При последних словах раздался женский визг. Бабс с удивлением воззрился на сидевшую в первом ряду мисс Дели, теперь уже миссис, рухнувшую в обморок. Привставшие седые джентльмены, повидавшие на своем веку дикое количество теноров, словно по команде зашатались и со страшным грохотом тоже повалились на пол.

- Перед вами выступала джаз-банда «Ведро краски»! – заорал смущенный Бабс в ожидании аплодисментов. Вместо этого в зале начал нарастать шум недовольства. Больше всех негодовал седой критик, сидевший рядом с бывшей воспитанницей донны Розы. Исчерпав свой запас ругательств, критик не нашел ничего лучшего, чем язвительно спросить:

- А почему ваша дурацкая группа называется так по-идиотски, «Ведро краски»?

- А вот почему! – заявил Бабс и схватив стоявшее на сцене ведро с белой краской и с размаху выплеснул на старого джентльмена. Начавшееся после этого столпотворение не поддается никакому описанию. Бабс первым почуял, чем начинает пахнуть и, увидев искаженное презрением и ненавистью лицо молодого джентльмена, хлопотавшего возле упавшей в обморок бывшей воспитанницы донны Розы и швырнул в него опустевшее ведро.

- Полундра, шухер, е-мое, делаем ноги, - воскликнул Бабс. Он верно угадал настроение толпы, выведенной из себя. На сцену в музыкантов полетели тяжелые предметы, такие, как бинокли, монокли, рюмки, фужеры, граненые стаканы, пустые бутылки из-под водки. Какой-то старикан, покраснев, с натугой метнул в Бабса бутылку из-под шампанского. Довольными выглядело лишь с полдесятка журналистов, строчивших в своих блокнотах, на лицах которых застыло гадкое, злопыхательское выражение, обозначавшее предвкушение сенсации.

- Бейте их! – вскричал какой-то немощный критик, стаскивая с одного из своих потерявших сознание собратьев ботинки и, примерив себе по ноге, в гневе швырнул их на сцену.

- Мама! – пискнул Чарли Уэйком.

- Боже! – простонали Энни и Бетти.

- Держитесь, я сейчас приведу подмогу! – закричал Бабс и скрылся за кулисами.

- Занавес! – проревела донна Роза.

- Отступаем! – предложил сэр Френсис.

Немного помявшись из-за возникшей неразберихи, толпа зрителей, ощетинившись зонтиками, разбитыми бутылками и фужерами, полезла на сцену. В это же самое время на сцену упал занавес, в прямом смысле слова. Это Бабс подрезал веревки и огромное полотно накрыло всю толпу зрителей.

- А теперь бежим! – вскричал наш толстячок, окидывая взглядом напоследок зал.

В зале радостно исписывали свои блокноты журналисты, в пятом ряду беззвучно хохотал маленький человек в цилиндре и с усиками. Бабс обомлел. Это был никто иной, как сам Чарльз Спенсер Чаплин, пришедший посмотреть на «великого Шаляпина». Его здоровый и радостный смех преисполнил Бабса уважения к самому себе. Однако ничто не может продолжаться вечно. Обезумевшие зрители принялись выбираться из-под занавеса и нашему герою ничего не оставалось, кроме как ретироваться через кулисы. Пробегая мимо закулисного стенда, толстячок сорвал с него причиндалы спектакля «Гамлет» - шпагу принца Гамлета и череп Йорика. Сзади ревела и бесновалась толпа.

- Держите их! – завопили самые расторопные, увидев спину Бабса. Он, не теряя ни секунды, скрылся в одной из комнат. Беснующаяся толпа принялась стучать в дверь. Та трещала, но не поддавалась. Спустя несколько минут, когда самые горячие головы уже предлагали сбегать за каким-нибудь тараном, дверь распахнулась. На пороге стоял Бабс в костюме Гамлета (белая рубаха, спортивные трико, в одной руке шпага, в другой череп Йорика).

- Что за безобразие! – притворно возмутился Бабс. – Я не могу репетировать в таком шуме! – увидев, что его тирада не произвела никакого впечатления, он отставил вперед ногу и вытянул шпагу, едва не выколов глаз самому ретивому из толпы линчевателей. Уставившись в пустые глазницы черепа, он продекламировал, - Бедный Йорик! – Бабс изобразил на лице какую-то гримасу, долженствовавшее отобразить его, Гамлета сострадание к Йорику. – Что невесел? – неожиданно вскричал «Гамлет», с надрывом меняя интонацию, - Буйну голову, в смысле, лысый череп, свой повесил?

Неожиданно раздались жидкие хлопки. Спустя секунду, они переросли в настоящую овацию. «Гамлет» раскланялся и собрался было захлопнуть перед носом у одураченных ценителей искусства дверь, но тут из-за занавески с грохотом упал сэр Френсис.

Толпа вновь взревела и попыталась ворваться внутрь гримерки. Бабс от отчаяния вновь решился на экспромт.

- А, а, а, Клавдий! – страшным голосом взревел «Гамлет», швыряя в сэра Френсиса череп Йорика. Тот с треском разлетелся на куски об стену дюймах в трех от головы полковника Чеснея.

Рык Бабса перекрыл рев толпы, самые ретивые представители которой застряли в дверях, немилосердно толкаясь друг с другом за право первым линчевать джаз-банду «Ведро краски». Теперь уже толпа принялась толкаться, но уже за право хоть одним глазком поглядеть на продолжение.

Бабс скосил глаза и увидел, что от него ждут очередной реплики.

- Клавдий, - старательно повторил он, подбегая к сэру Френсису и, хватая его за лацканы мундира. – Ты убил моего отца! – сообщил он «Клавдию». – Ба-а-а-льшая ошибка! – добавил он, стукая сэра Френсиса головой об стену. Тот, не сказав ни слова, полностью ошалев от «экспромта», принялся сползать по стене. Бабс же, отбросив шпагу, принялся засучивать рукава у своей рубашки. Толпа тем временем продолжала просачиваться внутрь. С каждой минутой в гримерке становилось все более тесновато.

Бабс, понимая, что нужно продолжать, взмахнул кулаком и воскликнул:

- Бить или не бить? Вот в чем вопрос! – сообщил он «зрителям». – Бить! – принял решение он. – Готовься, Клавдий! – с этими словами он приподнял сползшего было полковника и так смазал кулаком по его челюсти, что тот с грохотом упал к его ногам.

- Браво! – заорал Брассет, вылезая из-за второй занавески.

- Браво! – грянула толпа, принявшаяся рукоплескать «актеру».

- Спасибо, спасибо, - принялся раскланиваться Бабс. – Приходите на спектакль, не пожалеете, а сейчас попрошу вас всех удалиться.

- Отличный удар, сэр, - к «Гамлету» подскочил один из восторженных зрителей. Я и понятия не имел, что пьеса Шекспира так же интересна, как матч по боксу!