– Мой муж умер внезапно вчера, – тихо объяснила Мэгги. – Когда я из-за его смерти была вынуждена отправиться в путешествие одна, то подумала, что безопаснее путешествовать, переодевшись мужчиной. Я надеялась добраться до торгового поста без происшествий. Но, кажется, я где-то не там повернула. Как я далеко от торгового поста? Один день? Два?

– До ближайшего торгового поста три восхода солнца, – сказал Соколиный Охотник и увидел по глазам Мэгги, что из-за этой новости ее охватил внезапный страх.

– Это тебя испугало? – сказал он. – Разве Соколиный Охотник не сказал, что тебе нечего бояться арапахо? Пойдем. Пойдем, я познакомлю тебя с моим народом, – продолжал он, согреваясь от мысли, что она придет с ним в его деревню. – Отдохнешь. Поешь. Затем Соколиный Охотник проводит тебя до торгового поста.

Она боялась, что не сумеет добраться до торгового поста до рождения ребенка, а теперь абсолютно точно знала, что у нее нет другого выбора, как только пойти в индейскую деревню вместе с Соколиным Охотником, чтобы не пришлось ей рожать одной в этой бескрайней дикой местности. И Мэгги слабо ему улыбнулась.

– Это было бы так мило с вашей стороны, – прошептала она все еще в страхе перед неизвестностью.

Она не знала ни обычаев арапахо, ни вообще индейцев.

У нее внутри все похолодело от сознания того, что ее ребенок появится на свет среди людей, которые во всех отношениях были для нее чужими.

Единственным хорошим моментом в ее ситуации был Соколиный Охотник. За такое короткое время она начала ощущать к нему такую же близость, какую ощущала к Мелвину с самого первого дня их знакомства.

Вдруг рука Соколиного Охотника оказалась у локтя Мэгги.

– Ты подъехала к ручью за водой, – сказал он, подводя ее к своей лошади. – Ты возьмешь воду из моей фляги.

Она посмотрела на него снизу вверх с трепетом ощущая, что доброта этого человека возвращает ее к жизни.

– Возможно ли это? – спрашивала она себя. – Этот человек? Этот индеец?

Смутившись, она застенчиво опустила глаза. Она была беременна и такая же грязная, как грех…

Как смешно с ее стороны!

Она приняла флягу с водой и поднесла ее к губам, наслаждаясь моментом утоления жажды.

Но это удовлетворение было кратким. Внезапно Мэгги сладострастно задрожала, почувствовала, что длинные худые пальцы Соколиного Охотника гладят ее волосы.

– Твои волосы мягкие и красивые, – тихо сказал Соколиный Охотник.

Мэгги закрыла глаза, медленно оттаивая внутри, позволяя себе получить удовольствие от этих ощущений, которые до настоящего момента ей были незнакомы.

Когда руки Соколиного Охотника покинули ее волосы, Мэгги словно опомнилась. Она открыла глаза и медленно повернулась. Он рассматривал ее фургон, клетки с курами и петухом. Подойдя вплотную, индеец принялся поглаживать корову своими сильными властными руками, будто проверяя, чего она стоит. Мэгги окончательно пришла в себя, вдруг осознав, что этот незнакомец, по всей вероятности, хорошо владел искусством входить в доверие, а затем силой отбирал все, что пожелает.

Стиснув зубы, она подошла и спокойно остановилась рядом с Соколиным Охотником. Его интерес к корове не уменьшился, и она боялась, что он видел в животном скорее источник мяса, чем молока, в котором она нуждалась.

– Она дает очень сладкое молоко, – поторопилась объяснить Мэгги. – Хотите попробовать? Ее вымя полное даже сейчас.

– Вымя? Молоко? – сказал Соколиный Охотник, обратив на Мэгги свой насмешливый взгляд. Хотя глаза и говорили о том, что он просто забавляется, она этого не поняла.

Мэгги подошла к фургону, достала оттуда свою маленькую скамеечку и ведерко, затем села рядом с коровой и начала ритмично дергать за соски животного, направляя струйки молока прямо в ведерко.

– Ты видишь, Соколиный Охотник? – сказала она, продолжая доить корову. – Молоко свежее и неиспорченное, когда оно из-под коровы.

