Мужчина не стал возвращаться наверх, а спустился на этаж ниже.

И наверное, позвонил. Мягко открылась дверь квартиры. И тут же закрылась.

Потом был второй визит. Фризе слышал уже знакомый мягкий щелчок двери. И через секунду почувствовал присутствие нового гостя. Тоже мужчины. Владимир мог поклясться, что это был уже другой мужчина. От него пахло не ментолом, а хорошими сигаретами и дешевым, приторным бонд-спреем. Вместо того чтобы спуститься, мужчина поднялся на следующий этаж и вызвал лифт. Так же как и первый, он не захотел, чтобы соседи знали, на каком этаже он гостил. Владимир усмехнулся, вспомнив одну свою замужнюю любовницу, — приходя к ней, он проделывал такую же операцию — ехал на лифте на этаж выше, а потом тихо спускался к нужной квартире.

Но эти мужики ездили явно не к любовнице.

— Василий! — Фризе наклонился над бомжом и дернул за китель генеральского мундира. — Атас!

Бомж с трудом приоткрыл веки и тут же опустил их снова.

— Атас! — повторил Владимир. — Тут один хмырь милицию пошел вызывать.

— Он уже два года грозится, — не поднимая век, сообщил Генерал. — А ты кто?

— Владимир.

— Какой еще Владимир? — Бомж приоткрыл глаза и долго всматривался в лицо Фризе. — Первый раз вижу.

— Владимир из Питера.

— Дашь ты мне, наконец, поспать, падла!

— Дам.

Наверное, бомж не привык к тому, что на его хамство отвечали так спокойно и не бросались в драку. Он опять открыл глаза и посмотрел на Фризе внимательным осмысленным взглядом:

— Ах, это ты? Питерский интеллихэнт!

Фризе стало обидно, что даже бомжи так ласково относятся к ленинградцам. «Чем москвичи хуже? — подумал он. — И в Питере сейчас хамства выше головы. Даже слава пошла — самый криминальный город России. А поди ж ты!»

— Забыл, как тебя зовут, мужик. Прости.

— Владимир.

— Ну да, ну да! Володька. Ты этого скрипуна не боись! Он только грозит. А сам с полными штанами от нас бегает. — Внезапно лицо у бомжа исказилось гримасой страха. Он непроизвольно схватился за синюю щеку. — Боженька мой! Как мы сюда попали? Ты привел?

— Ты.

— Линяем!

Бомж вскочил со своего газетного ложа и на цыпочках стал спускаться по ступенькам. Почувствовав, что Фризе медлит, он обернулся и резко взмахнул рукой, призывая следовать за собой. Выражение лица, движения — все говорило о том, что Генерал паникует.

«Что его так напугало? — подумал Владимир. — Уж не здесь ли так подсинили ему лицо?»

Фризе так и подмывало остаться и посмотреть, как будут развиваться события. Что за осторожные, молчаливые люди спускались по лестнице поглазеть на словивших кайф бомжей. Придет ли кто-нибудь снова? Но расставаться с Василием ему не хотелось. Как бы опереточно ни выглядел Генерал, человек он бывалый. Настоящий тертый калач. И его паническое бегство говорило о многом.

Владимир с трудом преодолел тяжесть во всем теле и оторвался от подоконника. Стараясь не нарушать тишину, он устремился следом за бомжом. А тот все набирал и набирал скорость. Он ни разу не споткнулся, не задел за перила, несмотря на свою хромоту. И не сделал попытки сесть в лифт. Бесшумно распахнулась дверь в подъезде. Генерал дождался Владимира и только тогда осторожно прикрыл ее.

В переулке бомж снова удивил Фризе. Уставившись на сверкающий лаком и хромом большой черный «Мерседес-Бенц», стоящий ядом с подъездом, Генерал застыл как вкопанный. Оцепенение продолжалось несколько секунд. Не издав ни звука, Василий отступил назад, к подъезду, и стремительно скрылся за дверью.

«Чего он остолбенел при виде джипа? Или про котлету с картофелем вспомнил? — подумал Фризе, и перед его мысленным взором возникла металлическая тарелка с подношением какой-то сердобольной души. — Надо было сразу захватить с собой».

Бомж не появлялся, а идти за ним Владимиру были лень.

Обогнув разогретую солнцем машину, он медленно двинулся по переулку.

