На гравюре Меллинга видно, что еду на трапезу в Диване приносят не из основных кухонь, расположенных на правой стороне двора, а из личной кухни султана или же из находящейся слева, специально построенной для Дивана. Хотя основные кухни вполне могли справиться с приготовлением пищи для большого количества людей, многие султаны предпочитали иметь рядом собственные. Поэтому неудивительно, что в Серале столько кухонь. Например, одна была около входа в гарем, а ту, в левой стороне двора, о которой мы говорили, вероятно, возвели специально по желанию султана. Однако она занимала лишь малую часть длинного строения слева, а остальная служила жильем для работников, приписанных к высоким государственным сановникам.

К зданию Дивана примыкает ичхазын — личная казна султана; в настоящее время там Музей оружия. Это одна из самых старых построек Сераля, возведенных, как говорят, еще Мехмедом II. Восемь куполов этого сооружения, покоящихся на трех мощных квадратных в сечении столбах, и типичные своды второй половины XV — начала XVI века без труда позволяют определить подлинность данной постройки. В связи с организацией там Музея оружия в здании были произведены незначительные переделки, в частности в дальнем углу, у главного входа в гарем; судя по всему, все остальное осталось в первоначальном виде. Здесь хранились деньги, предназначенные для нужд Дивана, в том числе средства для выплаты жалованья янычарам. Эти деньги — собранные в провинциях налоги — привозили в казначейство в мешках и держали в подвалах. По свидетельству О. Бона, где-то там хранился и гардероб султана. При чтении его записей, складывается впечатление, что казна султана и его гардероб были рядом: «Это два прекрасных здания, в цокольном этаже и в подвалах там устроены отдельные комнаты — достаточно просторные для того, чтобы разместить большое количество вещей, и, благодаря значительной толщине стен, надежные. Маленькие окошки забраны решетками, а единственная дверь в каждом из них сделана из прочнейшего железа и всегда заперта на засов; дверь казны [личной казны султана] еще и запечатана печатью султана».

Прежде чем рассказать о кухнях с правой стороны двора, посмотрим, какие строения находятся между личной казной султана и Диваном.

В дальнем углу двора, слева от Центральных ворот, мы видим небольшие скромные ворота, в настоящее время заложенные. Это Ворота мертвых: через них проносили в последний путь тела всех умерших обитателей дворца, за исключением, конечно, тех, кто нашел бесславный конец в Мраморном море и Босфоре. В стене, находящейся за этой, были такие же ворота, и через них тела выносили за пределы Сераля. Рядом с Воротами мертвых — развалины мечети и бани, построенные Бешир-агой, одним из самых известных главных евнухов; он умер в 1746 году. В Стамбуле есть еще несколько возведенных по его приказу зданий. Остаток этого большого участка земли внизу холма занят конюшнями и казармами алебардщиков.

Конюшни — когда-то это были великолепные сооружения — сейчас лежат в руинах. В свое время в помещениях на первом этаже размещалась коллекция дорогой конской сбруи. Дело в том, что это были личные конюшни султана, содержалось там 25–30 лошадей.

Как мы уже говорили в предыдущей главе, большие конюшни находились на побережье за территорией Сераля. Бон, сумевший осмотреть личные конюшни султана, пишет о невероятно богатой и красивой конской упряжи: «Там великое множество седел, уздечек, нагрудных украшений, подхвостников, усыпанных драгоценными камнями и сделанных с большим вкусом; это зрелище ошеломляет — ведь такого просто невозможно себе представить».

Тавернье полностью разделяет его мнение.

А сейчас мы подходим к кварталу алебардщиков, построенному после пожара 1574 года. Это целый комплекс, где имеется все необходимое: двор, мечеть, спальни, кофейня, бани и т. п.

