С верхнего этажа спустился один солдат, потом другой, затем еще двое, но монаха среди них не было. Не было и белой девушки.
– Мы обнаружили только пустые спальни, генерал. А еще смятые простыни и тазы с водой. Но людей там нет – ни больных, ни здоровых.
Генерал шагнул вперед, и исходящий от него запах гнева и страха усилился.
– Вообще никого нет? – спросил он.
– Никого, господин.
– Может, остались какие-нибудь следы, свидетельствующие о том, что там находился мужчина? Что-нибудь, что указывало бы…
– Ничего нет, генерал. Только смятые простыни и вода.
Ши По слушала, смиренно склонив голову и потупив глаза. Значит, они ничего не нашли. Но где же монах? Где белая женщина? Она подняла глаза и прищурилась, пытаясь понять, где эти двое могут прятаться. Куда могла уйти белая женщина?
Сейчас ее совершенно не заботил монах. Ей просто хотелось, чтобы он и его отец как можно быстрее покинули ее дом. Ее вообще не волновал бы его побег, если бы он не забрал с собой свою бледнолицую подругу. Ши По выразилась предельно ясно, сказав белой женщине, чтобы она осталась здесь, и та кивнула в знак согласия.
Ну и где же она теперь?
Праведный гнев охватил Ши По, и она не замедлила дать ему выход.
– Как же больная девушка? Та, которая не может говорить? Ее там нет? – спросила она.
Отвечая на этот вопрос, солдат даже не взглянул в ее сторону, как будто бы не она его задала, а генерал.
– Там никого нет, господин. Никаких больных женщин и никаких мужчин. Мы все тщательно обыскали, – сказал он.
Генерал грубо выругался. Его голос громким эхом разнесся по всему саду. Ши По покраснела от стыда, поскольку сама едва сдержалась, чтобы не сделать то же самое. Куда же делась эта женщина? Она должна найти ее! От этого зависит путь к бессмертию.
Однако сначала ей нужно утихомирить разгневанного донельзя генерала, но, как назло, рядом нет мужа, который помог бы ей справиться с этим трудным делом.
– Неужели вы не понимаете, что вас просто ввели в заблуждение? – сказала она. – Я не знаю, где ваш… – Она хотела сказать «сын», но генерал злобно прищурился, и его глаза стали похожи на две узкие щелки. Ши По моментально сориентировалась и продолжила: – Вашего монаха нет в моем доме. Посмотрите, вы и так перевернули вверх дном все комнаты. А теперь, будьте любезны, покиньте мой дом и оставьте меня в покое.
Генерал не торопясь подошел к ней. Он сам, исходивший от него запах, да и само его присутствие отравляли все вокруг.
– Е я узнаю, что ты лжешь… – с угрозой в голосе произнес Кэнг, но почему-то не закончил фразу. Хотя, честно говоря, в этом не было необходимости. Все хорошо понимали, что он имел в виду.
Ши По поклонилась.
– Его здесь нет, и я понятия не имею, где его искать, – сказала она. Самое ужасное заключалось в том, что она говорила чистую правду, ведь белая женщина, вне всякого сомнения, сейчас вместе с ним. Эта парочка скрылась в таком месте, где ни генерал, ни тигрица не смогут их найти.
Генерал Кэнг уже не обращал на нее внимания. Он резким голосом отдавал приказы и вскоре вместе с солдатами покинул ее дом, оставив после себя полный хаос и разруху. Встревоженные слуги, испуганно крича, бегали по дому.
Все это время Ши По неподвижно стояла на месте, и только когда он ушел и уже не стало слышно ни лязга оружия, ни ржания лошадей, она смогла пошевелиться. Тяжело ступая, тигрица брела по дому. Везде было пусто. Во всех комнатах царил беспорядок, валялась перевернутая мебель. Ши По не захотела идти в отведенную беглецам комнату. Она и так все поняла, вслушиваясь в мрачную тишину, окутавшую дом.
Белая женщина исчезла, и теперь Ши По обречена на смерть.
Куй Ю выпрыгнул из рикши. Он бежал к парадным воротам дома, и длинная черная маньчжурская коса прыгала за спиной в такт его движениям. Тревожные мысли не давали ему покоя, а внизу живота появился неприятный холодок. Что привело генерала императорских войск в их дом? Именно сегодня, когда он был с Лили и его нигде не могли найти?..
