— Об Инне… Что ж, девочкой она не была.

— Я догадался об этом. Некоторые частности можешь опустить.

— Я имею в виду, она не была хорошей девочкой. Родители наши прожили недолго, но счастливо, любили друг друга до гробовой доски и умерли в один день. Нам с Инкой от них кое-что перепало — папа был не последним человеком в торговле, еще в прежние времена. Я по молодости была не подарок, но Инка вышла похлеще меня. Та еще оторва. И в кого пошла? С тринадцати лет болталась по дискотекам, годом позже впервые залетела в ментовку. Но перебесилась и встала на путь исправления. До мужиков была, прямо скажем, слаба… Шесть лет назад выскочила за Эдуарда. Даже любовь какая-то была, первое время. Потом, само собой, перегорело. И стала она ему изменять… Капни еще. Мерси! Будем считать, первый был за сестренку. Теперь можно выпить за тебя. За Сережу — мента. Сеструху ты мне не вернешь, но отомстить за нас обязан! Надо же, почти стихи получились. Давай!

— Эдуард знал об ее изменах?

— Ну, не совсем же он деревянный!

— Ругались?

— Нет. Пыхтел, трясся, но эмоции держал в себе. Видишь ли, когда-то, на заре перестройки, он был действительно крутым папиком, но во время всяких этих путчей многое потерял. Собственно, благодаря Инкиным деньгам он и остался на плаву. Когда «Полюс» только начинался, у него там своих только три рубля было, остальное Инка вложила. Так что он терпел ее прегрешения. Тем более что временами сестренка была прямо-таки идеальной женой. У меня такого не получилось… Эдуард просил, чтобы она соблюдала хотя бы какие-то внешние приличия, — и она честно пыталась. Не всегда, правда, выходило, разок-другой случались легкие скандалы. Но Эдуард, надо отдать ему должное, и тут делал вид, что ничего не замечает. Просто идеальный мужчина.

— Да ну?

— Ага. Слепоглухонемой капитан дальнего плавания. Правда, импотент на триста процентов, но круглых идеалов не бывает. По крайней мере, денежки для семьи заработать умел, Инкины бабки раскрутил, как положено.

— У них были сбережения?

— Да уж не бедствовали. На кризисе они потеряли немного. Драгоценный супруг предупредил меня, я — любимую родственницу. Что-то, конечно, сгорело, но по мелочи.

— То есть, «кубышка» где-то имеется?

— Кто ж из нас без нее? Имеется, родимая. Но сколько в нее положено — даже примерно не скажу, не знаю. Одно точно — в квартире они бабок не держали. Только мелочевку, на карманные расходы. Нашли что-нибудь?

— Практически нет.

— Ясное дело… Тысячи три там должно было быть. Зеленых, разумеется. А золото? Тоже лысо?! Инка рыжьем в принципе не увлекалась, в смысле — на себе таскать не любила, как и я, но дарили ей часто. И Эдуард, и другие поклонники. Некоторые штучки были вполне приличные. Уверен, что не ваши замылили?

— По крайней мере, не я.

— Да, у тебя глаза честные. Капни еще, совсем на душе муторно. У-у, как жидко осталось!

— Сгонять за добавкой?

— Хм, соблазн, конечно, есть. Всю дорогу обожаю посылать ментов. Но на самом деле не надо. Хватит пока. Если налижусь, начну языком лишнее трепать. Тебе оно надо?

— Надо.

— Перебьешься. — Взгляд у Ларисы оставался трезвым. — Вопросы иссякли?

— Завещание, враги… Ты ж человек в наших делах грамотный, сама понимаешь, что мне интересно услышать.

— Про завещание ничего не слышала, но и так ясно, что все Эдику отойдет. А враги… какие у нее, к чертям собачьим, могли быть враги?! Ни в чьи дела не встревала. Мне так видится, что ляпнула она что-то лишнее, за что и получила от невоспитанного кавалера. А может, кто-то заранее прикинул, что в хате есть чем поживиться. Эдуард в командировке, значит, найдут ее нескоро, можно успеть толкануть барахлишко и лечь на дно. Разобрались с тем, что пропало?

— Деньги, золото. Компьютер, ты говорила, был?

— Ноутбук, ее личный. Тоже исчез? Там вся ее записная книжка была — от Эдика шифровалась. Она ведь всех своих любовников записывала. Не просто имя с телефоном, а полные данные, как в ментовке, да еще и характеристику краткую давала. Все смеялась, что когда-нибудь опубликует свой дневник. Там попадались любопытные экземпляры.

