— Игорек, я точно знаю, что это именно засос! А значит…

— Это значит, что мы сейчас будем копаться в его личной жизни, — буркнул Игорь. — Мне, например, это совсем не интересно.

— Это значит, что старушки не врали! И существование целого выводка разномастных девиц, которые чуть ли не каждый день наведываются к Алексею Георгиевичу, — истинная правда! Вот тебе, Игорек, и дубликатик ключа…

— Думаете, пса могла похитить одна из них?

— А почему бы нет?

— Какого черта тогда Черепец морочил нам голову? Сам же страдает от потери любимой собаки, и сам же скрывает от следствия подозреваемых…

— Ну, на это есть множество причин…

— Назовите хотя бы одну.

— Ради Бога, — Клавдия посмотрела Игорю прямо в глаза. — Первая. Представь себе, что у тебя пропала из дома дорогая твоему сердцу пластинка.

— У меня нет проигрывателя.

— Ну, не знаю, кассета…

— У меня нет магнитофона.

— Игорь, так нельзя, — покачала головой Клавдия. — У следователя должно быть хоть какое-то свое имущество, тогда он будет уважать чужое.

— У меня есть шахматы.

— Вот и представь, что у тебя пропали шахматы. Станешь ли ты подозревать свою любовницу?

Игорь вспыхнул до корней волос.

— У меня нет любовницы.

— Ну, просто девушку?..

— У меня нет девушки. — Он опустил глаза.

— М-да… Жаль. Ну ладно, разовью мысль абстрактно. Черепец не хочет подозревать любовниц, потому что всем им верит. Во-вторых, если не верит, то не знает, которая украла. И в-третьих — это не просто любовницы, но и чьи-то неверные жены…

— Допустим… — Порогин вынужден был согласиться с доводами Клавдии Васильевны. — Но зачем кто-то из этих девиц украл собаку? Это вы можете объяснить?

— Да хотя бы затем, чтобы сделать Черепцу больно…

— …Затаив злобу после очередного громкого скандала, — продолжил ее мысль Игорь. — Но животное здесь при чем? Оно-то ни в чем не виновато…

— А ты думаешь, что все женщины — ангелы с крылышками за спиной? — усмехнулась Дежкина. — Запомни, Игорек… Женщина способна на такую жестокость, на какую не отважится ни один мужчина. Это я тебе как специалист говорю…

— И вы тоже?! — В глазах Порогина появилось недоверие.

— Я не женщина. Я следователь городской прокуратуры.

— Алло, Федя, ты в магазин не ходил еще?.. Ну и хорошо. Не ходи никуда, я сама сегодня должна закупки сделать… Я тут грибов насобирала, буду пирожки печь. — Клава то и дело оглядывалась по сторонам, все время боясь, что, пока она будет разговаривать по телефону, у нее стянут из сумки кошелек. Странное дело, вроде следователь, а воров боится. Одно слово — вокзал. — Нет, в прокуратуре грибы выращивать не стали. Я в лесу набрала, ездили тут по делу. Видишь, работа в прокуратуре тоже приносит свои плоды… Вареники? А я обещала? Значит, будут и вареники…

Игорь стоял невдалеке и неловко переминался с ноги на ногу. Почему-то всегда жутко нервничал, когда она разговаривала с мужем.

— Быстро-быстро, поскакали! — Клава схватила Игоря под локоть и потащила ко входу в метро. — Мне еще запрос написать нужно по восьмому продмагу и послать в Кимры.

Все эти запросы как раз касались того самого «мерседеса». Сначала был взрыв в машине — здорово рвануло. И всех, кто в ней сидел, в клочки разнесло. Клавдии это дело поручили, поскольку она по убийствам. Но шумный террористический акт оказался обыкновенной мафиозной разборкой. Концы вывели на колбасных предпринимателей из славного города Кимры. Клавдия и Игорь увязли в бухгалтерских бумагах. Но беда была еще и в том, что Веня Локшин так «художественно» снял взорванный «мерседес», что взрывотехники отказались делать экспертизу. А самое печальное, что «мерседес» этот уже не получалось переснять. Его куда-то свезли. Москва чистоту любит…

— Хотите мороженого, Клавдия Васильевна? — Игорь попытался остановиться у лотка.

— Ну прямо как маленький, — хихикнула она.

