– Линард, мне кажется, что это… ну… все вот это… – Курт обвел руками просторные своды пещеры. – Мне кажется, что все это… дракон… пасть дракона… не знаю, что на меня нашло… просто… я дурак, да?

– Да нет, почему? – усмехнулся отшельник. – Почему сразу – дурак? Обыкновенный маг. Только и всего.

– Ты хочешь сказать… – обмирая от невнятного и невыразимого ужаса, прошептал Курт. – Ты хочешь сказать… – его словно заклинило на этой фразе, продолжать он не мог, не хотел.

– Я хочу сказать, что невзирая на весьма авторитетные заявления твоего уважаемого посоха, ты все же маг и от этого никуда не деться…

– Это значит, что… – еще раз тупо повторил Курт.

– Ты абсолютно прав, малыш, – улыбнулся отшельник. – Это действительно дракон, просто он спит. А мы временно пользуемся его пастью, пока она ему не нужна.

– Он просто спит? – выдохнул Курт.

– Давно спит, – кивнул отшельник. – Я подумал, что это будет хорошее место для моего арсенала. Может, самое лучшее. И еда здесь не портится.

– Но… что, если он проснется, а… ты – здесь?! – пробормотал Курт.

– Драконам тоже нужно чем-то питаться, разве нет?! – рассмеялся отшельник. – Не бойся. Это случится не сегодня, и я постараюсь не оказаться внутри. Сейчас будем обедать.

– Кошмар, – только и сказал Курт. Но он не мог не признать, что ему полегчало. Как часто бывает, что смутная тень опасности, грозящая нам из-за поворота костлявым пальцем, на поверку оказывается вдесятеро больше чем сама опасность. «И этого-то щеночка мы принимали за тигра?» Ну, проснется когда-нибудь этот дракон, так не сегодня же.

– Кошмар, – еще раз повторил Курт, то ли по привычке, то ли просто слово понравилось.

– Да, – согласился посох. – Конечно, кошмар. Еще бы не кошмар! Но ведь когда ты менял свою жизнь, ты чего-то такого и хотел, разве нет? Чем плохое приключение – пообедать в пасти спящего дракона?

– Но…

– А безопасных приключений не бывает, Курт, они давно и безнадежно вымерли. Сохранилась только опасная разновидность.

Вздохнув, Курт подошел к краю пасти и долго смотрел, как два ряда острых клиновидных зубов, каждый размером с дом, режут вечереющее небо на багровые полоски света.

Внезапно по ногам Курта пробежала мягкая тяжелая дрожь. На миг ему показалось, что пасть захлопывается. Завопив, он лихорадочно заметался по пещере, от ужаса совершенно позабыв, где находится выход. Упал. Вскочил. Опять упал, в кровь царапая руки о жесткий драконий язык. Вероятно он бы орал и метался еще долго, если бы сильные и спокойные руки Санги Аланды Линарда не легли ему на плечи. Великий полководец успокоил его одним прикосновением.

– Спящим свойственно дышать, – мягко заметил он. – А вот твоя суетливость действительно может разбудить его.

Сказанное подействовало самым волшебным образом. Кричать и метаться больше не хотелось. Курт глубоко вздохнул и сел.

– Обед готов, – сообщил отшельник. И тут, далеко в горах прогрохотал каменный гром. Это ударил в землю с таким тщанием сооруженный могучий каменный кулак. Потом второй.

– Не может быть! – воскликнул посох.

– Они клюнули! – восхитился Курт.

– Прошу к столу, – ответил Санга Аланда Линард, и, усмехнувшись, добавил. – Приятного аппетита!

Санга Аланда Линард опять куда-то отлучился, а вернувшись, сообщил, что весьма доволен развитием событий, и что, пожалуй, оставит гостей у себя еще на одну ночь.

Вечер медленной рекой тек меж зубов дракона, плавно смещаясь в ночь. Вечер был, словно вода подсвеченная пламенем костра, а ночь была, словно чернила пролитые в эту воду. Плавные волны реки неторопливо окрашивались темнотой.

– Как хорошо, что мы ночуем именно здесь, – с наслаждением сказал посох.

