"«Принять катастрофизм как нормальную часть истории Земли — великое достижение для геолотов». Этот комментарий, сделанный Эрлом Кауф-фманом на конференции, посвященной динамике исчезновения, состоявшейся недавно в Университете Северной Аризоны (Флагстафф), свидетельствует о происходящем в настоящее время важном, возможно, революционном, смещении акцентов в коллективном профессиональном мировоззрении среди палеонтологов, а также геологов… Новый катастрофизм — если такая эмоциональная фраза может быть дозволена, так как многие выступят против такого названия — просто признает влияние астероидов в качестве одного из многих видов воздействия, которые время от времени резко нарушают глобальные условия нашей жизни, а также атмосферных и океанических круговоротов, температурных градиентов и уровней моря» («Сайенс», т. 221, 2 сентября 1983 года, с. 935).
Один из тех, кто в основном ответствен за такую примечательную новую науку «динамики исчезновения» является д-р Дэвид Роп, руководитель кафедры геологии Чикагского университета. Он отмечает:
«Но многое изменилось, и современные геологи и палеонтологи, как правило, принимают катастрофизм в качестве «образа жизни», хотя и стараются избежать слова «катастрофа». Фактически многие геологи теперь рассматривают редкие краткосрочные события как основные факторы геологической последовательности… Периоды относительного спокойствия составляют только малую часть летописи» («Филд мьюзиум ов нэчурал хистори бьюлетин», т. 54, март 1983 года, с. 21).
Геологический униформизм, против которого в течение более пятидесяти лет резко выступали креационисты, внезапно оказался покинутым самими геологами, и поэтому вряд ли есть смысл указывать на слабости этой концепции или на многочисленные свидетельства катастроф в каменных напластованиях. Для желающих подробнее познакомиться с документацией предлагаем техническую монографию ИКИ «Катастрофы в истории Земли» д-ра Стивена Остина (1983 год, с. 318), которая содержит обширную аннотированную библиографию о движении неокатастрофистов среди эволюционных геологов.
Катастрофизм и эволюция
Возможно, из-за того, что эволюционисты в течение 150 лет так и не достигли никакого успеха в познании механизма эволюции, они теперь обратились к «динамике исчезновения». В любом случае недавний отход от постепенности в биологической эволюции совпал с недавним отходом от постепенности в геологической эволюции. Прерывистость (быстрая эволюция в небольших популяциях) вошла в моду в биологии, совпадая с неокатастрофизмом в геологии, и, естественно, имеется большое искушение связать между собой эти два направления или даже поставить между ними знак равенства. Многие современные эволюционисты как раз это и делают, хотя и с оговорками.
Например, Т. Х. Ван Эндел несколько лет назад выступил с комментариями, указав в начале на то, что геологическая летопись — это в основном сведения о редких катастрофических событиях, разделенных длительными промежутками, когда ничего не происходило:
«Среди многих идей, возникающих сегодня при изучении эволюции, наиболее часто слышим одну, которая относит основные эволюционные шаги к продвижению прыжками, концентрации главных перемен в очень короткий промежуток времени. Видимо, нет никаких оснований считать, что такие пульсы эволюционного изменения совпадают с редкими важными явлениями, которые выстраивают осадочную последовательность и которая содержит летопись эволюции. Таким образом, новая «катастрофическая» точка зрения на летопись осадочных пород предполагает, что основных элементов эволюционной летописи, возможно, никогда не удастся достичь» («Нейчур», т. 294, 3 декабря 1981 года, с. 398).
Эта пессимистическая точка зрения, касающаяся невозможности изучить ход эволюции, была выражена еще до совсем недавнего «открытия» Ропа и Сепковского, которые утверждают, что массовые исчезновения происходили, как они предполагают, с интервалами в 26 миллионов лет в течение всей геологической истории (с тех пор было продемонстрировано, что статистический контроль этого изучения был настолько слаб, что его выводы не заслуживают доверия).