Он пробежал через приемную и оказался во внутреннем садике. Что могла совершить Ши По? Ему следовало бы уделять больше внимания тому, как она проводит время в его отсутствие, ведь мужчина несет ответственность за все, что происходит в семье и в доме. Честно говоря, Куй Ю мало интересовали занятия Ши По со всеми этими женщинами и, тем более, с мужчинами. Наоборот, это вызывало у него стойкую неприязнь и возмущение, поэтому он совершенно не вникал в то, чему учила своих подопечных его жена. Но теперь, когда генерал Кэнг вторгся в их дом, он не сомневался, что это последствия его, Куй Ю, равнодушия и безответственности.
Он замедлил шаг. Его тревожило какое-то неясное предчувствие – то ли он не мог чего-то вспомнить, то ли испугался представшей перед ним картины. Сначала Куй Ю внимательно осмотрел гостиную. Комната явно изменилась, казалось, что здесь чего-то недоставало, но он не понимал, чего именно. Оглядевшись по сторонам, он прошел в сад, но и там его не покидало все то же странное чувство, не дававшее ему покоя. Что-то было не так, что-то заставляло его волноваться, но объяснить, чем вызвано беспокойство, он не мог. В одном месте Куй Ю заметил сломанную ветку, в другом – камень, брошенный на дорожку. Но что же…
Тишина! Да, вокруг царила мертвая тишина. Не было слышно ни пения птиц, ни привычного мурлыканья кошек, ни стука колес на оживленной улице, на которой находился их дом. Даже листья на деревьях не шелестели. Это была какая-то совершенно необычная тишина, как будто в доме никого не осталось. Не шумели слуги, не разговаривали ученики в своих комнатах.
Неужели его дом опустел?
Нет. Вот появилась горничная. Она как-то испуганно, крадучись подошла к нему. Как же ее зовут? Он не мог вспомнить. Его жена брала на работу женщин со всего Китая: беспомощных, нищих и одиноких девушек, а также девушек, которых считали падшими. Создавалось впечатление, что они сами находили дорогу в их дом. Здесь они начинали новую жизнь и, в конце концов, занимали свое место в обществе.
И все же, как зовут эту девушку?
– Хозяин! Хозяин, вы уже дома, – произнесла горничная. Вероятно, она хотела громко позвать его, но ее голос звучал очень тихо, а сама девушка вела себя слишком застенчиво и робко. Горничная уже вплотную подошла к нему, и только тогда он понял, что она что-то говорит.
– Что случилось? – спросил Куй Ю.
Девушка испуганно отшатнулась от хозяина и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он всегда пытался придать своему лицу выражение спокойствия и радушия, но, несмотря на это, его грубая массивная фигура вызывала у некоторых служанок страх. Еще бы! Ведь он был высоким и сильным мужчиной, с крепким телосложением, обветренным лицом и мозолистыми руками, привыкшими к работе. Но поскольку он хозяин этого дома, подумал Куй Ю, он вправе задавать вопросы и получать на них вразумительные ответы.
– Где Ши По? – спросил он.
– Хозяйка в своей комнате для медитаций.
Куй Ю кивнул в ответ. Он знал, что в случае необходимости Ши По всегда прячется в этой комнате как в убежище. Значит, она все-таки жива и ее не арестовали.
– Что здесь произошло сегодня днем? Уже все солдаты императора ушли?
Девушка поклонилась и снова повторила:
– Хозяйка в своей комнате для медитаций.
– Да, да, – раздраженно проворчал он. – Но скажи мне… Горничная схватила его за руку – это был довольно дерзкий поступок для такой робкой девушки – и потащила в ту сторону, где находились их личные семейные покои.
– Хозяйка… – повторила она и замолчала.
Решив, что ему не добиться от нее более или менее ясного ответа, Куй Ю крепко сжал губы и быстро пошел вперед. Служанка последовала за ним, но вскоре отстала, и он продолжил путь один. Пройдя через сад, Куй Ю вошел в жилую часть дома, где царил полнейший беспорядок, и направился в апартаменты жены.
В комнате жены все было разбросано. Здесь Ши По давала выход своему раздражению и гневу. На стенах, мебели, одежде – на всем были видны следы этих приступов плохого настроения. Честно говоря, Куй Ю привык к этому хаосу и давно перестал обращать на него внимание. Обычно подушки в комнате жены приходилось менять каждую неделю, так как дольше этого срока ни одна из них не выдерживала. Куй Ю называл эту комнату «местом дурного нрава», потому что именно здесь Ши По крушила все, что попадалось ей под руку, давая выход своей злости и недовольству. Успокоившись, она тихо направлялась в комнату для медитаций. Здесь она сидела неподвижно, с полузакрытыми глазами, словно статуя, и предавалась размышлениям. Избавившись от отрицательной энергии, она обычно пребывала в состоянии полного покоя и неподвижности.