Так… Сэнди с минуты на минуту уедет, Тед отправится к своим кобылам, надо вызвать, нет, поймать такси — и быстро в Хьюстон. В Хьюстоне наверняка есть общежитие Христианской ассоциации женской молодежи. Решено! Там она найдет пристанище — пусть скромное, неважно, но это лучше, чем бесконечно трепать себе нервы. Ну погоди, Тед! Вот приду в себя — и не дам тебе спуску!

— Я поехала, — Сэнди просунула голову в дверь, — Тед подвезет меня. Мы скоро вернемся. Чао!

Корин помахала подруге рукой, улыбнулась — пока!

Прекрасно! Они едут вместе! Несколько минут Корин сидела тихонько, как мышонок, — вдруг вернутся? Нет — Сэнди перекинулась парой слов с миссис Бэрд, хлопнула дверца машины, взревел мотор — все, уехали! Она облегченно перевела дух.

Морщась от боли, встала, выпрямилась, на лице — спокойное равнодушие, выглянула в коридор.

— Миссис Бэрд! Как? Они уже уехали? Я забыла попросить Сэнди привезти мне ночную рубашку. Ах, какое невезение! Она даже не знает, где искать. Придется поехать самой. Вы позволите мне на время воспользоваться вещами вашей дочери?

— Господи, Корин, ну конечно же, только зачем вам ехать? Они же все привезут! Вы еще так слабы, дорогая!

— Но я постеснялась при Теде попросить привезти мне еще кое-что, ну, вы понимаете, чисто женские дела. — Корин смущенно потупилась и покраснела.

— Лучше вам остаться дома, я позвоню, скажу Сэнди. — Миссис Бэрд нахмурилась.

«Да отпусти же ты меня!» — Корин теряла терпение.

— Не стоит, — она мило улыбнулась, — честное слово, я чувствую себя нормально. Услышав гудок, она стала прощаться.

— Вот и такси. Все будет хорошо.

— Но вы такая бледная, останьтесь!

— Я гораздо выносливей, чем кажусь! Я позвоню.

— Как? Разве вы не вернетесь?

— Не знаю, может быть, останусь там. Мы обсудим с Тедом и Сэнди все на месте.

— Отлично, тогда я спокойна. Берегите себя!

— О да! До свидания, дорогая миссис Бэрд!

Она медленно вышла на улицу, стараясь не морщиться от боли и идти прямо. Вот уж не думала, что так трудно даются всего несколько шагов. Сердце стучало молоточками.

А тем временем Тед и Сэнди, разыскав Генри в его крошечной чистенькой квартирке, старательно внушали ему: мы — друзья Корин, она живет у нас, приехали взять ее вещи.

Генри хмуро выслушал их, молча достал ключи.

— Что ж, пойдемте.

Отперев входную дверь, провел их в комнату Корин.

— Вот, полюбуйтесь. — Он отпер стенной шкаф, брат с сестрой застыли в изумлении: как, всего три платья? Они глазам своим не верили. — Да, он держал ее в черном теле, — Генри прекрасно заметил их изумление, — и при этом изводил скандалами, да какими! Пыталась убежать, но он перекрыл все каналы — переписку вскрывали и прочитывали, телефонные разговоры подслушивали И передавали ему, знакомым звонили и советовали держаться от нее подальше: она, мол, больна, а вы знаете, чем? — и далее обычное вранье. Господи, да я бы уже давно отсюда сбежал, пропади оно пропадом, это окаянное место, да жалко было бросать ее одну, она бы не выдержала, сломалась… Тед гневно сверкнул глазами:

— Что вы такое плетете? Мой кузен, наша семья — одна из самых известных и уважаемых в городе. Он же миллионер!

— Да, миллионер… Мог купить всех и вся, встречного и поперечного… Ему удалось в какой-то мере превратить ее в отверженную, к этому он и стремился. Следил за каждым ее шагом, а сам… пользовался услугами самых дорогих шлюх Хьюстона, одевался у лучших портных, менял без конца лимузины.

