Прохождение плотного существа сквозь себя произвело на Камею самое большое впечатление из всего того, что ей довелось сегодня прочувствовать. За миг "слияния" с колонтонкой Камея успела поймать ее настроение, ощутить ее физическое состояние, словно на это мгновение она стала этой девушкой.

"Ну как?" - уловила она мысль Тирона. "Я в восторге!" - в ответ подумала Камея. "Давай теперь полетаем, просачиваясь сквозь все, что попадется на пути!" - предложил Тирон. - "Давай!" - согласилась Камея.

Когда на другой день они вернулись домой и приняли человеческий облик, Камея не удержалась от расспросов:

- Мое восприятие окружающего мира было таким же как у аноидов?

- Не совсем. Ты воспринимала мир почти также как воспринимает его новорожденный аноид.

- Новорожденный..., - с удивлением повторила она.

- Да. Мировосприятие зрелых аноидов, также как и мудрых людей, особенное. Оно основано на прожитых годах, на жизненном опыте.

Камея посмотрела в умные красивые глаза Тирона.

- Я никогда не задумывалась над тем, - продолжила она, - что мир можно воспринимать совсем иначе, что жизнь может выглядеть совсем по другому, не по-человечески, что ощущения некоторых вещей и явлений могут быть гораздо шире, глубже, тоньше, значительнее. Хотя, - не без сожаления заметила землянка, - некоторые восприятия, свойственные человеку, отсутствовали.

Она замолчала и задумалась, а спустя непродолжительное время добавила:

- Как я благодарна тебе, Тирон, что ты показал мне "запределье". Я не могу найти слов, чтобы передать тебе, что я чувствовала. Но с уверенностью могу сказать, это было так удивительно, необычно, интересно, захватывающе, что мне хочется еще и еще раз все испытать, ощутить, как мир растворяется во мне и становится мною, или, наоборот, я в нем растворяюсь и становлюсь им... Удовлетворенный Тирон облегченно вздохнул. На несколько месяцев аноиду удалось вырвать землянку из лап ностальгии. Все это время Камея настолько была поглощена жизнью в нечеловеческом образе, что лишь изредка вспоминала Землю, тосковала по ней. Но всему приходит конец. И чтобы тоска по родной планете вновь полностью не завладела Камеей, Тирон предложил ей новое занятие:

- Хочешь научиться летать во плоти?! - спросил он однажды, когда увидел в глазах ее печаль.

- Во плоти? Это интересно, - с пониманием ответила она. В этот же день Тирон и Камея отправились на ошшах за город. Кружась в воздухе и обгоняя друг друга, они долетели до высокого крутого обрыва у подножия гор.

На первом занятии Тирон решил показать землянке, чего она может достигнуть к концу обучения.

- Встань здесь, - Тирон указал рукой на место у края обрыва, - и закрой глаза. Постарайся представлять все, о чем я сейчас буду просить.

Камея старалась все делать так, как говорил Тирон, и через некоторое время ее расслабленное тело с поднятыми к небу руками, казалось, колыхалось от легкого дуновения ветерка.

- Твое тело легкое, как воздух, - слышался монотонный голос Тирона, легкое, как облако.

Камея, действительно, ощутила себя облачком и кроме гипнотических потоков, исходящих от Тирона и пронизывающих всю ее, не воспринимала ничего.

- Когда ты падаешь в воду, - продолжал говорить Тирон, - ты знаешь, что умеешь плавать, и ты плывешь. Когда, надев коньки, ты ступаешь на лед, ты знаешь, что не упадешь, и ты скользишь. Когда ты абсолютно расслаблена и чувствуешь, что твое тело легче воздуха, ты можешь летать. Невысоко над тобой летят твои собратья - облака. Поднимись к ним!

Взлети!! Ты это умеешь!!!

Камея почувствовала легкое покачивание, затем ей показалось, будто плоть ее слегка вытягивается и стремится ввысь. "Это, наверное, и есть чувство полета?" - подумала она, открыла глаза и увидела Тирона внизу под собой. В этот момент чувство страха спровоцировало ощущение тяжести своего тела, и Камея стала падать. Но какая-то сила подхватила ее и легко опустила в объятия Тирона.

- Согласна брать уроки полетов во плоти? - улыбаясь, спросил он, уже зная о ее решении.

- Согласна, - улыбаясь ответила она.

Тирон хотел растянуть процесс обучения, чтобы как можно дольше Камея была занята делом и меньше думала о Земле. Но она оказалась способной ученицей и освоила технику полетов за более короткий срок, чем предполагал он. И все же, это занятие позволило Тирону на какое-то время отвоевать землянку у коварной ностальгии.

А потом...? Потом полеты во плоти из таинственных превратились в обычное занятие. И восторг, которым наполнена была Камея, улетучился, освободив место для тоски. И опять, как и прежде, ее сердце стало разрываться между Землей и Тироном. "Притяжение Земли сильнее, потому что она далеко, - пыталась оправдаться перед собой землянка, - а он рядом. Вот если я выберу Землю и вернусь туда, как я буду жить без него?"

После подобных рассуждений свой выбор Камея останавливала на Тироне, но стоило чему-либо напомнить ей о Земле, как новый приступ болезни начинался незамедлительно.

Однажды, одним дождливым, серым днем, Камея не поддалась на уговоры Тирона и никуда не захотела идти. Встав у окна, она долго стояла, наблюдая за догоняющими друг друга каплями дождя, а перед глазами невольно вставали картины земного ненастья.

Тирон сидел в кресле, задумчиво глядя перед собой. В комнате стояла тишина.

В горле Камеи стоял ком, душа разрывалась от боли, на слезы не было сил. Наконец, она не выдержала и разорвала молчание:

- Замучила я тебя, Тирон, - превозмогая боль, проговорила она. - Сердце мое раскололось пополам. Одна половинка принадлежит тебе, другая - Земле. Но ты рядом, а Земля далеко. Она протянула ко мне руки через столько парсек... и зовет, зовет... к себе. Мне так хочется быть с тобой, и в то же время так хочется на Землю. Но оба эти желания, как я поняла, неосуществимы. Как же быть?

Она смотрела на аноида усталыми от страданий глазами и ждала от него поддержки. А он по-прежнему сидел, задумчиво глядя перед собой.

- Час внедрения КП на Землю аноидами назначен, наконец произнес Тирон. Он близок. Но еще капля времени, которая вряд ли что-то решит, у меня есть.