Солнце всё так же весело светило, как будто говоря, что жизнь – прекрасна! И от этого становилось ещё больнее на душе.

Сверчок что-то щебетал о любви, о том, что когда-нибудь мы снова все встретимся за той чертой, о том, что будем счастливы, и о том, что надо радоваться каждому новому дню, что дарит нам судьба. Глупое насекомое! Нет никакой любви, и нет никакого счастья. Есть лишь боль и одиночество! По крайней мере это всё ей обеспечено до конца её никчёмной жизни. 

Тереса слушала погребальную речь с горькой ухмылкой на губах. 

И вот настала череда прощания.

Каждый должен был произнести над закрытым гробом свою речь.

Тереса слушала в пол уха, держа в руках белый тюльпан. У всех остальных, как принято, были розы. И лишь у неё – тюльпан. Она уже не помнила, когда, но Дансон обмолвилась, что белые тюльпаны – её любимые цветы. Поэтому по пути на кладбище, Королева заехала в цветочную лавку и купила цветок. Один белый тюльпан.

Первым что-то промямлил Прекрасный Принц, обнимая всхлипывающую и шмыгающую жену. Потом высказалась оборотень о том, как она полюбила Спасительницу и о том, что сразу почувствовала, что та не зря появилась в их городке, как только увидела её.

«Ага, волчий нюх тебе сразу что-то подсказал», - пробормотала Королева. Её услышал только Тревор, но мальчик лишь укоризненно посмотрел на мать.

Гномы тоже что-то пробормотали. Маркетти – Пиноккио что-то поразглагольствовал про то, как ему больно потерять ту, которую он полюбил как младшую сестрёнку. Чёртов торговец, только и умеет молоть языком!  

Становилось смертельно скучно. Смертельно! Какое ироничное сравнение.

Аллегро хотелось, чтобы всё скорее закончилось, и она смогла бы вернуться домой.

- Тереса, - вдруг услышала она голос Кита и посмотрела на него.

- Что? – недовольно спросила она.

- Ты хочешь что-нибудь сказать? – голос Принца был до противного спокойным.

Его вопрос ввёл её в замешательство. Она не собиралась произносить надгробных речей. Нет!

На неё смотрело несколько пар глаз. И лишь ради одной пары ей нужно было взять себя в руки и что-то произнести. Как бы больно ни было.

Что-то странное начало щипать глаза. Но она должна взять себя в руки. Негоже Злой Королеве рыдать перед своими подданными!

Аллегро поднесла тюльпан к лицу и вздохнув, вдохнула его аромат. Она сделала шаг вперёд и, неожиданно для всех, открыла верхнюю половину крышки гроба. Зачем она это сделала? Наверное, для того, чтобы в последний раз посмотреть на лицо Эммы Дансон. Этой ненормальной, которая как ураган внеслась в её жизнь и чуть её не разрушила. Этой белокурой сумасшедшей. Помощнику шерифа, который … Аллегро сглотнула.

- Эмма… - прошептала женщина. – Мисс Дансон! Вы невыносимы, вы знаете это… - пробормотала Аллегро. – Пока вы не появились в Маунтин Хилле, всё здесь было спокойно! – Слова не шли, а в горле почему-то стоял комок. Аллегро смотрела в обескровленное лицо блондинки и ей хотелось, чтобы та была жива, чтобы она смогла её придушить. Придушить или…? 

Не отдавая себе отчёта, Аллегро вложила в сложенные на груди Эммы руки белый тюльпан и пробормотала, почти уже не в силах сдерживать слёзы:

- Почему даже в смерти вы так невыносимы, мисс Дансон! Так невыносимо прекрасны!

Тереса наклонилась ниже и коснулась губ Эммы лёгким прощальным поцелуем.

*** 7 ***  

В следующее мгновение всех вдруг накрыла волна. Такая волна, что от неожиданности мадам мэр пошатнулась, отступила на шаг от гроба и упала на землю.

Эмма Дансон широко распахнула глаза, оттолкнула вторую половину крышки гроба и села. Не понимая, что происходит, она осмотрела всех присутствующих. Те тоже ошарашенно смотрели на блондинку…

Помощник шерифа всё ещё пребывая в шоке посмотрела на сидящую на снегу Тересу, перекинула ноги через гроб, встала на землю и… побежала прочь с кладбища.

Тереса Аллегро смотрела в спину убегающей Эммы, всё ещё не веря. В то, что случилось мгновение назад.  

Неужели Санта ей не примерещился и Рождество… Спасительница… Были спасены… ?

- Эмма… - прошептала Злая Королева. Она  уже не сдерживала слёз, которые текли по её щекам.