Коула переспросила:

– Любовный напиток?

– Ну, иногда мы с моей подружкой добавляем по паре капель в вино…

Капитан покачал головой:

– Я и не знал, что ты пользуешься такими штучками, Стефи.

– Но это же абсолютно безвредно, сэр. Правда! Веселит как вино, только чуть больше. Просто ночь проходит веселей и более бурно, вот и все.

– Я думаю, стоит проверить, что за отраву ты прикупил. Вполне может оказаться, что это снадобье вовсе не так безобидно. Ты купил его у знакомого продавца?

– Э-э… нет, сэр. Но это же ходовой и простой товар. Его продают бабки-знахарки в каждой деревне. Обычно я покупал его в поселке одного лесного племени в Эринсе, но в этот раз мы ехали другой дорогой, и в одной из деревень около трактира я купил этот пузырек у какой-то старушенции. Не думаю, что ей был смысл подсовывать мне какую-то гадость. Но в любом случае я еще не раскрывал флакон.

– А где он?

– С остальными вещами – в моей седельной сумке.

– Надо посмотреть. – Капитан огляделся. – Куда это Веннер исчез? Ладно, Стефи, кто из твоих людей знает, где твои вещи?

– Да любой из них. У нас же все седла вместе лежат.

– Стэммел, не принесете нам пожитки капрала?

– Конечно, сэр. Не следует ли кому-нибудь из свидетелей проследовать со мной?

Капитан только отмахнулся.

– Не валяйте дурака, Стэммел. Дело приняло совсем другой оборот. Сейчас мы оба заинтересованы в скорейшем и объективном расследовании.

Выйдя из резиденции, Стэммел направился к конюшне. Около входа понуро сидели на земле солдаты из отделения Стефи. Увидев сержанта, они оживились и, вскочив, окружили его.

– Господин сержант, – посыпались вопросы, – что с ним будут делать? Сэр, он ведь отличный капрал…

Стэммел жестом приказал им замолчать:

– Чем закончится расследование, я пока не знаю. А сейчас нам нужны вещи Стефи. Где его сумка?

Один из рядовых отвел его в кавалерийский склад и показал на стеллаж, где были уложены полтора десятка седел.

– Крайнее в верхнем ряду – его, – сказал солдат.

Сняв сумки с седла, Стэммел вышел из конюшни.

– Ребята, кто-нибудь трогал вещи капрала? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил один из подчиненных капрала. – Он сам уложил седло на стеллаж, а потом только принес и засунул в сумку свою флягу. И, насколько мы знаем, больше к его вещам никто не притрагивался.

Возвращаясь в резиденцию, Стэммел заметил спускающегося по парадной лестнице замка Веннера. Сержант, удивившись, подумал, куда мог уходить распорядитель, но быстро забыл о нем, вернувшись к свидетелям и капитану.

– Это ваши вещи, Стефи? – спросил Седжек.

– Да, сэр. Фляга должна быть в левой сумке, в специальном отделении, а флакончик – на дне правой, он завернут в запасные носки.

Все внимательно проследили за тем, как капитан расстегивает сумки и извлекает оттуда вещи. Фляга, по крайней мере, была плотно закрыта, и в ней плескалась какая-то жидкость. Из второй сумки были извлечены плотно скрученный плащ, расческа, затем – один носок, второй и лишь потом – маленький флакончик из дымчатого стекла со стеклянной же пробкой.

– Стефи, флакон не был завернут в носки, а лежал отдельно, на дне сумки, – заметил капитан, вынимая пробку. – Черт! Ну и запах! Э-э, да пузырек-то пустой!

Дымчатый флакончик прошел по рукам всех присутствующих, заставив каждого сморщить нос от запаха.

– Это тот флакон? – спросил капитан.

– Да, сэр. По крайней мере, насколько я помню. Но у него не было резкого или неприятного запаха. Можно мне понюхать?

– Пожалуйста, – ответил капитан и добавил: – Но вряд ли ты мог его унюхать раньше. Пробка была залита воском, когда ты покупал свое снадобье.

Стефи принюхался.

– Странное дело… Кажется, этот запах мне знаком… Но кто же мог вылить содержимое и куда?

– Твои подчиненные говорят, что не трогали вещи с тех пор, как уложили седла на стеллаж, – сказал Стэммел.

– Но я только засунул в сумку флягу перед ужином. А к пузырьку даже не притрагивался.

