Эя утомилась от безделья и жизни в замкнутом пространстве. Она прослушала все лэкторы, что нашел и принес ей брат, подружилась с Хакано, который настолько привязался к ней, что скулил в отсутствие Константа у заблокированного входа в его каюту, что начало вызывать подозрение у команды.

Но все бы ничего, если бы не настырность Монторриона и его слишком показательные подарки: изящные женские заколки, лэкторы по истории искусств и рукоделию, сейкап - резная шкатулочка с пыльцой редкого цветка, что стоит целое состояние, и поднимает жизненные силы, обеспечивая энергобаланс организма. Эя открыв ее, долго смотрела разноцветные мелкие, как песчинки, переливающиеся кристаллы, с ароматом свежести и предрассветного ветра, когда кристаллы, усыпая землю, растворяются под лучами Уэхо и под влиянием Мохонга, источая изумительный запах. Он напомнили ей дом, парк за террасой, и другой сейкап - кулон, что подарил отец.

Ровно через сутки почти точно такой же кулон в виде октаэдра с секретом, полный пыльцы, был подарен Монторрионом Константу и оказался на шее Феи.

С чего такие подарки делать мужчине? Монти прекрасно знает, что ничего кроме мэ-гоцо сейти не носит, другое дело его сестра.

Монти зачастил к Константу, появляясь по делу и без, порой по полночи просиживал с сейти, ведя не спешные беседы с слишком мутным подтекстом, играл в пикет и все стремился поначалу заглянуть в спальню. Он явно понял, что сейти не один, и это тревожило Фею. Она понимала, что отец рано или поздно, а скорей всего уже сообразил, куда испарилась его дочь. А раз не стал разворачивать корабль, значит, нашел другую возможность присматривать за своими отпрысками. Рэйсли не мог поступить иначе. Иметь свои уши и глаза в любом конце галактики, в любой точки обжитых районов - его реноме, естественное и понятное состояние души, норма. Монти в данной ситуации оптимально подходил на роль наушника, потому что им можно было управлять. Замаранный нелицеприятными поступками юнец - хорошие оружие в умелых руках, а уж руки у отца - мастера.

Эя объясняла это брату и предостерегала от оплошностей, волнуясь за него. Как не смотри, но именно его отец обвинит в произошедшем и заставит отвечать в первую очередь. Учитывая крутой характер Лоан, тот может спокойно лишить сына привилегий, звания, выкинуть из дома, как забракованного щенка из помета. За себя девушка тоже переживала, но в большей степени в связи с братом. Понимая, сколь велик будет гнев отца, она не видела возможности вернуться домой, но и жизни одной, без братьев и родителей, охраны агноликов, не представляла. Обременять же собой Константа - не хотела, и потому в тайне от него приняла решение стать жрицей Модраш. Къет надежно укроет ее от мирской суеты и от гнева отца, даст сил и защиту.

В один из дней, влетевший в каюту Монторрион невольно помог ей избавиться от колебаний и уверится в правильности избранного пути.

Он сходу включил дисплей и развернул Константа к экрану.

Эя притаившись в спальне, смогла в щелочку разглядеть и услышать, что же такое важное заставило вломиться сына троуви к сейти. Передавали последние новости, в которых раскрывалась "тайна" исчезновения наследницы Лоан. По официальной версии, в которой Фея усмотрела замысел отца, она ушла в къет на год, мужественно отвергнув императора Цигруна по религиозным соображениям. Тот объявил своей невестой Марину и ночью отбывает на Цигрун в сопровождении Рэйнгольфа.

Эйфии стало ясно, что отец уверен - она на экспедиционном гоффите вместе с сыном, и как родитель и правитель, Лоан уже предпринял шаги к стабилизации общественного мнения, приготовил базис для дальнейших действий. В том, что взбунтовавшихся сейти уже ждут агнолики на базе Фарагоста не осталось сомнений и у Константа.

Он покосился на Монторриона и осел в кресло, задумчиво потирая подбородок:

- А ты беспокоился, - выдавил с трудом.

- Я и сейчас беспокоюсь, - сел на край дивана парень. - Официальная версия так же далека от правды, как мы от Родины.

- С чего взял?

- Скажу больше: знаю.