Тед, сжав кулаки, с грозным видом двинулся на Генри, но тот и не шелохнулся.

— Скажу больше, — повысил он голос, — в ту ночь, накануне роковой вечеринки, он ночевал дома, вел себя как бесноватый, пырнул ее ножом, мне пришлось срочно везти ее к врачу. Всю дорогу я ломал голову — что сказать, как объяснить? Барри, от которого разило, как из винной бочки, увязался следом, плел всякие небылицы о том, как жена расшиблась, спускаясь без парашюта на листе алюминия… Врач смотрел на него как на сумасшедшего, но что он мог сделать? Барри умел купить всех, заткнуть рот, запугать. Ее теперь считают виноватой во всем, а Барри — мучеником и вообще ходячей добродетелью! Боже мой, если бы вы только видели, сколько крови она потеряла в тот раз!

Брат с сестрой, замерев от ужаса, слушали, не веря своим ушам.

— Он ранил ее, говорите?! — запинаясь, переспросил Тед.

— Да, ударил ножом. Я зашел вечером узнать, не надо ли ему чего-нибудь. Вижу — он швырнул ее на кушетку, вопит, грозится оставить без гроша, опозорить, она — такая, она — сякая, он применит крутые меры! И применил… Согласитесь — это какое-то странное, извращенное чувство. Верещал о какой-то открытке, она, дескать, порочна до мозга костей, но если исправится, то он, возможно, простит ее, и они по-прежнему будут жить, как жили раньше. Да только жизни-то никакой не было! Одно мучение! Весь следующий день он пропадал где-то, шлялся, должно быть, с дружками по ресторанам, а вечером заявился — собирайся, поехали на вечеринку!

— Так это все из-за открытки? — Тед рухнул на стул.

— Да, сэр. Он словно помешался. Нет, я никогда не понимал его отношения к жене. Все же была в его любви, если это можно так назвать, какая-то извращенность. А вы говорите — из старинной семьи, уважаемые люди! Короче, пришлось мне везти их на эту злосчастную вечеринку — ну как ему, полупьяному, было сесть за руль? А после вечеринки он выволок Корин на улицу, грозился Закатить грандиозный скандал — возможно, и убил бы, но тут я выскочил из машины, оттащил от него Корин. Ну, он сел за руль и укатил… навстречу гибели. Мы и глазом не успели моргнуть. А теперь вот он мертв, но скажу вам честно — мне его не жалко ничуточки. Я вижу, мистер Реган, мне вас не убедить. — Он повернулся к Сэнди: — Мисс Реган, попросите ее показать вам раны. Убедитесь, насколько все серьезно. И еще — не было никакой аварии планера. Она скрывала, все скрывала от друзей, от знакомых! Ведь это он столкнул ее с лестницы, вы об этом слышали?

Тед сидел, обхватив голову руками. Сэнди потихоньку сделала Генри знак рукой — уходите!

— Спасибо, Генри, а теперь идите, идите скорее!

Генри вышел, сверкнув черными глазами, постоял, огляделся и прильнул к замочной скважине.

Сэнди подошла к брату, посмотрела на него.

— Тед! — тихонько окликнула она.

— Сэнди, до конца дней не прощу себе! Ну скажи честно; — ты знала что-нибудь?

— Нет. — Сэнди тяжело вздохнула. — Барри делал все, чтобы изолировать ее. Ведь ты слышал, что рассказывал Генри. И мне звонили — что было, то было. Раз она даже пыталась скрыться у меня. Мы встречались тайком. Уже обо всем договорились, но Барри, очевидно, снова удалось разрушить ее планы. Толком я от нее так ничего и не узнала. Внешне она человек холодноватый, круг друзей строго очерчен, я думала — все у них идет как обычно. По-видимому, только Генри был в курсе того, что творилось в их доме. Но и он, заметь, открыл нам глаза, только когда Барри не стало…