Но был ли какой-нибудь способ подобного размягчения массивных камней - гранитов, базальтов, диоритов, андезитов и других неосадочных пород?

Никто не может сказать наверняка, но латиноамериканские индейцы утверждают, что такой процесс существовал. И природные проявления его можно встретить в горах на юге Мексики, в Центральной Америке, а также в горах Колумбии, Эквадора, Перу и Боливии. Но и это еще не все!

Есть одна выдающаяся личность, на чьи работы я очень часто ссылаюсь. Это полковник П. X. Фосетт. Он был офицером Британской армии и занимался топографической съемкой - в начале нашего века его часто приглашали правительства разных стран Латинской Америки для уточнения государственных границ. Для проведения этой работы ему пришлось снарядить восемь экспедиций. Из последней он не вернулся, что дало повод дяя всевозможных домыслов, легенд и прочих бредней, касающихся причины его исчезновения.

Фосетт пропал не один, с ним были его старший сын и помощник-англичанин. Второй сын, Брайан Фосетт, позже опубликовал его дневники, в которых полковник подробно описывал семь своих предыдущих экспедиций. Эта книга буквально напичкана поразительной информацией. Полковник Фосетт был необыкновенным человеком. За свои заслуги он был награжден Золотой медалью августейшего Королевского географического общества в Лондоне, а южноамериканские правительства, на которые он работал многие годы, буквально забросали его орденами и медалями. Можно сказать, что в каком-то смысле он был мистиком - он не сомневался, что помимо инков в Южной Америке были и другие великие цивилизации, и постоянно искал свидетельства их существования. Оа так и не обнаружил ничего конкретного, но ему попадались довольно странные вещи, которые одна за одной начинают всплывать только сегодня. Например, птицы.

В лесах на склонах перуанских и боливийских Анд живет маленькая птичка, немного похожая на зимородка - она гнездится в небольших, идеально круглых отверстиях в поверхностях скал, стоящих у горных ручьев и рек. Такие отверстия можно видеть только в тех местах, где обитает эта птичка, и они есть во всех скальных породах - осадочных, метаморфических и неосадочных, таких, как гранит. Фосетт был поражен и задал себе вопрос: почему эти отверстия всегда находятся там, где маленькой птичке удобнее всего? Ответ он получил не от местных жителей, а от европейцев, которые уже более пятидесяти лет жили в этих горах. Отверстия делают сами птицы.

Фосетт стал наблюдать за ними и обратил внимание, что птицы садятся на скалы и прилепляются к ним подобно стрижам или ласточкам, облюбовавшим печную трубу. Каждая птица держит в клюве лист растения и затем начинает тереть поверхность скалы круговыми движениями до тех пор, пока лист не искрашивается. Потом она снова улетает и возвращается с таким же листом, и процесс повторяется. После примерно четырех таких операций птичка начинает клевать камень, и, хотите верьте, хотите нет, скала на глазах крошится. Через какое-то время образуется идеально круглое отверстие, достаточ но большое, чтобы птица могла в него забраться, сделать гнездо, отложить яйца и вывести птенцов.

На первый взгляд это противоречит тому, что мы знаем о скалах, листьях и птицах. Но так ли это нелогично? Некоторые скалы вы можете растворить при помощи бутыли слабой соляной кислоты, а некоторые растения вырабатывают отнюдь.не слабые кислоты и щелочи. Кто возьмет на себя смелость утверждать, что какая-то порода птиц не обнаружила некое растение, которое не растворяет кератин (роговое вещество) клюва, зато крошит гранит, словно это зубной порошок?

Полковник Фосетт обратил внимание на еще два явления, имеющих отношение к данной теме. О первом ему рассказал один человек, совершивший пятимильную поездку по девственному лесу вдоль реки Пирене в Перу. Лошадь весь день хромала, и ему пришлось спешиться и вести ее в поводу. Когда он добрался до места, то обнаружил, что его шпоры проржавели практически насквозь. Пораженный, он показал шпоры своему товарищу, и тот, разволновавшись, спросил, не проходил ли он через густые заросли низкорослого кустарника с мясистыми листьями. Он ответил утвердительно, и тогда его знакомый сказал, что это именно они "съели" шпоры, добавив: "Этими растениями пользовались инки для обработки камня".

Другое наблюдение Фосетта еще более замечательное. Один англичанин, долгое время проработавший в управлении шахтами Сьерро де Паско в центральном Перу, рассказал ему следующую историю.

Он и несколько других европейцев и американцев в выходной день отправились посмотреть на древние захоронения. Они взяли с собой местного жителя, который должен был осуществлять раскопки, и прихватили несколько бутылок крепкого алкогольного напитка, весьма популярного в той местности. Они нашли несколько нетронутых могил и взялись за дело, время от времени отдавая должно возлияниям. Вскоре один из участников довольно крепко набрался и стал распекать аборигена. Дело шло к вечеру, а им больше нечем было похвастаться, кроме одной большой глиняной бутыли. Она была надежно запечатана, и, судя по встряхиваниям, в ней еще оставалась какая-то жидкость. Наконец они решили открыть ее.

В бутыли оказалась густая, черная, тягучая и неприятно пахнущая жидкость. Подпивший член компании решил, что надо провести дегустацию, и выбрал для этой цели бедолагу местного.

Приятели нацедили стаканчик и поднесли бедняге. Тот понюхал жидкость, и реакция его была мгновенной и однозначной: он побледнел, подпрыгнул и попытался сбежать. Но скучающие гринго схватили его и заставили пить (дело происходило в 1915 году, примерно за полвека до того, как сложились наши нынешние взгляды на расовые взаимоотношения). Несчастный сопротивлялся, как безумный, и наконец сумел вырваться и убежал в кусты. Во время схватки бутылка упала и разбилась, а ее содержимое лужицей разлилось по камню, на котором бутыль до этого стояла.

Предводитель "экспедиции", рассказавший об этом случае Фосетту, был поражен, увидев, что жидкость исчезла, а вместо нее весь камень оказался покрыт какимто веществом, немного похожим на глиноподобную замазку. Жидкость исчезла, и вместе с ней поверхность камня! Соединившись, они образовали какую-то пасту, которую можно было формовать и лепить из нее все, что угодно, словно это пластилин или горячий воск!