С комком в горле Малко выехал из посольства, свернул налево. «Ламборджини» осталась сзади. В зеркале он увидел, что за рулем сидела Амур Мирбале, – она была одна в машине.

Он взглянул на поперечную улочку: там не было ни одной машины. Он машинально свернул налево, к бульвару Гарри Трумэна, чтобы еще раз проехать мимо посольства.

«Ламборджини» стояла на месте.

С бьющимся сердцем, как автомат, он поехал по широкому бульвару. Он приготовился ко всему, кроме такого отсутствия реакции. Он безнадежно пытался разгадать план метиски, чтобы избежать позора внезапной смерти.

Яростно гудя, его обогнало такси.

Он добрался без приключений до площади перед казино, как будто тонтон-макуты разом пропали в Порт-о-Пренсе: не слышно было автоматных очередей, ни одна машина не зацепила его машину, не было и полицейских заслонов.

В сотый раз он посмотрел в зеркало: «ламборджини» по-прежнему не было видно.

Он снова притормозил, его обгоняли машины и тап-тапы.

Вдруг он все понял: Амур Мирбале приготовила ему медленную смерть: она хочет, чтобы он от страха сошел с ума, чтобы он пытался вырваться из западни. Это было приятнее, чем убить его одним выстрелом. У него не было ни малейшего шанса вырваться из Порт-о-Пренса. Присутствие Амур Мирбале у посольства объяснялось только тем, что она хотела убедиться, что он там не остался.

У нее было достаточно времени, чтобы убить его.

Старые зеленый «понтиак» медленно обогнал его. В нем сидели четверо мужчин, они пристально посмотрели на него, затем «понтиак» прибавил скорости...

Еще одна сеть паутины...

Он, в свою очередь, тоже прибавил скорости. Нужно было обязательно что-то предпринять. Эта нежданная отсрочка заставляла его еще сильнее хотеть жить. Но куда податься?

Оставался только Джон Райли.

Может быть, пастор из ЦРУ сотворит чудо. Во всяком случае, Малко будет не один.

Несмотря на огромные ямы на бульваре, он поехал быстрее, чтобы доехать до дороги Карефур. Если макуты не остановят его, через десять минут он будет на Радио-Пакс. Он безумно захотел увидеть флегматичного Джона Райли.

Когда Малко вошел, Джон Райли резал ножницами магнитофонную ленту. Положив инструмент, он горячо пожал визитеру руку.

– Ну, какие новости?

Его теплый прием успокоил Малко, и он присел, сняв очки.

– Плохие, очень плохие.

И он быстро изложил пастору ситуацию. Тот слушал его, не перебивая, нахмурившись.

– Я не буду оплакивать Сезара Кастеллу, – сказал он, когда Малко закончил свой рассказ. – Поднявший меч от меча и погибнет. Я не могу также ругать Франка Джилпатрика: зачастую политика не поддается объяснению.

Малко оценил его эвфемизм. Внезапно Джон Райли показался ему весьма снисходительным.

– Вы можете мне помочь?

Сложив обе руки, американец слегка вздохнул.

– Это будет трудно.

Шум машины помешал пастору продолжить. Он выглянул в приоткрытое позади него окно. В его лице еще была безмятежность, но глаза стали внезапно серьезными.

– Мне кажется, что уже слишком поздно строить планы, – мягко сказал он.

Малко рванулся к окну.

К дверям Радио-Пакс направлялась Амур Мирбале в окружении Жозефа Бьенэме и дюжины тонтон-макутов, разношерстно вооруженных. «Линкольн» с позолоченным номером начальника полиции стоял перед входом в Радио-Пакс.

– А вот и антихрист, – пробормотал Джон Райли.

– Они идут за мной, – сказал Малко без выражения.

На фоне тропических джунглей эти вооруженные люди с тревожными лицами казались нереальными.

В коридоре послышались голоса, дверь распахнулась от удара ногой одного из макутов, и на пороге появилась Амур Мирбале. Ее лицо напугало Малко: серые большие мешки под глазами, две горестные складки вокруг рта, глаза, налитые кровью, опухшие от слез.

– Добро пожаловать на Радио-Пакс, – примиряющим тоном сказал Джон Райли.

Положив руки на стол, пастор благодушно разглядывал вновь прибывших. Амур Мирбале аж передернуло от презрения.

