Опытная Стинне великолепно вела себя в постели. И то, что она была старше, никак не отражалось на их общении. Напротив, ее ласки делались чувственней и проникновенней, когда она ощущала неопытность партнера.

Карстен открывал в себе все новые и новые сексуальные возможности, охотно разделяя склонность Стинне к экспериментам. В постели с возлюбленной он чувствовал себя всегда лучше, чем в клубе или на вечеринках. Там нужно было разговаривать, высокомерно острить, выслушивать светские сплетни.

В пылу страсти она громко кричала и стонала. А после ночи любви, объясняя свое поведение, признавалась, что никто, кроме Карстена, никогда не доставлял ей такого удовольствия. И вряд ли сумеет доставить! Он так гордился собой!

Правда, его несколько удивляло, что Стинне продолжала видеться и дружить со всеми своими бывшими мужьями и поклонниками. Любила принимать от них подарки на день рождения и проводила в телефонных разговорах с нынешними женами своих прошлых возлюбленных часы напролет.

Интересно, о чем можно с ними разговаривать? – возмущалась мать Карстена. Но у каждого свои странности. Стинне любила поболтать, мать повозмущаться. А еще его возлюбленная мечтала о жизни в Нью-Йорке, хотела сделаться завсегдатаем тамошних ночных клубов, намеревалась по непонятной причине навсегда забыть Норвегию. Карстена это не пугало, а только тешило. Ему нравилось, что его женщина не похожа на остальных домоседок, коротающих дни в детской или в кухне.

Что ж, размышлял Карстен Трольстинген, Нью-Йорк – такой магнит, который вытягивает энергичных, жизнелюбивых людей со всех уголков земли. Купить недвижимость на Манхэттене оказалось не так-то просто, но Карстену не занимать было настойчивости и решительности. А деньги… Денег всегда мало. Подумаешь, потратил около миллиона долларов! Слава Богу, многие его сделки проходили через Североамериканские банки, а в них на его счетах лежали средства, в десятки раз превышающие стоимость купленной квартиры. Да-да, пятикомнатной небольшой квартирки с замечательным видом на Гудзон и Центральный парк.

Лучшие дизайнеры Нового Света превратили жилище, которое Карстен приобрел для своей возлюбленной, в шикарном восьмидесятиэтажном доме на Манхэттене, в шедевр дизайнерского искусства. Сколько затем в этой квартире перебывало гостей! Ох, и кто там только не появлялся! Некоторых визитеров Карстен с удовольствием собственноручно спустил бы с лестницы, благо квартира была расположена на сороковом этаже.

Почему-то Стинне решила, что в ее доме должны круглосуточно бывать поэты, банкиры, кинозвезды, торговцы наркотиками, продавцы антиквариата… Молодая женщина скучала в родном Ставангере, а в чужом Нью-Йорке вдруг расцвела и похорошела.

Свой новый дом она набила как дорогими картинами, вазами, гобеленами, так и всевозможными грошовыми побрякушками. Но квартирка действительно была хороша! О ней писали статьи искусствоведы, фотографии интерьера публиковались в архитектурных журналах.

Там были светильники знаменитых Антонио Читтерио и Тома Диксона, стулья замечательного ультра-дорогого мебельщика Ээро Сааринена… Круглый двухуровневый стол Саспеншен украшал гостиную – ярко-красный лак, каркас из металла: стол и арт-объект в одном лице. На этом столе все выглядело великолепно – и девушки, и кошки, и книги. Все, кроме еды. Кусок черного хлеба на поверхности стола казался вылепленным из пластмассы, удивительное дело…

Карстен редко бывал у своей возлюбленной в ее новом доме. Квартирой распоряжалась Стинне, а сама она редко приезжала в Норвегию, вовсю наслаждаясь новой жизнью. Сколько у нее появилось друзей и знакомых, как все любили очаровательную хозяйку модного салона в центре Манхэттена. Она же мечтала об этом всю жизнь…

Стинне была в восторге! Первый муж сумел всего-навсего подарить ей недорогой автомобиль, а второй муж лишь дважды за короткий срок совместной супружеской жизни возил в Париж. «Я полагаю, – сказала Стинне Карстену, – что ты будешь лучшим мужем на свете! Хватит работать и работать, будем вести скромную семейную жизнь в Штатах, ходить на премьеры, путешествовать, принимать гостей!»