«Ну зачем я ввязался в эту тягомотину?» — с тоской думал Фризе. Напряжение, которое он испытывал все последние дни, внезапно сменилось апатией, безразличием ко всему на свете. Ему сейчас хотелось только одного — как можно скорее добраться до гаража, сесть за руль своей белой ласточки и мчаться, мчаться прочь от Москвы. Мчаться до тех пор, пока не останется позади бензиновый смог, злые, готовые к ссоре из-за любого пустяка водители, трусливые, как кролики, пешеходы. Мчаться, пока шоссе не станет пустынным. А потом съехать на мягкий проселок. Остановиться на крутом песчаном берегу речки и услышать, как шумит вода на перекате. Как кричит козодой на заросшей осокой противоположной стороне.

Но вместо протяжного крика козодоя сзади раздался резкий сигнал автомобильного клаксона. Переход от мечты к реальности был таким неожиданным, что Владимир дернулся, словно собрался сплясать твист. И чуть не упал, оступившись одной ногой с тротуара на проезжую часть дороги. Сзади на него медленно надвигался широкий хромированный бампер черного джипа. Это был тот самый джип, который стоял у подъезда. И от которого так испуганно шарахнулся Генерал. Водитель, узколицый, красиво подстриженный брюнет, улыбался во весь рот, наблюдая за нелепыми прыжками перепуганного пешехода. И не собирался тормозить.

Вне себя от ярости, Владимир грохнул кулаком по черной лаковой поверхности радиатора. Вот теперь джип резко затормозил. Улыбка так же резко сползла с лица водителя.

— Ну, дед! Я тебя сейчас по стене размажу! — заорал он, выпрыгивая из машины.

Фризе вдруг вспомнил читанные давным-давно в «Иностранной литературе» наставления респектабельного британского папы своему сыну, поступавшему в Оксфорд: если назревает драка, бей первым. И так, чтобы противник не встал.

Пока водила, предвкушая, как он врежет наглому бомжу, подогревал себя затейливыми ругательствами, Владимир сделал молниеносный выпад влево, сплел пальцы обеих рук в замок и обрушил на шею противника. Удар получился на славу. Парень рухнул на асфальт и, жадно хватая раскрытым ртом воздух, заерзал по пыли. Светлый шелковый пиджак тут же превратился в грязную тряпку, и Фризе понял, что простой дракой не обойдется.

— А-а-а-а… — наконец продохнул водила. — Пристрелю, урод старый.

Откуда-то из-под себя он вытащил большой тупорылый револьвер, но выстрелить не смог. От полученного удара координация движений у него нарушилась. Рука, пытавшаяся поднять оружие, осталась лежать на асфальте. Фризе легко выбил из нее оружие.

— Молодец, дед! — услышал Владимир восхищенный голос.

Он на мгновение обернулся. Рядом стоял пожилой, бедно одетый мужчина с кочаном капусты в руке и улыбался. Внезапно лицо у него сделалось испуганным.

— Смотри! — предупреждающе крикнул он.

Фризе перевел взгляд на водилу джипа. Тот пытался еще раз поднять револьвер. Владимир наступил водителю на руку и, быстро наклонившись, поднял револьвер за дуло.

В это время в кармане шелкового пиджака водителя заверещал сотовый телефон. Фризе поднял ногу и с силой стукнул по тому месту, откуда раздавались гудки. Но старая стоптанная кроссовка спружинила. Телефон остался цел и продолжал журчать. Владимир наклонился, выдернул аппарат из кармана и отбросил в сторону.

— Ты труп, — прохрипел водила. — Шлак! — И закрыл глаза.

«Отключился? — подумал Фризе. — Или прикидывается?»

— Убивать таких надо, — с ненавистью сказал мужчина с кочаном. — Совсем обнаглели. Гоняют по тротуару, как по большаку. — Он с ненавистью бил каблуком по сотовому телефону, удар за ударом превращая его в кучку обломков, в пыль.

— Да уж… — подтвердил Фризе и с сомнением посмотрел на кольт, который по-прежнему держал за дуло. Подумал: «Принесла же тебя, дядя, нелегкая!»

— Эту дуру ему не оставляй. Кинь в реку.

— Кину.

— Правильно, дед. Выпустил пар, теперь спать спокойно будешь. Такого одра уложить — суметь надо.

Он внимательно осмотрел все, что осталось от телефона, и пошел неторопливо прочь. Но, отойдя на несколько шагов, неожиданно вернулся: