Глава 25

Они пили чай, когда Ангеле вдруг показалось, что в дверь кто-то постучал. Вернее, даже поскрёб. Она посмотрела на Роберта и по его глазам девушка поняла, что тот тоже слышал. Через несколько секунд стук раздался снова, чуть громче. Шмид решила, что если бы это была полиция, то просто выломали бы дверь. А значит, тот кто был по ту сторону тоже не хотел быть обнаруженным.

Ангела чуть приоткрыла дверь и обнаружила на пороге девушку примерно её возраста. Она толкнула дверь и оказавшись внутри, прошептала:

- Я уж думала, меня никто не слышит. Привет!

- Здравствуйте, - пробормотала Шмид.  

- Я - Рут Лошак. А ты? Я думала – Катрин.

- Вы знаете Катрин? – удивилась Ангела.

- А ты кто? – вдруг послышался голос. Девушки обернулись и увидели Роберта со свечкой в руке.

- Привет, малыш! Меня зовут Рут, но все зовут меня Рути.

- А я – Роберт Шмид. Ты говорила про Катрин.

- Может мы всё же пройдём внутрь? – поинтересовалась новая знакомая.

Рути рассказала о себе. Она знала Катрин с детства. Но виделись они в основном в летние месяцы, когда у обеих были каникулы.

Рути жила с бабушкой, у которой было небольшое кафе.  Отзвуки Хрустальной ночи хоть и докатились до Кельбра, но обошли стороной кафе фрау Абель. Бабуля Рути была вдовой, когда-то вышедшей замуж за немца. Родила дочь, мать Рути, которая в свою очередь родила Рути, но исчезла, оставив девочку на попечение бабушки. Отца своего девушка не знала.

Роберт начал зевать, поэтому Ангела отвела его наверх и вошла в первую попавшуюся спальню. Ей оказалась детская. Она сняла чехол с кровати и просто уложила сына под одеяло, где он тут же и заснул в обнимку с мишкой, которого подарила ему Катрин.

- Почему вы сказали, что вы Лошак, а не Абель? – склонив голову и устремив взгляд тёмно-карих глаз на Рут, спросила Ангела.

- Я так понимаю, что ты тоже не Шмид? Слушай, в этом доме есть выпить? – видя, как нахмурилась Ангела, Рути улыбнулась. – Я не пила уже вечность! Бабуля боится, что я выпью и ударюсь в приключения. Ну да, - рассмеялась девушка. – Ты же не против, если я осмотрюсь? Мне жаль, что родителей Катрин нет. – Рут открыла бар и посветив свечкой, присвистнула. -  Шнапс, коньяк, скотч. Русская водка? А гер Шван знал толк. Что будешь, Ангела? Никогда в жизни не пила водку!

Рут разлила водку в рюмки, что обнаружила в шкафу над баром и первая выпила. Ангела осмелилась последовать её примеру и закашлялась, на что получила снисходительную улыбку.

Они сидели в полной темноте с зашторенными окнами и лишь неяркий свет свечи чуть прорезал темень.

- Я боюсь, что Катрин задумала что-то ужасное… - прошептала Шмид. Что-то в её тоне заставило Лошак нахмуриться. – Её муж…

- Стоп! Катрин замужем? – в шоке спросила Рути. – Вот же шельма! Я была уверена, что она…

- Ей пришлось, - Ангела смотрела в пустоту, крутя пальцами чайную ложку. Девушке хотелось согнуть столовое серебро, но она не смогла. – Её муж… гауптштурмфюрер фон Гинсбург, - Ангела как будто выплюнула это слово. – Он начальник Дахау. Комендант.

Рут присвистнула.

- Фигасе… Как, блять, её угораздило?

Неожиданно Ангела плеснула себе водки полную рюмку и залпом выпила. В груди была боль, и она ничего не могла с этим поделать. Катрин там была одна. А зная Келлера, Ангела могла предположить самое ужасное. Особенно после того, как Шван потеряла ребёнка.

- Не спрашивай. Я предлагала ей уехать вместе, но она что-то вбила себе в голову. Какую-то чёртову месть, - Ангела уронила лицо в ладони и всхлипнула. Шмид была пьяна. Она никогда в жизни не пила такой крепкий алкоголь. И ей хватило три рюмки, чтобы практически отпустить тормоза. Остатки разума ещё сдерживали её от того, чтобы не разрыдаться.

- Она всегда была такой, - усмехнулась Рути, которая опьянела лишь слегка. – Помню, когда нам было лет десять, она отбила котёнка у мальчишек, которого они собирались подвесить. После этого у неё был выбит зуб и подбит глаз, но Мими всё ещё жив и чувствует себя полноправным хохяином у нас в кафе.

Лошак встала со стула и, подойдя к Ангеле, взяла её руку.

- Катрин разберётся. Я уверена, что с ней будет всё хорошо. Это же Катрин Шван. Пойдём, тебе нужно поспать.

И Ангела безропотно пошла за Рут наверх, которая приобняла Шмид за талию, потому что та нетвёрдо стояла на ногах. Девушке показалось, что чуть откровеннее, чем следует, но ноги реально не держали её: нервы, усталость и алкоголь дали о себе знать.

Катрин спустилась к ужину и неожиданно обнаружила в гостиной Рюдгера Лохмера, пьющего шнапс в компании с её мужем.

Она весь день провозилась в саду с Рафи.

Сейчас же она разрешила уйти ему в каморку возле кухни, где они спали вместе с Дафной.

За несколько дней, что брат с сестрой провели тут, у обоих появился румянец на щеках, а у Даф посветлели глаза. Девушка стала улыбаться. Конечно, только в присутствии Катрин, но той это было приятно. Девушка стала ей доверять!