— Помнишь кого-нибудь?

— Надо подумать.

— Подумай. А в последнее время с кем она крутилась?

— В последнее? Был такой Ромик.

— Что за Ромик? Телефон, фамилия, машина.

— Телефон и фамилия мне, извини, были без надобности. Молодой, моложе ее. Плейбой недоделанный! Ничего собой не представляет, разве что мордашка смазливая и слова красивые говорить умеет. Всем одни и те же. Ну и фигурка ничего, он культуризмом когда-то занимался, но в меру, не перекачался. Видела его всего один раз. Мерзкий тип! Привык жить за счет теток. Подыскивал себе таких, которые уже в возрасте, но еще не очень страшные, и при деньгах. Молоденькими, правда, тоже не брезговал. Они с Инкой когда-то встречались, потом разбежались, а в августе она его снова где-то подцепила. Дура, за машину ему рассчитаться помогла! У него какие-то долги были, даже наезжал кто-то. Извини, подробностей не знаю, но, видимо, было серьезно, если он к Инке за помощью прискакал. Я как раз в этот момент у нее была, в соседней комнате сидела. Две тонны она ему отстегнула. В конце августа это было…

— Что у него за машина? — спросил Волгин, разливая кофе; от предчувствия удачи руки дрогнули.

— «Восьмерка»-кабриолет, белого цвета. Такое уё…ище! Но ему нравилась.

— И где, ты говоришь, он живет?

— Я такого не говорила. Ничего кофеек!

— Так все-таки, где?

— Какой ты занудный! Однажды я подвозила Инку к нему в гости, так что дом и парадную показать, действительно, могу. Как ты догадался?

— Профессионализм. Прокатимся, посмотрим?

Поехали на машине Волгина. Лариса хотела взять свою, но Волгин возразил, что Рома мог ее видеть и запомнить, в то время как его «ауди» не может быть известна.

— Я всегда считала, что детективы работают с напарником. Это только у них в Америке или у твоего — запой?

— У меня был напарник.

— И что с ним стало?

— Уволился.

Увольнялись они одновременно. Решение зрело давно и далось мучительно, но наконец рапорта были написаны и в конце ноября 1993 года отданы руководству. Остаться их не уговаривали, хотя и тот и другой числились на самом хорошем счету. Стали вместе работать в частной фирме, в крупнейшем концерне «Арго», и все было хорошо, и жены, измотавшиеся за десяток лет жизни с мужьями-операми, были довольны, и перспектива была, но… Через неполных три года Волгин вернулся. Так получилось.

— Он уволился, — повторил Волгин, отгоняя воспоминания. — Где?

— Справа.

Они находились на окраине города, в квартале однотипных высоток и небольших скверов.

— Крайний подъезд. Тот, который без двери. Волгин проехал мимо, развернулся и затормозил перед кафе в соседнем дворе.

— По-моему, прежде здесь располагался общественный нужник.

— Могла бы сказать: клозет или гальюн. Звучало бы не так вульгарно.

— Ничего, легкая вульгарность добавляет шарма. А внутри, оказывается, ничего, туалетом не пахнет. — Осмотревшись, Лариса без подсказки заняла стол у окна, через которое просматривались все подходы к интересующему объекту. — И сколько мы будем здесь сидеть? Пока Фокс не заявится?

— Сомневаюсь, что он прибежит в ближайшее время. Да и догонять его отсюда довольно проблематично. Так что просто пьем кофе на всю сотню и уходим, не привлекая внимания.

— Боюсь, что нас уже раскусили. Тот мужик на меня все зенки вылупил. И те двое… Кстати, на тебя тоже девушка глаз положила. Не оборачивайся, она сзади сидит. Чувствуешь жжение пониже спины? Просто воспламеняющая взглядом какая-то! Пироманка. Если объявят белый танец — тебе не спастись. Да не сиди ты такой, напряженный! В тебе слепой за километр мента опознает.

— Что собой представляет «Полюс»?

— Как? Называется, поставил девушку на место. Я ему, можно сказать, о любви, а он все про работу. Много чего представляет. Сейчас. А когда-то было фуфлом. Но я очень сомневаюсь, что какие-то Эдиковы финансовые проблемы могли перекинуться на Инку. Она в его дела не встревала. Если ты всерьез интересуешься этой темой, то советую поговорить с тамошней секретаршей, Еленой. Язык без костей — при правильном, естественно, подходе.