- Что можешь знать ты, если не знаю я?

- Я сын троуви, Констант. Не забыл? Еще лет пять назад я слышал разговор отца с Поттаном. И мне точно известно: никогда, ни при каких обстоятельствах сейти Эйфия, любимая дочь сегюр не станет жрицей, не будет принята в къет даже на месяц.

- Новость.

- Почему знаешь?

- Политика.

- Нет. Не только. Она сейти и где бы не появилась: в къете на Викфорне или на Мородэо, ее тут же доставят в Центральный къет. Только там она может принять сан, и только там служить по праву своей священной крови. Она наследница, дочь правящей династии Лоан, крестница Модраш.

- И что? Мы постоянно бываем в храме.

- Ты видел там двух отверженных?

- И что?!

- Алорна, жрица Центрального къета их дочь и племянница.

Эя отпрянула от двери, вжавшись в стену: о, Модраш! Каково же ей каждый день видеть своих родственников в таком состоянии? Проходить мимо, делать вид, что не знает и не видит их? И какое же преступление совершили они?

- Чушь.

- Факт. Ей стало известно, что мужчина - ее отец, а женщина - тетка.

- Стоп! Алорну назначили главной служанкой Эйфии и отправили вместе с госпожой на Цигрун. Если бы отец имел хоть тень подозрения на нее, ее бы давно убрали.

- Она не глупа и ничем не выдала свое отношение к известию. Но именно поэтому сегюр ей и не верит. И Поттан не пустит сейти Эйфию в къет. Я не знаю, что задумал твой отец, отправив Алорну вместе с сейти, но уверен, что у него были планы на счет обоих. Наверняка он проверял Алорну или дал ей задание, которое бы она, выполнив, исчезла или стала жертвой, виновной. Просто так жрицу не убрать - это известно любому из братьев и сестер.

- Отец рисковал, - протянул Констант, сообразив что к чему, а следом пришло и осознание отчего на сестру напал тэн, и парень невольно сжал ножны, зло скривившись: убью, монию, только попадись!

- Вряд ли. Скорее всего, что-то пошло не так как он задумал.

- Ван-Джук! Он должен был быть рядом с невестой и охранять ее.

- Скорее всего. Сегюр сделал ставку не на того, и сейчас цигруна не зря выставляют полным идиотом. Эта месть вполне в духе твоего отца. Однако вопрос с Эйфией не решен, а разговоры о ее уходе всего лишь приманка то ли для Алорны, то ли еще для кого.

- И то и другое. Но что с того? Отец сам как-нибудь разберется с проблемами, а так же недругами, врагами и провинившимися. Ни я, ни тем более ты в этом вопросе ему не указ и не советчики.

- Ему - да. Но давай подумаем о сейти Эйфии и о тебе?

- Давай ты будешь думать о себе и перестанешь изображать троуви! - разозлился парень. Монторрион качнул головой:

- Я хочу помочь.

- Себе? Я уже сказал: мне не нужен советник.

- И помощник? До посадки осталось четыре дня, Констант. Я могу помочь вам избежать отцовского гнева. Те наказанные в къете пошли против Лоан и вот уже двадцать с лишним лет живут в полумраке на цепи, не видя ни света, ни жизни. А ведь женщина - жена его брата, Иллана.

- Дяди Иллана? - нахмурился Констант, и задумался.

Эя же испугалась до головокружения.

Что же ждет Константа, ее, если отец не помиловал родственницу и настолько тяжело наказал, лишив и жизни и смерти, пренебрег узами законного союза?

Эйфии, как любому из детей Рэйсли было известно, что вставать поперек отца чревато огромными неприятностями. Он не давил, он сметал, он не прощал и порой ждал годами, чтобы ответить. Никто не связывался с ним.

Девушка скользнув, осела у стены: путь в къет заказан, домой тем более. Они с братом в западне.

- Твои намеки прозрачны. Но я не понимаю их причину. Чтобы не случилось в прошлом, я точно знаю, отец был прав, наказав родственницу. Значит, говорит не о чем. И вообще, не лезь в дела моей семьи. Я слышу в твоих речах крамолу и недовольство сегюр. Если еще раз услышу подобное, убью тебя в назидание другим. А теперь уходи.