Алебардщики входили во внешнюю службу Сераля, однако по роду своей деятельности были тесно связаны как с селямликом, так и с гаремом. Дело в том, что во дворце они выполняли значительную долю тяжелой физической работы: занимались рубкой дров и переносом различных грузов. Кроме того, они выполняли функции телохранителей, когда обитательницы гарема выезжали за его пределы и в прочих подобных случаях, — тогда они вооружались алебардами, чему и были обязаны своим названием. В упомянутом выше Музее оружия представлено множество различных алебард. Напомним, по-турецки алебардщики назывались балтад-жилерами; по своим обязанностям они делились на тех, кто обслуживал селямлик, и тех, кто обслуживал гарем. Первые назывались якалы («с воротниками»), вторые — якасыз («без воротников»). Работавших в гареме звали также зюлюфлы-балтаджилеры (от «зюлюф»— «завиток, локон»). Чтобы, принося в гарем месячный запас дров, они не могли видеть его обитательниц, с их высоких головных уборов свисали два фальшивых локона. Подобные «локоны целомудрия» были в Серале также у оруженосца — хранителя меча (кылычдар, или сылых-дар), главного музыканта и еще у нескольких человек. Если фон Хаммер не ошибается, то в свое время зюлюфлы-балтаджилеры были белыми евнухами, в таком случае локоны им явно ни к чему.

В казармы алебардщиков входили через небольшую калитку, всего в нескольких шагах от двери во двор черных евнухов (рядом с башней Дивана). Длинная лестница ведет на расположенную ниже террасу, где и находятся казармы. Оттуда прямой выход на узкий внутренний дворик, известный как двор Фонтана. Справа — квадратное строение, используемое как мечеть, а дальше — бани и отхожие места. Слева — семь довольно тонких, квадратных в сечении деревянных столбов, поддерживающих спальни или гостиные командиров алебардщиков. Левее, параллельно этим столбам, — большая спальня с галереей, опоясывающей все помещение; под галереей девять деревянных столбов по длинным сторонам и по три с торцов. Ближайшая к двору стена цокольного этажа отделана изразцами, цвет которых покрыт чудесным узором и по-прежнему ярок. Для того чтобы попасть на галерею над этим этажом, нужно выйти на улицу и подняться по лестнице до арки, за которой слева имеется другая лестница. Галерея — интересное сооружение: ее деревянные стены выкрашены в ярко-красный цвет, сохранились и шкафы для постельных принадлежностей. С самого центра крыши свисает огромный темный шар.

По пути назад, во двор Фонтана, слева мы замечаем небольшую комнатку с низкими диванами вдоль стен. Вероятно, там была столовая. Спустившись на несколько ступеней, мы попадаем в общую столовую алебардщиков. Это просторное квадратное помещение, по трем его стенам стоят низкие деревянные диваны-софы, под которыми сделано множество ящичков; на стене напротив двери — штук тридцать длинных узких шкафов, где, скорее всего, держали алебарды. Доктор Миллер считает, что там хранили наргиле — персидские курительные приборы. Но длина шкафчиков в три раза превышает длину наргиле; кроме того, сомнительно, что слуги такого уровня, как алебардщики, владели столь дорогими курительными приборами. В любом случае по своим размерам наргиле вполне могли поместиться в нижних ящиках. В центре комнаты стоит большая прямоугольная жаровня с полочкой для кофейников с внутренней стороны. Из-за того что в комнате маленькие окна, а снаружи растут деревья, даже в самый яркий солнечный день в помещении царит полумрак. По этой причине мне не удалось сделать хороших фотографий, однако, учитывая то, что, насколько я понимаю, эту интересную комнатку никогда раньше не фотографировали, я рискнул воспроизвести плод своих трудов (ил. 15).

Возвратившись во двор Фонтана и дойдя до его конца, мы видим лестницу, ведущую в две комнаты над банями. Судя по всему, они принадлежали командирам алебардщиков. Помещения настолько ветхие, что опасно даже попытаться зайти внутрь.

Широкая терраса с множеством кустов и деревьев (среди последних особо выделяется смоковница) тянется до конца ближайшей к основной лестнице спальни. Это верхняя часть того, что когда-то было двором перед конюшнями.

Нам осталось описать только кухни. Как можно увидеть на плане, они занимают всю правую сторону Второго двора. Это была самая крупная самостоятельная часть всего Сераля. Окруженные мощными стенами, возведенными по приказу Синана после большого пожара 1574 года, кухни стоят на том месте, где когда-то был дворец Мехмеда II. За несколько веков они претерпели незначительную перестройку; хотя многие подсобные сооружения сейчас лежат в руинах, благодаря прочности стен сами кухни уцелели (так же, как в других частях Стамбула толстые стены бань смогли выдержать пожары и землетрясения); они представляют собой один из самых замечательных образцов хозяйственных построек XVI века, дошедших до нашего времени.