Целую тебя.

Спокойной ночи, милая сестричка! Твоя Присцилла».

Пусть свадьба состоится хоть через сто лет, лишь бы он полюбил меня, думала Присцилла. А сама она впустит или нет в свое сердце этого чужого, бесконечно непонятного человека? Ведь сейчас она всего лишь влюблена в него, а влюбленность может, при случае, и погаснуть, как огонек свечи на ветру.

Засыпая, она явственно представила себе глаза Карстена и даже услышала его голос. Он позвал ее по имени! Девушка повернулась на другой бок и тут же заснула.

Но Боже, какой замечательный сон ей приснился! Полон дом гостей, а самая желанная гостья – ее сестра Салли! Приглашенных радушно принимает Карстен, хозяин дома. Подле Карстена стоит… Да это же она сама!

Присцилла проснулась, напилась холодной воды, настоянной на бруснике, и постаралась заснуть, Но что такое!? Удивительный сон начал сниться с того самого места, на котором только что прервался!

В семь часов утра высоких мачт «Северной Звезды» над верхушками молодых елей, окружавших гавань, еще не было видно. Не появились они ни в десять утра, ни в полдень. Стало уже смеркаться, а над гаванью Хиркенхольма все торчали одни верхушки елей.

– Вот гадина! – неизвестно кому сказала Присцилла. Мясо с отварным картофелем и брусникой она приготовила собственноручно. Скормлю собакам, подумала девушка, распахнула дверь во двор и обомлела. На крыльце стоял Карстен с букетом белых роз.

– Добрый вечер! Вот, пришел пригласить тебя на ужин, стол в кают-компании уже накрыт!

– А когда ты вошел в гавань?

– Только что!

– И уже успел накрыть стол? Врун!

Карстен прошел в кухню, уселся за стол и принялся оправдываться:

– Стол был сервирован еще в Ставангере, ужин готовили лучшие повара города. Чем у тебя так вкусно пахнет?

– Бефстроганов из оленины, готовила сама.

– А для кого? – поинтересовался Карстен.

– Для собак! – сквозь зубы произнесла Присцилла. Вот дурак, неужели он не догадывается, для кого она все это готовила!

Карстен задумчиво почесал в затылке.

– Твоим собакам можно позавидовать, жрут мороженое, лосося и бефстроганов. А можно мне попробовать собачьей еды?

Отужинав в доме, они отправились продолжать трапезу на яхту. Яркие звезды высыпали на бархат ночного неба и отражались в черной воде. Скрипел снежок под ногами идущих по пирсу Присциллы и Карстена. Ветра не было совершенно.

– Как же ты добежал от Ставангера в такой штиль? – удивилась она.

– Дизель на яхте работает со времени прошлогоднего ремонта как часы. Сжег полтонны топлива, зато… Сейчас ты увидишь сама мою лодку.

Присцилла впервые в жизни поднималась на борт такой замечательной яхты. Миновав штурманскую рубку, она сделала несколько шагов вниз по сверкающему трапу и оказалась в просторной кают-компании.

Под потолком сверкала чудесная люстра, пол был устлан роскошным ковром, диваны затянуты желтой кожей. В крохотном камине пылали дрова. Камин на яхте!

– Камин не каменный, он сделан из чугуна. Ему больше подходит название камелёк, – уточнил за спиной у Присциллы Карстен. – Ты больше ничего не замечаешь?

Не замечаешь! Этого не возможно было не заметить! Огромный стол красовался в центре просторной кают-компании, и сразу можно было сказать, что Карстен – не только гостеприимный хозяин, но и заправский мореход. Вазы с цветами и фруктами, графины с вином не были закреплены по штормовому, вообще не были никак закреплены. Как только все это великолепие уцелело при переходе морем из Ставангера в Хиркефьорд, к Хиркенхольму, уму не постижимо!

Налюбовавшись замечательной картиной, Присцилла попросила Карстена показать ей яхту.

– Она небольшая, посмотри сама. Можешь выбрать каюту по своему вкусу, если решишь переночевать на борту. Я лучше покажу тебе яхту в море, как она ведет себя под парусами! – прокричал Карстен из камбуза, оборудованного барной стойкой и огромным аппаратом для варки кофе.