Шван натянуто улыбнулась Лохмеру. Ужиная, она не произнесла ни слова, слушая болтовню мужчин. Оказалось, что Рюдгера не мобилизуют. Фон Гинсбург посодействовал, чтобы его друга перевели в лагерь, и через неделю он будет жить на территории Дахау.  Шван про себя улыбнулась. Ей это было на руку.

После ужина, девушка решила подняться наверх. Мужчины заперлись в кабинете, продолжив пить.

Дверь в одну из уборных была приоткрыта и Шван увидела Дафну, стоящую на коленях, драящую унитаз. Глаза блондинки непроизвольно опустились на круглую попку.

- Даф… - тихо позвала Катрин. Девушка смахнула со лба капельки пота и посмотрела на Шван. – Бросай ты это.

- Грета… - Дафна хотела было возразить Катрин.

- Толчки чистые.  А я хочу, чтобы ты отдохнула, - настояла блондинка.  

Даф поднялась на ноги и, снова вытерев лёгкую испарину со лба, помыла руки.

Она не совсем понимала, почему эта девушка, жена начальника лагеря, прониклась к ней и её брату такой симпатией. Её признание, конечно, много значило. Но Катрин была арийкой. Пусть она любила какую-то там Ангелу Напах… Если бы она любила её по-настоящему, то не была бы сейчас здесь и сейчас, в Дахау.

Дафна пошла за Катрин в её спальню.

Девушка увидела тарелку с пончиками на туалетном столике. Шван проследила за её взглядом и улыбнулась.

- Осталось с ужина. Можешь угоститься и взять для Рафи.

Девушка робко взяла пончик и откусила. Катрин видела, с каким блаженством та закрыла глаза.

- Рафи обожает сливовое повидло, - девушка облизала губы и открыв глаза, вдруг поняла, что слишком разоткровенничалась. Опять.  Она отложила пончик и отвела взгляд.

- Дафна, - вздохнула Катрин. – Когда ты со мной, ты можешь быть собой.

Катрин взяла пончик и протянула его девушке. Дафна, посмотрев на Шван исподлобья, всё же взяла его.

- Спасибо, - пробормотала девушка.

- Расслабься, - Шван погладила Дафну по плечу и отошла к окну. За ним было уже темно. Бледная луна едва просвечивала сквозь тучи. Слышался лай собак. Это проходили караульные. Хоть и дом начальника концлагеря был обнесён высоким забором с колючей проволокой, несколько охранников всегдв совершали обход по периметру. Примерно раз в полчаса, успела засечь Катрин.

Где-то там, далеко в этой ночи была Ангела. Ангела и Роберт, которые должны были покинуть дом Кацмана. Если они уехали, то куда? Может быть в Кельбра? Стоило надеяться, что домик родителей цел, если девушка поехала в тот городок. 

Шван почувствовала, что Дафна подошла сзади и тоже посмотрела в ночь. Какое-то время они молча стояли, уйдя каждая в свои думы: Катрин думала об Ангеле, а Дафна вспоминала Сару и те безоблачные дни, слишком короткие, что выпали на их долю.

- Мы ходили в одну школу в гетто, - вдруг тихо произнесла Дафна. – Я и Сара. Мы с ней не сразу подружились. Она была той ещё задирой. Как, впрочем, и я. А три года назад мы сблизились. Должна была случиться очередная облава на рынке, а меня как раз послали купить чего-то. Старший брат Сары работал на фашистов, и она знала, что должно было случиться. Помню, как она схватила меня за руку и потащила в какую-то подворотню. А через пару минут пробежали солдаты. В тот день было убито несколько наших знакомых… Потом рейды участились, но Сара всегда меня предупреждала, когда не стоит ходить на рынок. Я узнала, что предупреждает она только меня. Я спросила один раз: «Почему?» А она сказала, я слишком красива и молода, чтобы вот так вот умереть от немецкой пули. В тот день я что-то увидела в её глазах, но думала, что мне показалось. А потом вдруг она пригласила меня к себе на день рождения. Никого не было. Брат был на службе, родители в аптеке. Отец Сары был аптекарем. Её мама приготовила фалафель, - Катрин почувствовала грустную улыбку на губах девушки. - Мама Сары готовила обалденно-вкусный фалафель. Не знаю, как это у неё получалось. – Катрин осмелилась обернуться и посмотреть на Дафну. Она думала, что увидит в глазах девушки слёзы, но та лишь улыбалась. – В тот день мы впервые поцеловались. Я не знаю, как это произошло. Не помню. Кто первый решился... Но с того дня наша дружба стала чем-то иным.

Тут неожиданно дверь в комнату распахнулась, заставив девушек вздрогнуть.

- Вот ты где! – на пороге на нетвёрдых ногах стоял, опираясь о косяк, Келлер. За его спиной маячил Лохмер. Было видно, что мужчины изрядно надрались. – Иди сюда! Ты! – фон Гинсбург указал на Дафну. Катрин сделала шаг вперёд, загораживая собой девушку, понимая, что задумали приятели.

- Келлер, нет, - Шван покачала головой. – Вы не станете это делать.

- Почему нет, лапуля? - ухмыльнулся гауптштурмфюрер. – Отойди. Не стоит тебе её защищать. – Он подошёл к девушкам и, грубо оттолкнув Шван, схватил Дафну за шею. – Она тебе напоминает Шмид? Я же прав? Та жидовка была посочнее, но и эта сойдёт. Пошли!

- Келлер! – Катрин попыталась схватить мужа за руку, но тот отдёрнул её.

- Не вмешивайся!