Согласно паспортным данным, она прибыла в США из Швейцарии десять дней назад. Необходимо было провести тщательное расследование, чтобы выявить, что скрывалось за внешними данными: богатая бездельница, много путешествующая и посещающая дорогие рестораны, или хорошо законспирированный тайный агент? Она холодно уложила полицейского, пытавшегося ее задержать, очевидно не из чистого снобизма. Разве только это было в традициях ее страны...

После смерти принцессы прошло три дня. Три дня, наполненных тревогой для генерала Рэдфорда и Малко, не покидавших днем кабинета Фостера Хиллмана, а ночью – его квартиры.

Однако эти дни не были отмечены ни одним событием. «Исчезновение» Фостера Хиллмана начинало ставить серьезные проблемы. Президент дал Рэдфорду неделю до оглашения кончины шефа ЦРУ. В высших сферах Вашингтона стали циркулировать странные слухи.

Полученный утром пакет вполне мог содержать ответ на смерть принцессы Риахи.

– Откройте ее, – приказал генерал Рэдфорд.

Так как никто не тронулся с места, Рэдфорд взял коробочку и нажал на крышку.

В коробочке лежал странный предмет, напоминающий кусок дерева, обернутый в белый целлофан.

Рэдфорд быстро развернул целлофан, и предмет упал на стол, едва не скатившись на пол. Один из лаборантов, протянувший руку, чтобы удержать его, в ужасе отдернул ее.

Это был мизинец женской руки с покрытым лаком ногтем. Кожа имела зеленоватый оттенок, вызванный, вероятно, уколом бальзамирующей жидкости.

– Господи! – воскликнул Рэдфорд.

По спине Малко прошел неприятный холодок. Оба лаборанта побледнели.

Рэдфорд тихо выругался. Малко заметил, что у генерала дрожат руки. И хотя Малко уже приходилось сталкиваться с подобными вещами, ему тоже было не по себе. Он спросил дрогнувшим голосом:

– Он настоящий?

Рэдфорд подошел к висевшему на стене внутреннему переговорному устройству и нажал на кнопку.

– Немедленно пригласите сюда доктора Бака.

Тяжелое молчание повисло в лаборатории. Никто из четверых мужчин не осмеливался прикоснуться к жуткому обрубку. Все с напряжением ждали прихода доктора, который вбежал, запыхавшись, и спросил с волнением:

– В чем дело?

Рэдфорд указал на палец.

– Скажите нам, что это.

Доктор взял палец, осмотрел его, поднес к носу, затем положил на стол и сказал:

– Это палец молодой белой женщины, отрезанный хирургом либо человеком, знающим анатомию. Примерно неделю назад. Откуда он взялся?

Рэдфорд поднял глаза к небу.

– Это посылка, пришедшая сегодня на имя Фостера Хиллмана. Да смилуется Господь над теми, кто сотворил этот грех.

Спина Рэдфорда покрылась мурашками, хотя он был далеко не трусливого десятка.

– Это все, что вы можете сказать? – спросил он Джеймса Бака.

Врач покачал головой.

– Необходимо лабораторное исследование.

– Возьмите его и исследуйте как можно быстрее.

Доктор завернул палец в целлофан и положил в карман. Он вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Лаборанты удалились вслед за Баком, в то время как Рэдфорд вызывал по внутреннему переговорному устройству Неда Донована.

Войдя в кабинет, Донован молча выслушал лаконичный рассказ генерала.

– Есть девяносто девять шансов из ста, что палец – ответ на какой-то шаг Хиллмана, – заключил Рэдфорд. – Палец отправлен из Швейцарии.

– Интересно, кому он мог принадлежать? – задумчиво спросил Донован.

Рэдфорд пожал плечами.

– Жаль, что вы не занимаетесь спиритизмом, чтобы спросить об этом у Фостера Хиллмана.

– У Хиллмана была женщина? – спросил Донован.

– Нет, – отрезал генерал, оперевшись о стол. – Единственная женщина, которая посещала его за последние два года, это черная домработница Матильда, пятидесяти пяти лет. Мы связаны по рукам тем, что официально Хиллман жив. Вы можете вообразить скандал, если станет известно, что ЦРУ проводит расследование в отношении своего собственного шефа!