– Вы, «отец мой», убирайтесь-ка отсюда, – грубо приказала она. – Мне надо поговорить с этим господином.

Она в первый раз при Малко мешала в одну кучу креольский и утонченный французский. Значит, она, действительно, вышла из себя.

Джон Райли и не пошевелился.

– Я нахожусь у себя, – сказал он. – Этот кабинет служит для молитв и размышлений. Выйти придется вам...

В комнату вошел толстый тонтон-макут. Хотя он был в очках, Малко сразу же узнал его: он прикончил Сезара Кастеллу. В руках он небрежно держал короткий американский автомат «Кольт».

Он наставил его на Джона Райли.

– Мне еще никогда не приходилось убивать святого отца, – любезно произнес он. – Надеюсь, это не приносит несчастья?

Джон Райли взглянул со спокойной невозмутимостью на этого высокого негра.

– Бог слышит все, сын мой, – заметил он. – Однажды вам придется держать перед ним ответ за все ваши злодеяния. Может быть, очень скоро...

Смущенный тонтон-макут сплюнул на пол и надвинул поглубже на свою курчавую голову матерчатую шляпу.

Малко повернулся к Амур Мирбале, не стоило увлекать в падении еще и Джона Райли.

– Я предполагаю, что вы приехали за мной... – сказал он.

Амур Мирбале зло улыбнулась.

– Я не приехала за вами. Пока еще нет. Мне всего лишь надо поговорить с вами.

Малко с трудом скрыл облегчение.

– Я вас слушаю.

– Не здесь. Пойдемте со мной.

Малко взглядом показал Джону Райли, чтобы тот не двигался. Он вышел из комнаты первым, два макута остались в комнате с Джоном Райли.

Амур Мирбале молча последовала за Малко. В коридоре было полно тонтон-макутов. Метиска толкнула дверь крохотной студии звукозаписи и сделала Малко знак войти. Повернувшись к нему лицом, она сказала без всякого выражения:

– Кастелла убил мою мать. По вашему приказу.

Малко с трудом сдержал себя, услышав такое чудовищное обвинение.

– Прошу вас поверить мне, что я не хотел этого...

Пожав плечами, Амур Мирбале продолжала играть связкой ключей.

– Похороны моей матери через три дня, – сказала она. – Я хочу, чтобы в тот же день был похоронен Габриель Жакмель. И Сезар Кастелла, и Жюльен Лало уже расплатились. Но не они главные виновники, главная вина – на вас. Я уже предлагала вам обменять вашу жизнь на жизнь Жакмеля. Вы же пытались расправиться со мной и потерпели неудачу. Теперь я не выпущу вас. Если через три дня вы не найдете Габриеля Жакмеля, я прикажу содрать с вас кожу кусочками. Если же вы принесете мне его голову, может быть, и останетесь в живых... Я сказала, может быть...

У Малко пересохло в горле, ему показалось вдруг, что в студии очень-очень жарко...

– Как же я могу разыскать Жакмеля, ведь он знает, что вы следите за мной.

– Однажды вам уже удалось встретиться с ним, удастся и во второй раз. Если нет...

Открыв дверь, не глядя на него, она направилась к выходу. Малко пошел в кабинет Джона Райли. Два негра переминались с ноги на ногу, еле удерживая свое оружие.

Увидев Малко, оба тонтон-макута молча вышли из кабинета. Оставшись наедине с Малко, пастор иронично улыбнулся:

– Эти нечестивцы всегда дрожат перед настоящей верой.

Выглянув в окно, Малко наблюдал за отъездом Амур Мирбале и ее людей. Она села за руль «линкольна»: у Жозефа Бьенэме рука была перевязана, и он не мог вести машину.

В десяти метрах от входа в Радио-Пакс осталась машина с тремя макутами.

– Что ей нужно было? – спросил Джон Райли.

– Она предупредила меня, что мне осталось жить три дня...

Он объяснил суть ультиматума, поставленного Амур Мирбале. У пастора пропало желание шутить. Он в задумчивости потер подбородок.

– Это будет трудно, – мягко сказал он. – Я не могу выйти из города вместе с вами: дороги всюду перекрыты. А сюда они придут за вами, как приходили только что.

Мне необходимо разыскать Габриеля Жакмеля, – сказал Малко. – Он – мой единственный шанс. Ведь уже несколько месяцев он сопротивляется макутам, он поможет мне, хотя бы для того, чтобы сорвать планы Амур Мирбале...