– Почему это? – вздрогнув, поинтересовался Курт. Он все никак не мог оторваться от созерцания темного провала в глубине драконьей пасти. «Раз – и нету! И даже крикнуть не успеешь.» А кто-то маленький и ужасно противный монотонно зудел прямо в ухо: « А ты вот возьми и сходи, возьми и сходи туда вот, прямо в глотку сходи и посмотри что там, ведь интересно же, интересно, да?»

«Не интересно!» – рявкнул он на подстрекателя, и тот замолк.

– Почему хорошо, что мы здесь ночуем? – повторил он.

– А потому, что приступов не будет! – сияя, пояснил посох. – Плоть этого дракона больше, чем наполовину соткана из магии, она как бы держит мир вокруг себя, давая устойчивость таким неустойчивым субъектам, как мы с тобой.

– Ты серьезно? – недоверчиво восхитился Курт.

– Более чем. По моим подсчетам, нам уже давно должно быть очень плохо – особенно учитывая твои ритуальные пляски на драконьем языке. А нам, совсем напротив, очень даже ничего, и, судя по моим ощущениям, хуже не будет.

– Ура! – воскликнул Курт. – Здорово! А может, мы поживем здесь подольше?

Видения бездонной драконьей глотки сразу померкли. В конце концов, что такое этот окаменевший дракон, который скорей всего еще тысячу лет не проснется, перед ежедневной чудовищной болью, которая становится вдвое страшней оттого, что страдает кто-то еще. Теперь пещера казалась Курту почти привлекательной.

– Рад бы предоставить вам это жилище на более долгий срок, – огорченно вздохнул отшельник, – но утро должно застать нас уже в пути. До утра, конечно, ничего не случится, но утром враги вызовут подкрепление. К обеду они будут здесь. Мне, конечно, ничего не стоит их всех перебить, но тогда сюда будут призваны маги из особых отрядов. Не знаю, как они сейчас называются, но сомневаюсь, что их больше не существует. Мы просто вынуждены уйти. Чем дольше мы будем оказывать сопротивление на одном и том же месте, тем большие силы будут против нас задействованы. Тем меньше шансов у нас избегнуть героической гибели, а я, в отличии от персонажа всех этих ваших дурацких баллад, терпеть не могу героев, погибших за свой родной край – предпочитаю героев победивших и оставшихся в живых.

– Почти лекция… – заворожено произнес посох. – Однако правда. Нельзя нам здесь задерживаться. Ничего не попишешь.

– Жаль, – сказал Курт. – Очень это хорошо, когда не больно…

– Еще бы, – промолвил посох. – Ничего. Вот доберемся до Джанхара… Все проблемы – долой.

– Твои, может, и долой, – проворчал Курт. – Найдешь себе мага или кого там, а я что? Я там совсем чужой.

– Можешь не сомневаться, тебя хорошо примут, – заверил Мур. – На королевскую пенсию можешь смело рассчитывать, а это не просто деньги, это возможность дважды в год обращаться с жалобой по любому поводу к самому королю.

– Это если я всего-навсего тебя им принесу? – удивился Курт. – Делов-то.

– Ты сперва принеси.

– Кстати, может, объяснишь, раз уж все так сложилось – мне давно интересно, но все времени спросить не было… почему так больно? Для чего это?

– Посох дают ученику мага, – промолвил Мур. – Ученик, он пока всего-навсего человек, пусть и с задатками чего-то иного, запредельного. Что касается любого магического посоха, то как я тебе уже говорил, посох лишь частично находится в том мире, в котором используется в качестве посоха. А значит, он лишь частично состоит из материи того мира, в котором находится. Боль возникает от соприкосновения здешнего с нездешним. Если один маг передает посох другому магу – боль мимолетная. Буквально мгновения привыкания. Если посох берет ученик, боль будет долгой, но маг-учитель способен снять часть этой боли, защитить ученика и посох от самых тяжелых последствий такого контакта, а потом научить его правильному взаимодействию здешнего и нездешнего. Кстати, ученику эта боль и вообще на пользу. Она быстрее проявляет в нем те самые задатки, которые и делают его со временем настоящим магом.

– Да уж, – пробормотал Курт.

– В нашем случае, увы, все по-другому. Нет мага, чтобы избавлять нас хотя бы от части страданий, в тебе нет ни капли иного, а значит – никакой надежды. А еще в тебе слишком много здешнего. Настолько, что я еще и травлюсь во время каждого приступа. Думаю, ты так же травишься нездешним.