– А ваша семья?

– Вот где жал туфель. Я не работала и не могла найти удовлетворяющую меня работу. Я думала, что предложение Пенна выльется в хорошие деньги. Я также не исключала такого варианта, что в эту букмекерскую контору может прийти наряд полиции и я окажусь в зале суда. Я не думала, что со мной что-то сделают, но полностью такого варианта не исключала. Я понимала, что мама станет ужасно переживать, если узнает, что я замешана в подобных делах. Я не хотела им врать, поэтому перестала писать. Но я также точно знала, что требуется материальная помощь, поэтому договорилась с Пенном, чтобы он посылал Сильвии небольшие суммы, пока я не стану регулярно получать оклад. Я надеялась, что вскоре у меня у самой будут деньги, чтобы посылать семье. Вот и все.

– Неплохой рассказ, если, конечно, это правда, – заметил Мейсон.

Ее глаза потемнели.

– Не возбуждайтесь, – предупредил Мейсон. – Сейчас я говорю о том, что произошло после того, как мы с вами расстались. Свидетельница утверждает, что вы брали яхту Фрэнка Марли и выходили в море.

– Что я ее брала?

– Да.

– Когда?

– Вскоре после того, как мы вместе съездили в яхт-клуб.

– Я этого не делала.

– Свидетельница утверждает обратное.

– Она лжет. Зачем бы мне понадобилась яхта Фрэнка Марли? Вы можете дать разумное объяснение?

– Если Хал Андерс вернулся на «Пеннвент» вместо того, чтобы отправиться в гостиницу, вышел на ней в море и направил ее по курсу на Энсенаду, вы _м_о_г_л_и_ взять яхту Марли, чтобы подобрать Андерса. «Атина» в два раза быстрее «Пеннвента».

– Это абсурд. Он отправился прямо в Северную Мезу, чтобы проконсультироваться со своим адвокатом.

– Да, он отправился в Северную Мезу, – согласился Мейсон. – А вот насчет «прямо» я что-то здорово сомневаюсь.

– Я сказала вам правду.

– Ладно, пока остановимся на этом, – решил Мейсон.

Адвокат встал и протянул руку за шляпой.

– Что мне делать? – спросила она.

– Возвращайтесь на квартиру, ведите себя так, словно ничего не произошло. К вам придут газетные репортеры, станут задавать вопросы. Фотографы захотят сделать снимки. Пусть фотографируют, сколько хотят. Не забывайте, что таким образом репортеры зарабатывают себе на жизнь. Им приказывают написать отчет, сделать фотографию, взят интервью. Если они возвращаются с чем-то интересным, босс хлопает их по плечу, если они приходят с пустыми руками, босс на них орет. Так что дайте им что-нибудь, с чем появиться у себя в редакции. Позируйте так, как они попросят, но не обсуждайте с ними дело.

– Поняла, – кивнула Мэй Фарр.

– Вы можете рассказывать репортерам все, что угодно, о романе с Халом Андерсом, например.

– Нет никакого романа.

– Так и говорите. Представьте ваши отношения так, как представили мне.

– Что он слабый, всегда спрашивает совета...

– Нет, не это, – перебил Мейсон. – О том, что он просто идеальный молодой человек, никогда не допускающий никаких ошибок, а вы устали от всего от этого. Вы решили поехать в город и испытать все на собственном опыте. Также расскажите о предложении Вентворта работать на него, только ни в коем случае не упоминайте, что вы в курсе, что это букмекерская контора. Он собирался открыть офис в центре города, он не обсуждал с вами конкретно, чем намерен заниматься. Вы знали, что вы будете работать с инвестициями. Но молчите о том, что произошло прошлой ночью. Вам хотелось бы все рассказать, но адвокат не велел ничего говорить.

– Другими словами, от меня требуется представить им какую-то информацию, из которой они смогут слепит рассказ? – уточнила она.

– Правильно.

– Ладно. Я все сделаю.

– Сможете? Нервничаете? Расстроены?

Она покачала головой и улыбнулась.

– Все это – часть игры. Иногда ты наверху и все легко получается. Иногда падаешь на самое дно. Не беспокойтесь.

Она резко встала, протянула руку и снова улыбнулась.

– Спокойной ночи, мистер Мейсон.

Мейсон с минутку подержал ее руку в своей, глядя ей прямо в глаза.

– Они пытались вас запугивать, нагоняли страх?

– Пытались? – засмеялась она. – Они кричали на меня со всех сторон, вопросы сыпались справа и слева. Когда они не получили от меня никаких ответов, они обвинили меня в том, что я была любовницей Пенна и врала Халу, потому что хотела выйти замуж за Хала, чтобы материально обеспечить свое будущее. По-моему, мистер Мейсон, они использовали все уловки, какие только смогли.

– Не сомневаюсь, – с улыбкой ответил адвокат. – Ладно, идите. Вы не забудете то, что я сказал?

– Естественно.

Она еще раз улыбнулась ему от двери, а потом он только слышал удаляющийся стук ее каблучков, когда она по коридору шла к лифту.

Мейсон надел шляпу и открыл дверь в приемную.

– Я отправляюсь по делам, Делла, – заявил он секретарше. – Поужинай и не отходи от телефона.

Она взяла его руку в свою и погладила ее.

– Ты будешь осторожен, шеф?

Он улыбнулся ей, глядя на нее сверху вниз, и покачал головой.

Она рассмеялась и сказала:

– Мне не стоило даже открывать рот, не так ли? Но держи глаза широко открытыми, а если я чем-то смогу тебе помочь, сразу же звони.

– Ладно, Делла. Мне хотелось бы, чтобы ты на какое-то время исчезла со сцены. Очень нежелательно, чтобы они и тебя привлекли к этому делу. Мэй Фарр уже вручили повестку. Она должна предстать перед Большим Жюри. Наверное, и мне следует ждать повестку.

– И мне?

Мейсон кивнул.

– Что мы им скажем?

– Лжесвидетельство совершать не станем. Нам незачем играть им на руку. Мы не имеем права предавать интересы наших клиентов. Просто заявим, что все случившееся – это конфиденциальные сообщения, сделанные адвокату, и не подлежат расследованию Большим Жюри. Это повлечет за собой массу технических вопросов, которые придется утрясать. Ничего, Делла, выкарабкаемся.

– Как я предполагаю, шеф, ты хочешь, чтобы я ничего не говорила?

– Закрой рот на замок. Представь себя клемом [клем – промысловый моллюск, кроме устрицы, мидии и гребешка], захлопывающим свою раковину.

– Во время прилива?

– А какая разница? – спросил Мейсон.