Глава 1

Резко дернувшись, Леви проснулся. Он лежал неподвижно, тяжело дыша и отгоняя липкий кошмар, который пытался вырваться следом в реальность.

Чуть придя в себя, детектив сел и запустил пальцы во влажные кудри. В гостиничном номере было тихо и темно, но света, проникающего сквозь шторы, хватало, чтобы оценить обстановку, которая казалась привычной. Бойфренд Леви Доминик лежал рядом и даже не шелохнулся. Руссо всегда спал крепко, и вряд ли его что-то разбудит, пока он не выспится.

Не первый раз Абрамс вознес хвалу небесам за это.

Но в изножье кровати лежала собака Доминика — Ребел, помесь немецкой овчарки и ротвейлера весом в четверть центнера, — от внимания которой не так-то легко ускользнуть. Она подняла морду и шлепнула длинным хвостом по кровати.

— Все хорошо, — прошептал детектив. — Спи.

Сердце в груди еще бешено колотилось, но ужас приснившегося так и не отпускал, несмотря на исчезающие из памяти подробности. Леви покрутил шеей и повел плечами, избавляясь от напряжения. Интересно, удастся ли снова заснуть. Часы на прикроватной тумбочке показывали половину четвертого утра.

Взволнованно заскулив, Ребел поползла по кровати, пока не уперлась лбом в ладонь Леви. Детектив запустил в шерсть пальцы, прошелся лаской за ушами и по шее. Мало что в жизни так успокаивало.

— Хорошая девочка, — Леви слегка расслабился. — Все в порядке.

Ребел вздохнула, когда Абрамс почесал чувствительное местечко за правым ухом. Затем склонила морду к Доминику, который спал как младенец, и снова посмотрела на Леви.

Тот догадался, что собака собралась делать и уже открыл было рот, чтобы запротестовать, но опоздал — она трижды низко и предупреждающе гавкнула. Ребел — собака-телохранитель. Последовательность и тональность ее лая была для Доминика условным знаком, предупреждающим об опасности.

Мгновенно проснувшись, Руссо с неожиданной и глубокой настороженностью бывшего солдата, почувствовавшего опасность, перекатился на спину и сел.

— Что случилось? — спросил он голосом, в котором не осталось ни капли сна.

— Ничего, — раздраженно буркнул Леви. — Ребел развела ненужную панику.

Доминик обвел взглядом обоих. Одним из его лучших и, одновременно, худших качеств была невероятная проницательность, которая не зависела от времени суток. Пару секунд спустя Руссо спросил:

— Опять кошмар?

Леви пожал плечами.

— Не тот же самый. Просто... другая вариация.

Доминик погладил обнаженную спину детектива и наклонился, чтобы поцеловать в плечо.

— Ты не собирался меня будить, да?

— Зачем мне беспокоить тебя посреди ночи из-за какого-то сна?

— Чтобы я тебя пожалел.

Леви скривился, просто не сдержался.

— Мне не нужна...

— Всех иногда нужно жалеть, — твердо заявил Доминик. — Ты так же поступил со мной, когда... ну, ты помнишь.

Абрамс прекрасно понял, о чем речь. О том, что случилось всего несколько дней назад. Они поехали на гору Чарльстон, чтобы отметить полученную Домиником лицензию частного детектива неделей пеших прогулок по сложным маршрутам в Национальном лесу Гумбольдта-Тойябе. В первый вечер они пошли в бар при гостинице, даже не подозревая, что там целая галерея автоматов с виртуальным покером и блэкджеком.

Доминик — патологический игрок на излечении — при воздействии такого мощного триггера потерял над собой контроль. Остаток вечера Леви поочередно отговаривал его и весьма энергично отвлекал.

— Сейчас иначе, — сказал детектив.

— Почему? — Абрамс не ответил сразу — потому что на самом деле ситуация практически не отличалась — и Доминик продолжил: — Утром ты рассказал бы, что тебе приснился кошмар, и я почувствовал бы себя настоящим мудаком, потому что спал, пока ты несколько часов пялился в потолок.

Разумеется, так оно и случилось бы. Руссо по природе совершенно бескорыстен, и неспособность помочь каждый раз его изводила.

— Ладно, — проговорил Леви. — В следующий раз я разбужу тебя ни свет ни заря, чтобы ты чувствовал себя таким же разбитым и невыспавшимся, как я.

Доминик улыбнулся, как обычно не обращая внимание на вызывающий сарказм детектива.

— О большем и не прошу. Я принесу тебе воды, — Он прижался губами к виску Леви и скинул с себя одеяло.

Но прежде чем он выбрался из кровати, Абрамс схватил его за руку, а затем долго и чувственно целовал, стараясь физическим контактом передать то, что так хотелось сказать вслух. Отстранившись, Доминик на несколько секунд уткнулся носом ему в щеку, а затем встал.

Леви поглаживал Ребел по голове и следил за обнаженным и совершенно раскованным Руссо. Он был головокружительно привлекательным, настоящим мужчиной, полным манящих противоположностей. Устрашающую мощь двухметровой фигуры сглаживала милая улыбка, от которой у Леви перехватывало дыхание. Жесткие линии квадратной челюсти и сломанного носа смягчало тепло в глазах. Детектив не мог насладиться этим зрелищем.