После самоубийства Хиллмана генерал Рэдфорд потерял сон. Около дюжины высокопоставленных чиновников, включая Президента страны, тоже спали плохо.

До тех пор пока не будет раскрыта тайна Фостера Хиллмана, ЦРУ не сможет вернуться к нормальному ритму работы. Из предосторожности были отозваны некоторые резиденты из стран Восточной Европы.

Но это была капля в море. Фостер Хиллман имел доступ ко всему. Если он предал, то ставились под угрозу вся внешняя политика Соединенных Штатов и некоторые самые современные секторы системы обороны.

Но генерал Рэдфорд был твердо уверен в том, что Фостер Хиллман не мог предать. Он повернулся к Малко.

– Что вы об этом думаете?

– Очевидно, что Фостера Хиллмана пытаются шантажировать. Для этого используют женщину, которую он любил.

– Вы хотите сказать, что из-за нашего обмана сейчас подвергают таким чудовищным пыткам какую-то женщину? – тихо спросил Рэдфорд.

– У вас есть другое объяснение?

Рэдфорд покрутил потухшей сигарой.

– Черт побери! Мы должны их найти. Мы не можем этого допустить.

– В таком случае сообщите прессе о смерти Фостера Хиллмана, – предложил Малко.

– Тогда мы никогда не узнаем или узнаем слишком поздно о том, что произошло, – заметил Донован.

– Если мы ничего не сможем найти, мы приговорим эту женщину к смерти, – сказал Малко.

Донован пожал плечами. Это означало, что другого выхода нет, когда приходится ставить на чашу весов безопасность страны.

– Мы дали слово Президенту, что прольем свет на самоубийство Хиллмана, – сухо сказал он, – и должны сдержать обещание.

Донован с укором смотрел на Рэдфорда. Генерал опустил глаза, пожевал сигару и тихо сказал:

– Я не хочу ждать, пока они пришлют следующий палец или потребуют от меня невозможного. Не будем забывать, что мы представляем Хиллмана и, следовательно, должны быть на высоте. Тем более что мы подвергаем смертельной опасности женщину, ради которой он отдал жизнь.

– Что вы собираетесь делать? – перебил его Донован.

– Прежде всего поговорить с близким другом Фостера Хиллмана. Вы знаете такого?

Донован ответил, не задумываясь:

– Это Брайс Пефруа, конгрессмен.

– Необходимо немедленно выяснить у него, кто эта женщина, ради которой Хиллман пожертвовал жизнью.

Донован придирчиво посмотрел на свои безупречные ногти.

– Вы что, предлагаете отправиться за ним в Конгресс?

– Хоть в ад, если он там! – вышел из себя Рэдфорд.

Малко на цыпочках вышел из лаборатории.

Военные всегда смотрели на конгрессменов как на скрытых коммунистов, в то время как конгрессмены не сомневались в том, что генералы мечтают только о развязывании ядерной войны.

Брайс Пефруа, невысокий худой элегантный человек, разговаривал с ярко выраженным южным акцентом.

Он подозрительно взглянул на стоящий на столе Рэдфорда поднос с рюмками и бутылками. Заместитель Хиллмана приветствовал его с самой обворожительной улыбкой, по крайней мере, так ему казалось. На самом деле Рэдфорд был готов проглотить маленького конгрессмена.

– Господин Пефруа, – начал церемонно Рэдфорд, – мне необходима ваша помощь.

Пефруа натянуто улыбнулся.

Час назад двое агентов ФБР приехали за ним в «кадиллаке» в здание Сената. Один из агентов протянул написанное от руки письмо Рэдфорда, просившего немедленно встретиться с ним в высших интересах Соединенных Штатов.

Агентам не пришлось долго упрашивать конгрессмена, тем более что он сгорал от любопытства: о каком государственном секрете пойдет речь?

Мальвин Рэдфорд принял его в специальном кабинете, стены которого были напичканы микрофонами, как в американском посольстве в любой стране Восточной Европы. На потолке, в лепном орнаменте, были скрыты две телекамеры. К счастью, отважный Пефруа этого не знал.

– Я в вашем распоряжении, – сказал он. – Разумеется, в пределах моей компетенции.

Генерал Рэдфорд начал слащавым тоном:

– Речь пойдет о необычном деле... Во всяком случае, я попрошу сохранить в абсолютной тайне все, что здесь будет сказано.