Карстен никогда особенно не вслушивался в несмолкаемую, но тем не менее милую болтовню Стинне, ему было хорошо просто находиться рядом с ней. Да и ему самому нравился Нью-Йорк. Впрочем, не больше, чем Париж, Лондон или Гонконг. Везде они привлекали заезжего человека своими традициями, достопримечательностями климатическими особенностями. Родным городом Карстена был Ставангер, там он вырос, там стоял и стоит дом отца.

К тому же квартиры в Лондоне, в Нью-Йорке или Париже не помешают семейному счастью! Менять местожительство время от времени даже хорошо.

После того как Карстен надел обручальное колечко на пальчик Стинне, отец и мать наговорили ему такого, что он вычеркнул родителей из своей жизни. Впоследствии их примирило трагическое происшествие, которое заставило горевать и его стариков.

Стинне внезапно ушла из жизни в тот черный понедельник, когда случилась авария на скоростном Атлантическом шоссе, проложенном по каменным дамбам из Молде в Кристиансунн. Его возлюбленная погибла за рулем своего крохотного фиата, и Карстен, узнав об этом, был готов наложить на себя руки от горя.

Он несколько раз проезжал по Атлантическому шоссе, останавливался и смотрел на бегущие по проливу волны. И соленые морские брызги смешивались с его слезами. Бедная Стинне, как мерзко и одиноко на свете без твоей болтовни, нелепых причуд и нарядов!

В купленную для своей возлюбленной квартиру Карстен больше никогда не заходил, дизайнерские изыски покрылись пылью и потускнели, а вскоре вообще вышли из моды.

И еще. Прочитав медицинское заключение о смерти Стинне, Карстен проникся бешеной ненавистью к наркоторговцам. Кто бы мог подумать, бедняжка употребляла наркотики. Ее заставляли это делать, так убеждал себя Карстен…

Что было потом? Страшная пустота в жизни. Тупая боль в сердце. А дальше работа, только работа, и редкий шальной отдых от трудовых будней. Друзья, биржа, офис, банки, казино, рестораны… Все переплелось, слившись в один поток, несущийся сквозь дни и ночи неделя за неделей, месяц за месяцем.

Потом из Англии пригнали «Звезду Севера». Яхта стала настоящей отдушиной, занимала все его свободное время. А потом наступил период, когда горечь утраты отошла на задний план. Но тут-то у него и всплыла прежняя обида на родителей, которые так и не приняли его возлюбленную в свой круг. И Карстен вновь почувствовал неприязнь к ним.

Конечно, он был не прав, конечно… Но теперь началась новая жизнь, и он постарается обойтись без прежних ошибок.

Все, к чему прикасались руки Карстена, моментально превращалось в золото. Со временем он сделался куда богаче собственного отца, его судоходные компании процветали, он не боялся риска и вкладывал капитал в такие предприятия, которые для других оказывались гибельными.

Так, Карстен первым стал скупать прибрежные участки земли на Северном море, чтобы строить там цеха по переработке отслуживших свой срок кораблей. Он приобретал подводные лодки устаревшего типа, капитально их ремонтировал и перепродавал в страны третьего мира. Ему даже удалось открыть казино на расколовшемся танкере, застрявшем на мели у Бергена, предварительно откачав из половинок судна нефть.

Вернее, именно за откачку нефти в условиях штормового моря он получил от правительства преимущественное разрешение на открытие казино. Заведение стало невероятно модным у туристов, любящих потешить себя чем-то экстравагантным.

Да чем только Карстен не занимался за свои двадцать пять лет… От отца ему передалась страсть к долгим странствиям.

Трольстинген-сын строил корабли не только в Норвегии, он покупал верфи там, где были дешевые рабочие руки, где работали металлургические заводы, не умеющие выгодно распорядиться тем, что произвели.

Карстен обеспечивал людей работой, и дела у него шли в гору даже тогда, когда конкуренты разорялись. Хотя судостроительная промышленность была подвержена спадам, как и любая другая отрасль, он умел держаться на плаву.