– А ты не можешь что-нибудь магическое на них наслать? – спросил Курт. – Ну, хоть напугать их, что ли?

– Будь ты магом или даже учеником… – печально промолвил посох. – Если б я мог что-то сам по себе я был бы магом, а не посохом.

Курт посмотрел на него и увидел свежие зарубки на древнем дереве.

– Вот, – усмехнулся посох. – Меня покалечили, словно обычную палку.

– Причем по моей вине, – угрюмо заметил Курт.

– Не унывай, тебе сейчас тоже достанется, – обнадежил посох

– Спасибо, – улыбнулся Курт, чувствуя к своему новому знакомому огромную симпатию. Может, это и была древнейшая вещь на свете, но она совершенно не задавалась. С ней вполне можно было иметь дело.

Однако наличие неотвратимо надвигающихся преследователей вызывало некоторые сомнения в возможности каких бы то ни было дел в дальнейшем. Впереди всех бежал тот воин, которого Курт свалил ударом посоха. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Ну, что делать будем? – перепуганно спросил Курт, лихорадочно шаря глазами в поисках спасения.

– Терпеть… – покоряясь судьбе, проговорил посох. – Авось не разнесут на щепочки…

Теперь преследователи уже не бежали. Они надвигались неторопливо. Зачем спешить? Жертве все равно никуда не деться.

– Сдавайся, мальчишка, – опять резанул из темноты властный голос. – Сдавайся, мы сохраним тебе жизнь.

– Эх, если б еще хоть чуточку стемнело… – пробормотал Курт.

– Пустое, – мягко заметил посох. – Это ж разведчики, видят в темноте почище кошек.

– На колени! – злобно выдохнул стукнутый воин. – Брось посох и вытяни руки перед собой.

При мысли о боли, которая воспоследует, стоит ему выпустить посох из рук, Курту стало нехорошо. «А вдруг эти идиоты уволокут меня прочь, а его здесь бросят?» – мелькнула ужасающая мысль. – «Я ведь умру, просто умру от боли, такого ни одному человеку не вынести. Проклятый маг. Нужно им объяснить… объяснить… Только бы поверили…»

– Послушайте, я не могу бросить посох, дело в том, что… – начал он – но воин не пожелал его слушать.

– На колени, кому сказано! – взревел он. – Брось свою палку и благодари Богов, что тебя приказано взять живым.

Незадачливый наемник совершил очередную промашку. Курт мало чего боялся так же сильно, как боли от расставания с посохом – а то, что его не пожелали слушать, и значит, он не сможет ничего объяснить, подвигло его к самым решительным действиям. Курт послушно упал на колени – а потом неожиданно и резко ткнул воина посохом между ног. Взвыв, тот ухватился за обиженное место. Кто – то из его товарищей сдержанно фыркнул.

– Взять его! – вновь раздался голос из темноты.

И тут ответным эхом громыхнул голос с небес.

– Молодец, малыш, – прогрохотал небожитель. – Так их! Ишь, какие – скопом на одного лезут! Ничего, не унывай, сейчас я спущусь – помогу.

– Везет тебе, парень, – ехидно прокомментировал посох. – Ты своих Богов, небось, и помянуть не успел – а они, видишь, сами отзываются.

– За меня помянули, – в тон ему отозвался Курт.

Голос с небес говорил на каком-то странном, архаичном наречии. Это был родной язык Курта – но слова какие-то замшелые, словно древний боевой доспех, покрывшийся тридевятой плесенью. Наемников Курт понимал гораздо лучше. Ну еще бы. Это был современный ему язык королевства Рон, обильно пересыпанный словечками степняков, сдобренный северным говором и некоторыми жаргонными фразами, понятными на любом языке. Курт отлично разбирался в этом способе выражать свои мысли, равно как и их отсутствие, а также в дюжине других языков. Как и все дети, выросшие на улице, Курт был природным полиглотом и абсолютно не придавал этому значения. Ну, не считалось это тогда образованием. Не считалось, и все. Просто люди так умели. Поймите же: только в наш просвещенный, образованный век дюжина языков – это круто. А в те темные, забитые времена никто этому не удивлялся – просто не уметь этого было равносильно отсутствию ноги или носа… никто, конечно, калеку винить не будет, но жаль бедолагу неимоверно…

А вот небожителя Курт понимал с трудом – и то исключительно благодаря своим попыткам сделаться менестрелем. Если бы он не пытался освоить тот круг старинных баллад, то вряд ли бы понял хоть одно слово.

