- Надрались?! - ужаснулся отец. - Что ты имеешь в виду - "надрались"?

Мама взяла его за руку.

- Только вдвоем? - спросила она деловито.

- Только вдвоем.

- Это правда?

- Клянусь.

- Что вы пили и сколько?

- Бутылку красного вина.

- Целую бутылку? - вскричал отец. - Целую бутылку?

Казалось, вот-вот его хватит инфаркт.

- Кто вам ее купил? - продолжала дознание мама.

- Мы сами.

- Как вам ее продали?

- Мы улыбнулись продавцу:

Мама на мгновение умолкла. Отец потрясенно качал головой.

- Бутылка была литровая или 0,75 ? - уточнила мама

- Не знаю. Клянусь!

- Такая тонкая или толстая?

- Толстая. Франковка

.

- Литровая?! Ты, наверное, шутишь? В тринадцать лет вдвоем выпить целый литр?! - взвыл отец.

- Тебя рвало?

- Рвало.

- Сильно?

- Сильно.

- О Господи! - сказал отец.

- А Иржину?

- Тоже. Тоже сильно.

Губы мамы чуть скривились в улыбке, но она тут же строго поджала их.

- Кто все убрал?

- Мы сами.

- Как следует?

- Как следует. Ковер - такой специальной пеной, постельное белье утром выстирали.

- Учительница знает?

- Знает.

- Как она узнала?

- Спросила, почему у нас в комнате так воняет.

- И что вы ей сказали?

- Правду.

- А что она вам на это сказала.?

- Ничего. Смеялась и сказала, что мы чучела.

- Смеялась!! - взвился отец. - Она смеялась!!

Он вскочил и заметался по комнате.

- Ты понимаешь, что это была несусветная глупость? - сказала мама.

- Ведь они могли во сне задохнуться! - кричал отец, хватаясь за голову.

- Обещай нам, что больше никогда в жизни не возьмешь в рот алкоголя, взывала ко мне мама.

- Обещаю.

- Поклянись! - сказал отец.

- Клянусь, - сказала я торжественно.

- Хорошо, - сказала мама и выразительно посмотрела на отца. - Я хочу, чтобы ты знала: отец и я действительно очень ценим, что ты нам рассказала об этом.

Вечером шестого июня тысяча девятьсот восемьдесят шестого года отец стоит на балконе квартиры моей матери.

Он знает, что я должна прийти в девять, и потому стоит там уже с половины девятого. Темнеет, и он придумывает, как наказать меня, если я приду позже. Внизу глубоко под ним светится вечерняя Прага, переполненная ненадежными таксистами и сомнительными кафе и барами, где шестнадцатилетней девчонке запросто нальют того, чего только эта безмозглая коза ни попросит. Прага переполнена крутыми водителями и негигиеничными сортирами, Прага переполнена темными парками, подъездами домов и пустыми квартирами, предоставленными на время подружками. Прага переполнена кидалами, похитителями, скинхедами, наркодилерами, брачными аферистами, садистами, фетишистами, онанистами, педофилами и пацифистами. Прага переполнена вьетнамцами, поддавшими новобранцами. Прага переполнена цыганами, арабами и пьяными немцами, без устали бросающими друг в друга пивные бутылки (как в Болгарии). Прага переполнена "художественными" фотографами и их так называемыми ателье.

На балкон выходит мама.

- Не хочешь поужинать, Карел?

- Я не голоден, спасибо.

Пожав плечами, мама уходит.

А его девочка где-то там, одна. Посреди всего этого кошмара. В этой маечке! И он сам ее туда взял и выпустил:

О Господи!

Случись что, он до последнего вздоха себе не простит. Не вынесет! Наложит на себя руки! Еще сегодня ночью выбросится с этого балкона.

В пять минут десятого снова появляется мама.

- Рената: - говорит она.

Отец отчаянно хватает ее за руки. Сжимает их так сильно, что ей больно. Изнасилована? Она жива? - спрашивает его безумный взгляд.

- : ужинает, - договаривает с улыбкой мама. - Ест котлеты. Спрашивает, не выпьешь ли с ней. По дороге в "кругосветке" купила пиво.

- Разве что символично: - с виду равнодушно говорит мой отец, но в глазах у него сияют настоящие слезы счастья.

Вот так.

8.

Вчера на пляже я сказал Ренате, что многого из ее детства уже не помню и что вообще хотел бы со своим писательством закруглиться. Но она ни в какую. Нет и нет! "Пиши хотя бы о воскресных обедах с моими бывшими ухажерами", сказала она. "Вот еще! Тогда уж лучше вспоминать о твоем детстве", - ответил я ей полушутя-полусерьезно. Хотя, если она настаивает, так и быть - могу кое-что написать и об ее ухажерах. Впрочем, оно и к лучшему, ведь в самом деле многие детали ее детства стерлись из моей памяти, да и вообще не хочу, чтобы казалось, будто я умышленно умалчиваю о ее бывших поклонниках. Может ли кто сказать, что ради Ренаты я не был готов простить им что угодно, но если уж этого "что угодно" чересчур, так его и впрямь чересчур - столько, что подчас сил не хватало выдержать. Ведь если, например, кто-то на голубом глазу приносит вам "художественные" фото вашей единственной дочери, которые до того "художественны", что, увидев их, покраснели бы даже в "Плейбое", так это и в самом деле чересчур. Или когда двадцатилетний школяр, который за все время обеда ни разу не глянет вам прямо в глаза, почему-то вдруг начинает вам втолковывать, что вы ведете пустую жизнь, ибо полную жизнь человека составляет лишь "героическое обращение к сверхличностному" или что-то в этом роде, то вы волей-неволей готовы, с позволения сказать, вцепиться ему в глотку, будто у вас вообще и дочери нет. Я, конечно, вовсе не жду, что какой-нибудь молодой охальник прямо с порога кинется мне на шею и станет величать меня "папочкой", не такой уж я, с позволения сказать, наивняк, но, с другой стороны, какой отец не хотел бы иметь хоть мало-мальскую гарантию, что дочь его встречается с человеком приличным, вежливым и разумным. Только если вместо этой гарантии вы видите, как этот ухажер, с позволения сказать, удовлетворяется в вашей ванной (хотите верьте, хотите нет, а так и вправду было с Ренатиным "вторым"), то что прикажете делать? Тут уж любой смекнет, сколько всего мы с моей бывшей женой нахлебались с Ренатиными ухажерами! Когда Ренатка должна была родиться, я только и повторял: "Мне без разницы, кто будет, лишь бы ребенок здоровым был!" Хотя про себя втайне мечтал иметь девочку. Ведь мальчишек вокруг меня и без того целый полк - такая уж моя армейская служба. Их пошлости и вечные разговоры о бабах давно в печенках сидят! Но теперь вот что скажу: видит Бог, Ренату я люблю больше жизни, но если бы я загодя знал, каких недоумков она станет водить к нам в дом, так, клянусь всеми святыми, с самого начала я мечтал бы больше о мальчике.