— Я большой, — буркнул он и покраснел. — Просто жарко…

Игорь замолчал и уставился в свои анекдоты. Какой-то он странный временами бывает, чудной какой-то.

На Макса немного похож. Уши тоже торчат и словечки те же. Только Макс повиднее будет, девки, наверное, так и вьются, вон домой за полночь является. За Игорем так вряд ли будут виться. Хотя, кто знает, Черепец вон какой шпындик, а бабы к нему летят, как на мед. Клава бы к такому бегать не стала. Лысый, плюгавый, злой. Понятно, если бы еще машина какая шикарная или там в доме всего полно, так ведь нет.

А девицы все на машинах.

— Странно, — как будто подхватил ее мысль Игорь. — Они все на одинаковых тачках к нему ездили. Хотя, может, напутали бабульки.

— Потом, не здесь, — оборвала Клава. Профессиональная привычка — не разговаривать о работе в общественном транспорте.

Хотя это он правильно заметил. У всех одна марка машин. Если только действительно старушки не напутали. Напутали же про собачку. Хотя машина — не собака. Вон у соседей тоже пуделек живет. Веселый такой, приветливый, все в лифте гадил. Как гадить перестал, даже решили, что сдох. А прошлого дня гулял себе во дворе с хозяйкой. Отучили просто. Но машина — не пуделек, ее спутать нельзя, тем более в деревне.

— Выходить. — Игорь вежливо тронул ее за плечо.

— Да-да…

Эх, машина, машина. Скорее бы Федя свою починил. А то все свободные деньги на этот драндулет, колготок лишнюю пару не купишь.

— Который час? — спросила она на улице.

— Без десяти четыре. — Игорь глянул на часы.

— Хоть бы додумались в холодильник заглянуть, а то будут сидеть голодные.

— Дежкина, не рано на работу? — пошутил вахтер.

— А ты чего тут скучаешь? Шел бы себе домой футбол смотреть. Тут воровать нечего. — Она сунула пропуск в сумку.

— Вот и я говорю, что… — обрадовался было вахтер, что хоть с кем-то может перекинуться парой слов, но Клавдия Васильевна уже зашагала по коридору к своему кабинету. Игорь послушно бежал рядом.

— Дежкина, там на втором этаже распродажа! — закричал кто-то ей в спину.

Распродажа. Нет более верного способа сорвать рабочий день в каком-нибудь учреждении, чем устроить в нем пусть даже самую никчемную распродажу. Это будет лихорадить работников с утра до вечера. На таких распродажах покупают даже то, что в магазине никогда не купят, — еще бы, прямо под носом, идти никуда не надо, да еще с двухпроцентной скидкой.

Клава, конечно, резко затормозила и сунула Игорю в руки все пакеты, сумки, папки. Только кошелек выдернула.

— Ты иди, а я скоренько. Только посмотрю, что там.

В голове крутилось: «Феде рубашку бы неплохо, Ленка стрейчи просила. Правда, может подождать. Макс трусы все износил, пары две-три не помешают. Нет, колготки подождут, у меня еще старые не сносились. Что еще?.. Ах да, «Блендамед»…

И Клавдия, забыв о том, что весь день мысль о безработице, а стало быть — безденежье, сжимала ее решимостью жить экономней, помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, — распродажа!

Народу было немного, и то в основном женщины. На трех столах был разложен товар — духи, лак для ногтей и помада. Были еще модные зимние шляпки, но кому они сейчас нужны, летом-то. Ни трусов, ни стрейчей, ни рубашек не было. Были, правда, колготки.

Быстрым наметанным глазом Клава пробежалась по ассортименту.

— Ага, мне один «Блендамед». А это что?

Продавщица, молодая накрашенная девица, ухмыльнулась, смерив взглядом тетку.

— Краска для волос. Всех цветов и оттенков, экологически чистая и совершенно безвредная. Если вы захотите перекрасить волосы, допустим, в черный цвет, то вам всего лишь…

— Нет, спасибо. — Клава сунула пасту в карман и грустно вздохнула. Всегда хотела быть жгучей брюнеткой, но к этому еще неплохо бы годков десять скинуть, ноги подлиннее и талию потоньше. Да и Федя не поймет.

А краски было действительно много, сортов двадцать. И все какие-то естественные, как у людей, не то что родная отечественная хна, от которой волосы красные, как утренняя заря.