«Бог мне попался какой-то заплесневелый», – подумал Курт. – «Небось проспал все это время… с тех самых пор, когда баллады слагались и аж до сегодня – а теперь проснулся и развлечься захотел. Взял бы их всех да молнией испепелил – так нет же! Сам, дескать, спущусь и помогу. Да пока ты спустишься, меня на клочки разорвут!»

Внезапно перед его глазами мелькнуло нечто, вполне уподобясь той молнии, о которой он мечтал – и разъяренное лицо наемника, уже почти добравшегося до него, закрыла чья-то мощная спина в белоснежно светящемся плаще. Взвизгнув, наемник отлетел назад. Судя по звуку, небожитель отвесил ему оплеуху. Рука у него была не иначе как божественно тяжелой – отлетая, несчастный наемник повалил троих своих товарищей.

– Вы это что, а?! – прогудел возмущенный бас на древнем наречии. – Вы это зачем столько человек на одного?! Мальчик и так поднял прутик. Тяжелый прутик. Не по своим силам.

Командир отряда наемников, видать, недаром ел свой хлеб. Древнее наречие Денгера он знал если и не в совершенстве, то во вполне достаточном объеме, чтобы достойно ответить внезапному агрессору. Кроме того, он за считанные мгновения сумел оценить мастерство неожиданно возникшего перед ним бойца и понял, что никто из его людей не выстоит в поединке с этим невероятным воином. "Ни один дольше трех ударов не продержится, " – с ужасом уразумел командир. – «Он перебьет всех нас, даже если скопом кинуться!»

В отличие от Курта, командир наемников ни на миг не поверил в божественное происхождение незнакомца – тем более что он видел его в лицо, тогда как Курт созерцал спину. "Победить нельзя – стало быть, лучше всего решить дело миром, " – подумал командир наемников. – «Отряд и так уже обескровлен предыдущей схваткой. Не такая важная птица этот парень, чтоб из за него все мои люди гибли.»

– Просим прощения, уважаемый, – трудно подбирая слова, проскрежетал он из тьмы. – Мы никак не хотели вас обеспокоить. Ошибка вышла. Вы уж простите нашу глупость. Мы… мы отказываемся от наших… м-м-м… притязаний. Негоже таким неопытным солдатам, как мы, спорить с таким великим воином, как вы. Мы… уходим. Еще раз нижайше просим прощения. Отход! – скомандовал он своим. – Шевелитесь, кретины!

– Прости, командир, но ведь у сопляка… – негромко начал один из его людей.

– Плевать на него! Отход! – прошипел командир наемников.

И тут небожитель громко раскатисто расхохотался.

– Уходить?! – взревел он. – Куда уходить?! Я вас не отпускал! Нет, голубчики – такие, как вы, от меня уходят только после хорошей трапезы. А кормлю я обычно досыта. Точней, до смерти. Холодной сталью. Слыхали про такую закуску?

– Мы ничего вам не сделали, господин, – возразил командир наемников. – И тут же, по вашему первому требованию, оставили в покое этого достойного юношу.

– Достаточно того, что вы здесь, на чужой земле и с оружием в руках. Кроме того, что-то подсказывает мне, что всех людей здесь убили именно ваши солдаты.

– Это был честный бой.

– Ну, если считать, что трое на одного – честно… тогда, конечно, да… Но только вам не повезло – я так не считаю.

– Наших тоже много полегло, – заметил командир наемников.

– Мне так не кажется, – язвительно усмехнулся небожитель.

– Да чего мы с ним церемонимся?! – возмутился какой-то наемник. – Грохнем этого деда – и всех дел.

– Молчи, сволочь, – тускло прошипел командир наемников. – Молчи, если жить охота! Он один нас всех грохнет и даже не вспотеет…

– Ну, кажись, поговорили… – усмехнулся небожитель. – Пора вас убивать, господа. Есть возражения?

– Мы сдаемся, господин… – голос командира наемников предательски дрогнул. – Яви… яви свое милостивое великодушие… пощади…

– Милостивое великодушие? – переспросил небожитель. – Боюсь, вам крупно не повезло, господа. Вчера я его где-то позабыл – вы уж простите старика, память подводит…