Руссо присел перед мини-холодильником, открывая Леви вид на яркую татуировку герба рейнджеров, которая занимала весь рельеф верхней части спины. А потом повернулся, держа в руках бутылку воды, и вид спереди оказался еще лучше. Если бы не въедливые остатки кошмара, поток мыслей Абрамса определенно направился бы в более развратное русло.

— Мое лицо выше, — поддразнил Доминик, вернувшись в постель.

Леви фыркнул и забрал бутылку.

— Ага, я заметил, насколько ты оскорблен.

Руссо усмехнулся, закинул руку на плечи детектива и придвинулся ближе, пока Леви пил воду.

— Хочешь поговорим о твоем сне? — спросил он спустя минуту.

Леви покачал головой. Еще в детстве он испытывал панический ужас, страшась оказаться в безвыходном положении, загнанным в угол, в попытке скрыться от преследования. Хотя подобное с Леви никогда не случалось. Доходило до того, что он не мог читать книги или смотреть фильмы о том, как главные герои застревают в доме с маньяком или теряются в лесу и все в таком духе.

На протяжении двух десятков лет кошмары приходили и уходили наплывами, иногда мучая неделями, а потом исчезая на месяцы. Сны стали особенно тяжелыми в двадцать с небольшим, после того как Леви избили до полусмерти на парковке гей-клуба. Но последние три месяца, после возвращения в Лас-Вегас «Семерки пик» с его кровавым возмездием, кошмары стали невыносимыми.

— Спасибо за воду. — Леви передал Доминику бутылку. Руссо тоже отпил из нее, затем отложил в сторону и лег, притянув детектива и обняв со спины.

Ребел предпочла не возвращаться на свое привычное место и растянулась с другой стороны Леви, и он ее обнял. Доминик положил свою руку поверх ладони Абрамса, их пальцы переплелись на мягкой шерсти собаки. Леви полностью расслабился в уютном коконе.

Он не обладал грубой силой Доминика, но перед лицом серьезной опасности мог защитить себя — наверное, даже лучше Руссо. Но все же объятия Доминика создавали чувство безопасности, которое не поддавалось объяснению.

Руссо поцеловал затылок детектива, и буквально за секунды его дыхание снова стало ровным — он заснул. Леви закрыл глаза, впитывая удовольствие от близости Доминика. Все было бы прекрасно, если бы не цепляющее чувство вины, что не рассказал всей правды о приснившемся кошмаре.

Пускай сон всегда был разным, чувства, который он провоцировал, оставались неизменны: душераздирающий ужас, бегство от невидимого врага, бесконечные поиски безопасного места и уверенность в том, что выхода нет. Всегда затрагивался один из самых укоренившихся страхов Абрамса, и весь сюжет безжалостно на нем строился.

Но сегодня жертвой оказался не Леви.

Он был охотником.

***

— Доминик! — Леви старался перекричать телевизор. — Почему так долго?

Руссо вышел из ванны в одном полотенце на бедрах и прислонился к дверному косяку.

— И я слышу это от человека, который торчал в душе почти полчаса?

Леви долго приходил в себя, рассматривая влажную грудь Доминика.

— Неправда.

— Еще какая. Я засек время.

Абрамс закатил глаза.

— Я обещал Адриане, что вовремя приеду на тренировку. Не хочу опаздывать.

— Детка, ехать всего-то минут пятнадцать. У нас есть еще несколько часов. — И на этом Доминик скрылся в ванной, захлопнув дверь.

Детектив вздохнул и повернулся к аккуратно собранному чемодану на кровати. Не сказать, что он хотел уезжать. Это было замечательное время — их первый совместный отпуск. Дома ждала работа, и Абрамсу она больше не нравилась. А еще на горизонте маячила встреча с родителями, которые обещали нагрянуть в следующие выходные, и хотя Леви с нетерпением ждал их приезда, он переживал, как пройдет знакомство папы и мамы с Домиником.

При прочих равных, он предпочел бы остаться в горах. Но поскольку это не осуществимо, детектив горел желанием скорее вернуться в город.

Он взглянул на Ребел, которая передними лапами стояла на подоконнике и рассматривала прохожих с высоты третьего этажа. Она отслеживала каждое движение сосредоточенным, прицельным взглядом, весь ее интерес сократился до здесь и сейчас. Сожаления о прошлом или волнения о будущем на нее не давили.

— Ты не представляешь, как тебе повезло, — сказал ей Абрамс.

Ребел едва удостоила его взглядом и снова вернулась к своим жизненно важным наблюдениям.

Из телевизора, который Абрамс настроил на местную новостную станцию, зазвучал привлекающий внимание джингл.

— У нас на связи Дженис Бевилаква со свежими новостями о серийном убийце Лас-Вегаса — «Семерке пик», — сказал ведущий.

Леви напрягся и резко обернулся. Ведущий поприветствовал миловидную журналистку, находящуюся перед зданием Главного управления полиции Лас-Вегаса. С профессионально натренированным обеспокоенным видом она сосредоточила свой взгляд на камере.

— Большинство наших телезрителей помнит первое появление «Семерки пик» еще в апреле, — начала она. — Загадочный убийца, который именовал себя линчевателем преступников, избежавших наказания, пустился в двухнедельный марафон убийств, жертвами которого стали пять человек. При этом маньяк неоднократно связывался напрямую с управлением полиции. Какое-то время преступления приписывались скомпрометировавшему себя бывшему полицейскому Киту Чапману, к несчастью, тот покончил жизнь самоубийством.