Марси потупилась – она не знала, о чем говорить с этим человеком, между ними явно не было ничего общего.

– Когда я пришла, вы что-то читали, у вас был… очень расстроенный вид… Плохие новости?

– Ну… – протянул Чэнс, – просто мне сегодня ужасно не везет.

– С самого утра? – предположила девушка.

– Да нет, как раз утро не предвещало ничего дурного. Утро было лучшей частью моего дня… до этого момента.

Марси хмыкнула. Официант подал вино, и девушка скорее потянулась к бокалу.

– Чудесный вечер, – вымолвила она, стараясь поддержать беседу. Ответа не последовало. Марси взглянула на Чэнса и увидела на его лице то же болезненное выражение. – Что-то стряслось? Чэнс?..

Он вздрогнул, будто пришел в себя.

– Простите, сегодня был чудовищный день.

– Могу я вам помочь? То есть… Это, конечно, не мое дело, но…

– Все в порядке.

Он тяжело вздохнул – обсуждать с ней Джеффа ему не хотелось, но вот письмо от отца…

Он протянул его Марси.

– Все равно завтра утром об этом напишут все газеты.

В своем послании Дуглас Фоулер сообщал, что сочетался браком и отправился с молодой женой на Французскую Ривьеру, где и намеревается провести следующие десять дней.

Марси вернула письмо.

– Дело не в том, что дорогой папочка забыл пригласить родного сына на собственную свадьбу. – Чэнс видел, что она не очень понимала, что же его так расстроило. – Дело в том, что он уже в шестой раз собирался провести медовый месяц во Франции. Кстати, последняя миссис Фоулер продержалась меньше года.

– Ты шутишь! – От волнения Марси забыла, что поклялась общаться с Чэнсом только в официальном тоне. – Твой отец был женат шесть раз?!

– Эта женщина моложе меня, – с иронией произнес Чэнс. – Как ты думаешь, долго она протянет?

– Но зачем твой отец вообще женился? Шесть раз?

– Отличный вопрос, я сам задавал его не однажды. К сожалению, он остается без ответа. Знаешь, у каждого человека есть хобби, у моего отца это женитьба. Вся моя семья – одна сплошная пародия на нормальные семьи.

– Ты слишком циничен.

– Да? Возможно, я не знаю. Никто не осмеливался говорить мне об этом, люди предпочитают лгать!

– А твоя мама? – неожиданно для себя спросила Марси.

– Ты имеешь в виду первую и самую почетную миссис Дуглас Фоулер? Она умерла пятнадцать лет назад, за несколько дней до моего двадцать первого дня рождения. До сих пор не понимаю, как ей удавалось ладить с отцом, – между ними ничего общего, ровным счетом ничего! Мама ценила семью и друзей, она была альтруисткой. Отец же… – Чэнс на секунду запнулся. – Отца интересуют только деньги. Деньги и власть. Он стремится быть первым во всем.

– А ты? К чему стремишься ты? – робко поинтересовалась Марси.

В этот момент официант подал ужин, и ее вопрос повис в воздухе.

Оставшийся вечер они с Чэнсом обсуждали свои музыкальные пристрастия, говорили о кино, о литературе… и Чэнс Фоулер завораживал ее все больше.

Ужин подошел к концу. Чэнс расплатился с официантом, и они вышли на улицу. Со стороны океана дул прохладный ветер.

– Как же хорошо! – выдохнула Марси. – В ресторане было так душно…

– Прости, я, наверное, ужасно тебе наскучил своими разговорами…

– Нет, что ты! Ужин был чудесным. Спасибо.

– Спасибо тебе за то, что разделила его со мной.

Чэнс наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы.

Поцелуй длился не более двух секунд, но у Марси перехватило дыхание. Чэнс взял ее за руку и повел к машине, разговор не клеился.

– Скажи, – прервал он молчание, – это будет очень дерзко с моей стороны – пригласить меня к тебе на чашечку кофе?

Марси только открыла рот.

– Я не задержусь надолго, обещаю.

– Что ж…

– Я не хочу, чтобы такой чудный вечер так быстро закончился, – проговорил Чэнс и снова поцеловал ее.