– Посмотрим, что у нас с флягой, – сказал капитан. – Так, и наполовину не полная. А запах, кстати, и здесь чувствуется!

Свидетели переглянулись.

– Если то, что заставило капрала действовать столь агрессивно и вызвало временную потерю памяти, связано с выпитым им, то, судя по всему, такой эффект вызвало содержимое стеклянного флакона, – высказал общую мысль дворецкий.

– Но я не открывал его, – повторил Стефи.

– Не помнишь, что открывал, – уточнила Коула. – Не обижайся, но если это снадобье дает такой сильный эффект, то ты мог и забыть, как принял его.

– Но я же помню, как уложил флягу и пошел потом на ужин.

– Стефи, ты уверен, что не прикладывался к элю позже, например после ужина? – скорее устало, чем раздраженно спросил капитан.

– Сэр, я уверен… настолько, насколько могу быть уверенным в чем-то после вчерашнего. Я уверен, что не пил больше и не открывал флакон. Но что теперь толку в моей уверенности?

Седжек вздохнул:

– Стефи, что бы ты ни сделал, скорее всего ты находился под каким-то внешним воздействием. Сейчас самым простым и логичным объяснением кажется это снадобье, купленное неизвестно у кого. Не знаю, согласятся ли со мной свидетели…

Коула заметила:

– Эта версия выглядит весьма правдоподобно. И все же мы еще не взяли повторные показания у пострадавшей, я имею в виду Паксенаррион.

– Не знаю, поможет ли это делу, но, если вы находите это нужным, я ничего не имею против.

– А я вовсе не так уверен, что дело в содержимом флакона, – сказал дворецкий. – Мне кажется, что нужно бы проверить хорошенько герцогский эль. Хотя, конечно, характерный запах из флакона наводит на определенные выводы, но…

– Мы можем запечатать бочку и приставить к ней охрану. Когда герцог приедет, быть может, придворный колдун сумеет выяснить, не наведена ли на эль порча.

– Я уже запечатал бочку, – раздался голос появившегося как из-под земли Веннера. Все вздрогнули, а распорядитель пояснил: – Я потому и уходил, чтобы сделать это без промедления.

– Хорошо, – согласился капитан. – А теперь, если вы, советник Министьера, согласитесь взять показания у новобранца Пакс и дополнительно осмотрите девушку, то мы пока займемся другими делами. Да, Стэммел, как насчет того, чтобы выпустить Стефи под честное слово?

Стэммел вздохнул:

– Лично я ничего не имею против. Капрал помогает расследованию, да, и скорее всего, вчера он действовал под каким-то посторонним влиянием. Но ведь личный состав всего этого не знает. Боюсь, люди в моем взводе могут неправильно понять, если увидят на свободе того, из-за кого их сослуживец ни за что пострадал, да еще и безвинно оказался в кандалах. Не знаю, сэр…

– Согласен, – вступил в разговор Стефи. – Я и сам не могу поверить в то, что я так поступил, но все свидетельствует против меня. И я прекрасно понимаю сержанта. Новобранцы, не зная всех подробностей, могут неправильно понять происходящее, увидев меня на свободе. Возможны неприятности – ропот, а может быть, и бунт.

– Я не прошу, чтобы Стефи заковывали в кандалы или применяли к нему какие-либо меры воздействия… – начал Стэммел.

– Все ясно, – хмурясь, сказал капитан Седжек. – Итак, Стефи, извини, но тебе придется посидеть в одной из камер карцера. Тебя не будут заковывать. Я лично отдам распоряжение начальнику караула и коменданту, чтобы избежать распространения слухов. В камере оставят свет, дадут матрас и одеяло. Кормить будут вместе с охраной. Под твое честное слово можем даже не запирать камеру на замок.

– Спасибо, сэр. Я только хотел попросить… я хочу знать, как девушка… И если ей будет лучше, я хотел бы, чтобы мне дали возможность извиниться перед нею.

– Посмотрим, Стефи.

Кивнув охране, капитан молча проследил за удаляющимися капралом и сопровождающими его конвоирами. Затем он сказал:

– Тир побери эту старуху! Хотел бы я потрясти ее хорошенько. Это же надо, из-за какой-то настойки прекрасный солдат попадает в такую передрягу! Ладно, Стэммел, идите к своему взводу. Расскажете новобранцам то, что сочтете нужным. Потом мне еще надо будет поговорить с вами.