Соколиный Охотник кивнул, продолжая делать вид, что несведущ в коровах, хотя у него было большое собственное стадо домашнего скота.

– Понятно, – сказал он кивнув, – а когда вы едите корову? После того, как подоите?

Он знал, что этот вопрос встревожит глаза красивой женщины, но ему так хотелось поиграть с ней в эту игру. Он проделывал это много раз раньше, когда встречался с белыми людьми, незнакомыми с бытом арапахо.

Сначала его злило, что на него смотрят как на идиота. Но, будучи в состоянии спокойно относиться к такому поведению белых людей, молодой индеец заставил себя отыскивать смешную сторону их незнания.

В ужасе от того, что сказал Соколиный Охотник, и испугавшись за свою корову, Мэгги уронила руки от сосков животного так быстро, что перевернула ведерко с молоком.

Она быстро вскочила на ноги, насколько позволял ей это сделать ее живот.

– Нет, – сказала она, дико сверкнув глазами. – Я не собираюсь есть свою корову. Я же сказала, что держу ее только для молока…

Она с нетерпением ждала его ответа.

– Пусть будет так, – пожав плечами сказал Соколиный Охотник.

Он одарил ее своей странной улыбкой, стал на одно колено и, подобрав ведерко, положил его в фургон.

– Пошли, женщина. Я отведу тебя к свежей воде. Там ты сможешь выпить что-нибудь кроме коровьего молока. Там мы сможем напоить наших животных. Всех их. – Он улыбнулся ей через плечо и направился к своей лошади. – Даже твою корову. Она будет намного вкуснее после того, как освежится, выпив воды.

Увидев, как она побледнела от мысли, что ее корову могут съесть, индеец решил перестать ее мучить. Ему хотелось, чтобы эта женщина увидела его в более приятном свете, чтобы однажды она смогла бы его полюбить.

Он поспешил назад к ней и приподнял пальцем ее подбородок. Ее огромные серые глаза встретились с его глазами.

– У Соколиного Охотника много коров, и он никогда не съел ни одной коровы, которая дает молоко, – сказал он серьезно. – И он не съест твою корову. Это твоя собственность, и делай с ней все, что захочешь.

Мэгги облегченно вздохнула и улыбнулась, прощая индейцу его шутку. То, что ее корова была в безопасности, было для нее главным.

Открыв для себя, что Соколиный Охотник может быть веселым, беззаботным и забавным, она почувствовала даже большую безопасность и непринужденность рядом с этим красивым индейцем.

– Спасибо, – прошептала она.

– Соколиный Охотник был неправ, так играя твоими чувствами, – сказал он. Сердце его учащенно забилось, ощутив, насколько сильно он хочет обладать этой женщиной.

Было нехорошо подходить к ней даже с поцелуем: ведь она совсем недавно потеряла своего мужа.

Он подождет. Да – он подождет. А затем он откроет сладость ее губ.

Он посмотрел вниз на ее испачканное пончо. Затем перевел взгляд на грязь и пыль, въевшуюся в лицо белой женщины, но не видел ничего, кроме того, что она очень красивая женщина.

Но даже красивые женщины должны мыться. Он намекнет ей это, когда они прибудут на следующее место их ночевки.

Соколиный Охотник проводил Мэгги до ее фургона, намереваясь помочь ей взобраться туда, но она решительно высвободила свой локоть и сама без его помощи взобралась на свое место. Всем своим видом Мэгги показывала, что ни за что не позволит ему помочь – пусть даже для этого придется драться.

Он отошел от фургона, решив, что она не только красива, но и обладает большой силой воли. Ему нравилось это в женщинах. Он открывал для себя много любопытного и достойного восхищения в характере этой женщины, гораздо больше, чем когда-либо ранее, когда его привлекал кто-то еще.

– Мы будем ехать до тех пор, пока солнце не начнет клониться к закату, покрывая небо красным одеялом, – сказал он, когда Мэгги взяла в руки вожжи, кивнув в знак молчаливого согласия.

С этими словами Соколиный Охотник направился к Пронто и сел верхом на своего жеребца. Он подал Мэгги знак рукой, и она поняла, что должна следовать за ним.