— Морана Виталио?

Момент был прерван. Закрыв глаза, когда тяжесть улеглась, Морана повернулась на другой бок, услышав женский голос, и увидела женщину, которая сидела рядом с Тристаном Кейном, смотрящую на нее самыми странными зелеными глазами, которые она когда-либо видела. Тень чего-то близкого, как лес в полночь. Ее стройное тело было великолепным в этом гладком маленьком платье, темные кудри свободно были уложены на голове Амары.

— Да, — острожно сказала Морана, и сбитая с толку, почему эта женщина хотела с ней поговорить.

Что-то похожее на жалость наполнило зеленые глаза женщины, когда она посмотрела на нее. Но прежде чем она смогла произнести хоть слово, ее взгляд метнулся туда, где, как знала Морана, стоял Тристан Кейн, и она покачала головой, разворачиваясь на каблуках. Совершенно сбитая с толку странной, внезапной встречей, Морана стояла там, моргая, глядя на то место, где находилась женщина. Что, черт возьми, это было?

Не поворачиваясь к нему лицом, Морана допила свой сок.

И качнулась на каблуках.

Какого черта?

Она посмотрела на свой единственный пустой стакан апельсинового сока, нахмурившись, когда свет перед ее глазами немного расплылся, мир слегка стал вращаться.

Кто-то добавил ей что-то в напиток?

Странный бармен?

Нет. Нет. Нет. Это не могло произойти с ней. Не здесь и не сейчас.

Покачав головой, рассеивая дымку, Морана повернулась к выходу. И попыталась сделать шаг.

Она сильно качнулась, чуть не упав на пол. Руки удерживали ее сзади, грубые руки касались ее мягкой кожи.

Морана моргнула, ее язык распух, во рту была шерсть, мир еще немного закружился, ее колени превратились в желе. Тремор сотряс ее тело, музыка болезненно стучала в голове. Ее веки стали тяжелее. Страх скапливался в ее животе, потому что, если она упадет в этом клубе, она будет мертва, если ее кто-нибудь найдет или когда узнает отец. Это как бы охладило волну сонливости, захлестнувшую ее, как раз в тот момент, когда руки повернули ее.

Морана моргнула, увидев синие голубые глаза, смотрящие ей в лицо, грубые и твердые руки держали ее руки. Внезапно одна рука поднялась, хватая ее за подбородок, когда он прислонил ее к стойке бара, его глаза сосредоточились на ней, удерживая ее внимание на одну чистую секунду, прежде чем ее ресницы опустились вниз.

— Блядь! Рычание ругательства заставило ее открыть глаза и снова взглянуть на него, только чтобы пошатнуться под явной силой ненависти, которую она видела, опаливая синеву, опаливая ее кожу. Она чувствовала, что он наблюдает за ней, но понятия не имела, как. Его глаза все время горели отвращением? Может поэтому ее кожа покалывала?

У нее перехватило дыхание, ее осенило осознание того, что никто никогда не ненавидел ее так, как он. Она попыталась открыть рот, чтобы спросить его, почему он презирает ее, и в чем корень, но ее губы отказались сотрудничать.

Рука на ее подбородке дернула головой, вернув ее внимание этим сверкающим глазам, ее сердце колотилось в груди, когда ее кожа стала горячее от его прикосновения, сонливость боролась с неумолимой сосредоточенностью.

— Я не спасу тебя снова, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, его взгляд был бледным, другая рука вытаскивала телефон, повязка пропитывалась кровью вокруг ладони, которой он порезался о ее нож, заставляя ее живот скручиваться. — Данте, — произнес он сдержанным голосом. — Кто-то добавил ей что-то в напиток. — молчание, пока Данте что-то говорил. А потом. — Я не собираюсь оставаться и играть в героя. Амара может присматреть за ней, пока она не придёт в себя.

Прежде чем Морана смогла проглотить комок в горле, ненависть вспыхнула в ней, по поводу того, что она находилась в его власти, и его вопиющего пренебрежения, к ублюдку, который налил ей напиток, к ситуации. Он грубо подтолкнул ее к VIP зоне, его рука сжимала ее руки. Она могла чувствовать ярость, содержащуюся в его теле, чувствовать себя дрожащей рядом с этой яростью. Он никогда не был таким, даже то короткое время, что она его знала.

Что, черт возьми, случилось? Что происходило? Ее разум запутался, даже когда жар его тела толкнул ее вперед.

Красивая женщина в серебряном платье вышла вперед, озабоченно разводя брови.

— Что случилось?

— Мне все равно, — послышался резкий ответ рядом с ней. — Я должен идти.

Он отпустил ее, будто она обожгла ему руки. В тот момент, когда его хватка ослабла, ее колени подогнулись, и она снова погрузилась в плюшевые подушки, ее вялые глаза наблюдали, как его мускулистая спина отступает. Абсолютная ярость наполнила ее, пробегало по венам, заставляя ее тело дрожать от явной силы, от желания ударить по его горячему лицу, хотя она знала, что не может даже пальцем пошевелить прямо сейчас.

Амара села рядом с ней, успокаивающими движениями поглаживая ее спину, глубоко вздохнула, ее зеленый взгляд мягко смотрел на Морану.

— Я сожалею о нем.

Морана неуверенно моргнула, ее горло закрутилось, голова раскололась, когда тьма ползла по краям ее зрения, мир замер, когда ее дыхание замедлилось.

— Ты должна понять, почему он....

Морана тоже хотела понять. По какой-то богом забытой причине она хотела понять причину его ненависти, силу этой ненависти. Но даже когда она попыталась, голос Амары начал отдаляться, ее ресницы прилипли к щекам, мышцы расслабились, когда она откинулась на подушки и полностью погрузилась в забвение, не зная, проснется ли она, чтобы встретить другой день.