарок. Разве не ясно?

- Два часа? Ты встречалась о Шмид? – грозно спросил мужчина, став прямо впритык к девушке.  От него веяло холодом. Он поднял руку и чуть сжал горло Катрин.

- Нет… - солгала блондинка.

- Ты лжёшь!

- Нет…

Келлер чуть сильнее сжал свои пальцы, заставляя девушку смотреть прямо в его глаза. Катрин пришлось встать на носочки. Она уперлась руками в мундир и попыталась оттолкнуть мужчину. Ему доставляло какое-то животное удовольствие мучать девушку. И она понимала, что тот не зря рвётся в концлагерь, где сможет удовлетворить свои желания в полной мере. Там все его действия будут безнаказанны. И если Катрин он может только мучать, не причиняя увечий, то в Дахау он точно оторвётся на полную катушку.

- Если я узнаю, что ты общаешься с ней, я убью вас обеих! Ты меня поняла?

Шван моргнула, как бы говоря «да».

- Хорошая девочка, - неожиданно фон Гинсбург отвесил ей пощёчину. Девушка непониманием посмотрела на своего «жениха». – Это для профилактики. – Он с нежностью погладил по ударенной щеке и, взяв за волосы, начал целовать Катрин, подталкивая к кожаному дивану.  Шван понимала, что сопротивление бесполезно, поэтому безропотно подчинилась.

Она упала на диван через круглый подлокотник и смотрела, как Келлер медленно расстёгивает свой мундир. Она понимала, что подобная пытка ждёт её каждый день и иногда не по разу. До тех пор, пока она не забеременеет. Да и то, скорее всего несколько месяцев спустя, кто ж его знает…

Келлер застёгивал брюки, когда раздался звонок телефона.

- Фон Гинсбург у аппарата… Кто? – мужчина посмотрел на безучастно лежащую Катрин. – Здравствуйте, фрёйлин Штейн. Она может подойти… Лили? Вас же зовут Лили? … - Катрин нахмурилась. С чего вдруг мужчина решил поговорить с девушкой. Рукой, что держала трубку он опёрся о комод, а большой палец другой заткнул в брюки. На нём сверху была только майка, рубашка и мундир аккуратно висели на спинке стула. Мужчина наблюдал, как Катрин поднимается с дивана и приводит себя в порядок.  – Вы, правда, учились вместе? … Хм… Знаете, я рад, что вы с моей невестой помирились. Надеюсь, вы будете поумнее неё и вобьёте в мою любимую белокурую головушку, что дружить с евреями не стоит…  Буду весьма благодарен. Так что вы хотели? … В гости? … Конечно, я отпущу Катрин к вам в гости. Даже больше, я сам привезу её к вам. И вечером заберу. А вы, девочки, хорошо проведите время… Вот и хорошо. Говорите адрес.

Дверь им открыл пожилой мужчина, которому было явно за шестьдесят, при виде которого Келлер стушевался. Он знал, что отец Лили в отставке, к тому же был в гражданском: на том была домашняя кофта и чуть стоптанные домашние туфли. Мужчина не знал, как приветствовать его. Протокол требовал к старшему по званию, а гер Штейн явно был старше по званию, вскинуть руку сказать: «Хайль Гитлер!».

Но гер Штейн просто протянул руку Келлеру и тому пришлось её пожать.

- Проходите, молодые люди. Мы как раз пьём чай со штруделем, который испекла Лили.