- Ну,- первым подал голос гость,- ты что,- никак не подыщешь для меня подходящего приветствия?

Пабло облизнул мгновенно высохшие губы.

- Конан...- недоверчиво прошептал он.- Господи! Конан! Амра!..

- А кто ж еще?- и плащ с рукавицами с грохотом опустился на бюро.- Ну так что же?- выкрикнул он со злостью.- Ты даже не можешь предложить мне бокал вина? После дальней дороги у меня пересохло в горле.

- Ах да, вина!..- механически повторил Пабло. Он взглянул в сторону колокольчика, но вдруг задрожал и отдернул руку, словно обжегшись.

С искрой устрашающего веселья в глазах Конан наблюдал, как купец поднялся и поспешно закрыл двери, предварительно высунув в коридор голову и убедившись, что там никого нет, а потом вернулся и взял с дальнего столика золотой кувшин с вином. Он хотел было наполнить небольшой бокал, но циммериец вырвал кувшин из его рук и стал пить прямо из него. -Да... Это, без сомнения, Конан... -выдавил купец. -Э-э-э... Ты что - ошалел?..

-Черт возьми, Пабло! - отозвался Конан, оторвавшись от кувшина, но не выпуская его из рук. -Ты стал жить лучше, чем раньше. Нужно действительно быть хорошим купцом, чтобы сорвать куш, начав торговлю с гнилой рыбы и прокисшего вина!

-Старого уже не воротишь, - ответил Пабло, охваченный дрожью. Еще глубже запахнувшись в свою накидку, он продолжал:

-Я расстался с прошлым, как с изношенным плащом.

-Вполне возможно. Но вот только меня ты, как плащ, не сбросишь. Может, ты и считаешь меня глупцом, но зря думаешь, что я не догадываюсь, что весь этот твой дом построен на моем поту и крови. Или мало шлюпок с добром в свое время прошло через твои руки?

-Все купцы Мессантии рано или поздно имели дела с морскими разбойниками,- нервно произнес Пабло.

-Но не с черными корсарами,- не обещающим ничего хорошего тоном возразил Конан.

-Ради бога, замолчи! - вскрикнул купец, вытирая со лба пот. Пальцы его тискали золотую оторочку тоги.

-Успокойся, я лишь хотел кое-что тебе напомнить,- успокоительно произнес Конан.- Да не трясись ты! Ты же часто на моей памяти рисковал в прошлом, мечтая о богатой жизни в том паршивом домике на побережье, здороваясь за руку с каждым буканьером, контрабандистом или пиратом. Видать, достаток тебя расслабил.

-Я теперь знатен...- промямлил Пабло.

-Что означает: богат, как дьявол,- хмыкнул Конан.- А почему? Как это ты сумел поймать удачу, оставив позади своих многочисленных конкурентов? А за счет того, что заработал большие деньги на продаже слоновой кости, страусовых перьев, меди, кожи, жемчуга, золота и других товаров с берегов Куша. А где ты все это доставал? Или вместе с другими купцами покупал за серебро в Студжии? А я тебе напомню: ты получал эти товары от меня, и то за цены бросовые по сравнению с настоящими. Я же добывал их у племен Черного побережья, или с студжийских судов - вместе со своими корсарами.

-Потише, ради бога, - взмолился несчастный купец.- Я этого не забыл! Но что ты здесь делаешь? Я в Аргосе - единственный человек, которому известно, что король Акулонии в прошлом был Конаном-пиратом. Но до меня недавно дошли слухи о военном поражении Акулонии и о гибели ее короля...

-Да, мои враги уже растрезвонили об этом по всему свету. Но я, как видишь, сижу с тобой и попиваю вино.

И он подтвердил последние слова делом. Опустив опустошенный кувшин, он продолжал:

-Я попрошу тебя всего лишь об одной услуге. Мне известно, что ты находишься в курсе всего, что происходит в Мессантии. Я хочу знать - находится ли в городе зингариец Беллосо, или как там еще он мог назваться. Он высокого роста, худой, смуглый, как большинство его соотечественников, и, вероятно, хочет продать большой драгоценный камень.

Пабло покачал головой.

-Я не слышал о таком человеке. В Мессантии тысячи приезжих. И тысячи ежедневно уезжают из нее. Но, если он здесь, мои люди отыщут его.

-Хорошо. Пошли их на поиски. А пока прикажи слугам заняться моим конем и принести мне поесть.

Пабло согласно кивнул. Поставив пустой кувшин на стол, Конан отвернулся и подошел к ближайшему окну, втянув полную грудь соленого морского ветра... Посмотрев на кривые портовые улочки, он окинул внимательным взглядом стоявшие на рейде корабли и поднял глаза туда, где в бесконечной туманной дали море сливалось с небом. Память унесла его за этот горизонт, помчавшись на крыльях к золотистым морям юга, где под палящим солнцем ни во что не ставились любые законы и когда-то протекала его стремительная, бурная жизнь. Слабый аромат пряностей и оливы пробудил образы необычных берегов, поросших мангровыми зарослями, где бубны и барабаны спешили сообщить вести о боевых трофеях, дыме, пожарах и потоках крови... Задумавшись, он едва успел заметить, что Пабло тихо выскользнул из комнаты.

Подхватывая полы накидки, купец поспешил вдоль по коридору и спустился в помещение, где сидел и что-то писал на пергаменте высокий худой человек с длинным белым шрамом на щеке. Было в нем что-то такое, что свидетельствовало о присущей ему решительности и целеустремленности. Пабло нервно произнес:

-Конан вернулся!

-Конан? - худой мужчина вскочил, и перо выпало из его пальцев.Тот самый корсар?

-Да!

Собеседник его побледнел.

-Вы что - с ума все посходили? Нас же всех повесят, если его кто-нибудь узнает! Человека, укрывающего корсара, или торгующего с ним, вздергивают так же быстро, как и самого корсара! А если губернатор узнает о наших с ним старых делах?

-Не узнает,- осторожно ответил Пабло.- Пошли своих людей на торговые площади и в портовые таверны, пусть узнают, есть ли сейчас в Мессантии некий Беллосо из Зингара. Конан говорит, что у того есть драгоценный камень, который циммерийцу очень нужен. Скорее всего, об этом должны знать ювелиры... Но будет еще одно задание: найди-ка примерно дюжину таких мерзавцев, чтобы они могли убрать кого нужно, а потом бы язык держали за зубами. Понял?

-Понял,- подтвердил высокий медленным движением головы.

-Я не для того злодействовал, писал доносы, клеветал и убивал, вырываясь из когтей нищеты, чтобы меня сгубила тень прошлого,- прошипел Пабло, и зловещее выражение его лица в эту минуту могло бы испугать тех богатых господ и дам, что покупали в его магазине шелка и жемчуг. Но, когда он чуть позже возвратился к Конану, толкая перед собой столик на колесиках, весь заставленный мясными и овощными блюдами, облик его вновь был совершенно спокоен и приветлив.