– Едем ко мне, – быстро ответила Марси. Она боялась, что пройдет еще несколько секунд, и у нее уже не хватит смелости позвать его к себе. – Только ненадолго.

Через десять минут они были у нее в квартире.

Пока Марси хозяйничала на кухне, Чэнс успел оглядеться. Он вздохнул: у него было целых две квартиры – в Сан-Диего и в Сан-Франциско, но ни в одной из них он не чувствовал себя так уютно.

– Марси, – сказал он, когда она принесла кофе, – может, разожжем камин?

– Уже поздно.

– Я заметил фотографии на стенах. Это ты снимала?

– Да.

– Хорошие фотографии.

– Я брала уроки, когда училась в колледже. Когда-то я мечтала стать фотожурналистом и устроиться в Национальное географическое общество. Но все это оказалось не для меня. – В голосе Марси послышалась тоска. – Бабушка оставила мне небольшое наследство, что дало мне возможность приобрести питомник. С тех пор я занимаюсь цветоводством. Кстати, это бабушкина квартира. Правда, я здесь кое-что изменила, сделала ремонт…

– А тебе никогда не хотелось все бросить и заняться чем-то другим?

– Понимаешь, я счастлива, – объяснила Марси. – Я не просто удовлетворена своей работой, я действительно счастлива. Это то, чем я хочу заниматься. Тем более что профессия фотожурналиста означает бесконечные переезды. В юности это казалось мне романтичным, но с тех пор я повзрослела. Я – мечтаю о семье, о доме…

– Одно другому не мешает, ты могла бы просто заниматься фотографией. Мне кажется, ты очень талантлива.

– Не думаю, что у меня получится. – Марси обвела глазами снимки на стенах.

– Я рассказал тебе грустную историю своей жизни, теперь пришла твоя очередь. Я уже знаю, что твой отец увлекается книгами о Гражданской войне и что ты жила с бабушкой. Теперь расскажи мне про свою маму. У тебя есть братья или сестры?

– Нет, я единственный ребенок. Мама умерла, когда я училась в старших классах, так что меня воспитывала бабушка. Родители много переезжали… Из-за папиной работы. И мама считала, что будет лучше, если я останусь с бабушкой.

Марси замолчала. Чэнс только сейчас заметил синие круги у нее под глазами.

– Извини, я мешаю тебе отдыхать, – сказал он. – Я лучше пойду.

– Просто сегодня был очень длинный день. – Марси застенчиво улыбнулась. – Я немного устала.

– Может, встретимся завтра вечером? Сходим в кино или в клуб?

– Я… – Марси запнулась. Она слишком увлеклась Чэнсом, а ведь он ей совсем не подходит. – Нет, не думаю, что это хорошая идея.

– Но почему? – Чэнс обнял ее и привлек к себе.

– У нас мало общего, – заикаясь проговорила Марси. – Мы принадлежим к разным слоям общества…

– Я думаю, у нас больше общего, чем ты можешь себе представить, – возразил Чэнс и поцеловал се.

Марси едва не лишилась чувств.

Она застонала и обняла Чэнса за шею, дрожь пробежала по всему ее телу. Марси прикрыла глаза и…

Внезапно она оттолкнула его.

– Так как насчет завтрашнего вечера? Сходим куда-нибудь? – спросил Чэнс, переводя дыхание.

– Нет, – твердо ответила она. – Спасибо за чудесный ужин, я отлично провела время.

– Да… – В голосе Чэнса прозвучало отчаяние. – Мне, пожалуй, пора, не хочу тебе мешать. Мне правда очень понравился сегодняшний день. Возможно, в будущем ты все же сменишь гнев на милость.

Чэнс Фоулср развернулся и ушел, а Марси так и осталась стоять посреди гостиной, напуганная и обескураженная.

Она прикоснулась к губам, еще хранившим вкус его поцелуя. Она причинила этому человеку боль, вела себя просто отвратительно, и все оттого, что испугалась. Испугалась своего чувства к Чэнсу Фоулеру.

Чэнс сидел в машине и ждал, когда погаснет свет в спальне, и только тогда включил зажигание.

Эта женщина свела его с ума. Впервые в жизни он ненавидел мир за то, что тот представил его никчемным, легкомысленным плейбоем, отняв у него шанс понравиться достойной женщине. Понравиться Марси.