– Я уже выбрала каюту, – прокричала в ответ Присцилла. – По правому борту, сразу за штурманской рубкой.

Карстен вышел в кают-компанию и сказал:

– Это капитанская каюта, то есть моя. И тебе, как моей будущей жене, она принадлежит по праву.

Присцилла смутилась и уселась в глубокое кресло.

– Шампанского? – предложил Карстен. – Хочешь устриц?

Девушка укоризненно посмотрела на молодого человека и вздохнула.

– Вы с Гертрудой словно сговорились кормить меня до отвала, ничего я есть не хочу и не буду. Давай лучше поговорим по душам. Каким ты видишь наше будущее?

Карстен молчал. Пригубливая небольшими глотками красное вино, он сидел в кресле рядом с Присциллой и смотрел, не отрывая взгляда, на огонь камелька.

Звучала негромкая музыка. Ощущалось легкое покачивание судна на вбежавшей в гавань волне, посланной промчавшимся по Хирке-фьорду катером. Карстен Трольстинген думал о том, что на борту его яхты находится самая желанная женщина в мире, но слов, чтобы передать свое восхищение ею, у Карстена не было.

Он никогда не читал книг о любви, не любил лирическую поэзию. Что он знал в жизни, кроме искусства вести биржевые торги, искусства ругаться с поставщиками и разгадывать козни конкурентов. Карстен улыбнулся Присцилле и поднял руку с бокалом.

– За твое здоровье, невеста!

Присцилла неразговорчивость Карстена истолковала по-своему. Он равнодушен ко мне, и неравнодушен к моему капиталу, подумала девушка. Уселся в кресло, как сыч, и сидит. Неужели ему трудно догадаться, что я хочу танцевать, хочу поговорить с ним о жизни, о планах на будущее. Вот сейчас встану и скажу, что хочу спать. И действительно Присцилла поднялась и произнесла бодрым голосом:

– Я устала и иду спать!

– Замечательно! – отозвался Карстен.

Захлопнув за собой дверь капитанской каюты, девушка включила свет и обнаружила то, что вначале и не разглядела, поскольку лишь на секунду просунула голову в полуоткрытую дверь.

Каюта была вся в цветах. За стеклами двух иллюминаторов светились огни дока. Присцилла обратила внимание на то, что каюта безупречно убрана, а в шкафах и рундуках полный порядок. Прекрасный мягкий диван и койка, снабженная раздвижными шторками. Просторные душ и электрическая сауна за узкими дверками. Магнитофон, телевизор и проектор для показа фильмов.

Интересно, что смотрит этот человек в своей каюте. Девушка взяла одну бабину с пленкой, другую, третью… Присвистнула от удивления. Все это были мультики! Карстен, как ребенок, любит смотреть фильмы о приключениях храброго мышонка! Девушка рассмеялась и простила своему будущему мужу нежелание потанцевать с ней. В дверь раздался настойчивый стук.

– Я сплю! – отозвалась Присцилла.

– Врешь, ты решила в одиночестве ублажать себя моими любимыми фильмами, – проговорил Карстен. – Выходи, Присцилла, лучше потанцуем, а выспаться ты всегда успеешь!

Не успела девушка шагнуть из каюты в распахнутую дверь, как оказалась в крепких объятиях молодого человека.

– Послушай, я не знаю, как выразить свои чувства словами, короче, мне хочется тебя поцеловать. Один-единственный поцелуй, как ты говоришь сама. Если ты против единственного поцелуя, я вытащу кресло на палубу и буду до утра считать звезды, пить вино, а еще съем все до одной устрицы и умру в жутких конвульсиях на глазах у всего Хиркенхольма от непереносимого холода и несварения желудка. Ты хочешь этого?

Глаза Карстена смеялись.

– Не хочу, – серьезным голосом произнесла Присцилла. – Не хочу, чтобы ты исчезал из моей жизни, жалкий шантажист и вымогатель поцелуев. Не хочу оставаться одна. А желаю чашку кофе и бисквитное пирожное. Ты получишь поцелуй, когда принесешь их мне.

Освободившись от объятий, девушка сделала шаг назад и закрыла за собой дверь. Карстен остался в полном одиночестве и недоумении, пожал плечами, и отправился на камбуз готовить кофе и искать для Присциллы бисквитное пирожное.