В любом случае окаменелости фиксируют, видимо, многие исчезновения (например, динозавров), так что эволюционисты внезапно обнадежились, что это может дать ключ к доказательству эволюции жизни. Майкл Бентон из отделения зоологии Оксфордского университета пишет:
«Имеется все больше свидетельств того, что крупные физические изменения вызвали больше эволюционных изменений огромного масштаба, чем конкурентная борьба… Борьба могла увеличить вероятность исчезновения определенных особей по генеалогическому признаку, но она вряд ли могла быть единственной причиной, если признано, что перемены под воздействием катастроф достаточны сами по себе» («Важные перемещения в истории жизни», «Нейчур», т. 302, 3 марта 1983 года, с. 16-17).
Подобным же образом Роджер Льюин из Американской ассоциации содействия развитию науки комментирует необходимость — но чрезвычайную трудность — попыток связать эволюционный прогресс с геологическими катастрофами:
«Каждое массовое исчезновение в каком-то смысле переводит эволюционные часы и делает историю жизни поразительно хаотичной, управляемой по воле случая и далекой от строгого униформизма… Всем известная скудость летописей окаменелостей в сочетании с большим различием в уровнях осадочных пород превращает временной фактор изменений фауны в настоящий кошмар» («Исчезновения и история жизни», «Сайенс», т. 221, 2 сентября 1983 года, с. 935).
На ежегодном заседании Геологического общества Америки в 1983 году, проведенном в Индианаполисе, кажется, был достигнут — особенно среди палеонтологов — широкий консенсус относительно того, что катастрофы и сопровождающие их массовые истребления являются ключом к пониманию эволюции. Д-р Стивен Гоулд, полностью одобряя это событие, заявил: «Группа моих коллег-палеонтологов начала отбрасывать старый метод мышления о старых объектах и конструирует новый поразительный подход к основному моменту истории жизни на Земле: массовому исчезновению… Массовые исчезновения являются более частыми, более необычными, более интенсивными (в количественном отношении) и более разными (по сравнению с нормальными временами), чем мы когда-либо подозревали» («Нэйчурал хистори», февраль 1984 года, с. 14).
Итак, массовые истребления — необычные, интенсивные, разнообразные — прекрасно соответствуют ожидаемым результатам Потопа из Книги Бытия, но трудно понять, каким образом,. исчезновения могут прояснить нам что-либо об эволюции. Видимо, исчезновение жизни — полная противоположность эволюции жизни. Даже если бы мы смогли с уверенностью сказать, что падение астероида привело к исчезновению динозавров, это ничего не сказало бы нам о том, как они прежде появились. Тем не менее Гоулд мечтательно цепляется за эту надежду:
«Прежде мы заламывали руки от отчаяния по поводу отсутствия ожидаемых образцов истории жизни или находились в поисках того образца, который помог бы нам найти в мире то, чего в нем в действительности нет… Если мы сможем разработать общую теорию массового исчезновения, мы сможем наконец понять, почему жизнь разрушила наши ожидания, и сможем даже неожиданно составить своего рода образец из очевидного хаоса» (там же, с. 23).
Итак, «надежда умирает последней», и эволюционисты согласны верить чему угодно, кроме свидетельства о Боге в истории Земли. Тем не менее, Гоулд здесь вновь возвращается к своей марксистской вере в то, что хаос и разрушения каким-то чрезвычайно мистическим путем могут создать более высокий порядок и лучшее общество. В любом случае, это бытующее в настоящее время абсурдное понятие об эволюции, внезапно созданной катастрофизмом, исчезновением, случайным сохранением и квантовым видообразованием обнадеживающего чудовища, сильнее свидетельствует, чем любая креационистская критика, о полной безнадежности научного дела эволюции.
Остановить континентальное смещение
Не потому, что это имеет отношение к вопросу о креационизме и эволюции или даже к возрасту Земли, а потому, что эта проблема чрезвычайно заинтересовала общественность, необходимо втиснуть несколько осторожных слов о современной концепции континентального движения, сопровождающегося сценарием расширения морского дна, изменения магнитного поля, тектоники плит и других феноменов. Это далеко идущая модель или даже парадигма, но очень похожая на эволюцию. Она такая гибкая, что все можно подогнать под нее, и поэтому ее нельзя проверить, Р. А. Литтлтон, один из ведущих астрогеофизиков мира, обратил внимание на ее слабость: