– Это отвратительно!

– Я попросил о переводе в отдаленный монастырь на далеком мире, принадлежавшем Церкви, и, как и можно было предположить, был очень быстро туда переведен. Я взошел на корабль, летевший туда, но до места назначения так и не долетел. И вот я оказался сам по себе: чрезвычайно наивный двадцатидевятилетний девственник, знающий древние языки и литературную классику терран, интересующийся сравнительным религиоведением и даже имеющий диплом, по психологии. Впрочем, я нигде не мог его предъявить, так как получил его в церковной академии. У меня не было в кармане ни гроша; я застрял на заселенном трехметровыми светло-зелеными кентавроидами мире, основным экспортным товаром которого было некое супер-удобрение. Их мышление оказалось настолько чуждым для меня, что в чтении их мозгов я так и не продвинулся дальше основ. Билетом я воспользоваться не мог, потому что уже проехал по нему, а это был билет в одну сторону.

– И что же ты стал делать?

– Все, что мог, чтобы выжить. Не будем сейчас вспоминать все, что мне пришлось делать, но это было первым из того, что можно рассматривать как кару Божью. Наконец, мне подвернулась работа в космопорте, потому что я бегло говорил на стандартном и мне легко давались другие языки. Я крутился среди космолетчиков, и наконец один из них, у которого был не укомплектован экипаж, взял меня на время, и мне выправили документы и летные права. Но даже когда я начал летать с ними, прошло пять проклятых лет, прежде чем я увидел первого терранина, если не считать тех, что проходили через терминал. Я уже даже начал было подумывать, что жизнь налаживается, и я наконец-то становлюсь независимым, когда мы взялись за ту работу и я подцепил Гристу. Команда не оставила меня из жалости, но потом у нас начались неприятности, и когда один из них пожертвовал собой, чтобы спасти меня, я получил черную метку. Меня высадили в столице, и там я обретался, пока не появилась ты. Теперь ты знаешь все.

– Погоди, Джимми, – сказала Модра, пытаясь сообразить. – Ты не сказал мне – сколько тебе лет?

– Сорок один, так написано в документах.

– Тебе сорок один, из них семь-восемь в космосе, и ты до сих пор девственник?

Он кашлянул, несколько смущенный.

– Ну… Гриста терпеть не могла соперниц, и если не считать ее саму – а она потрясающе умела стимулировать отдельные области – то да. У меня не было возможности, хотя, видит Бог, мне этого очень хотелось.

– Бедняжка Джимми! – вздохнула она. – И вот ты идешь нагишом прямо в ад, или по крайней мере во что-то очень похожее.

– Да. Так что, поскольку я все еще отбываю наказание, то это хотя бы значит, что Господь лично присматривает за мной. И если Он действительно есть, где-то там, наверху, то Он знает о нас.

Он игнорировал свою веру, даже убеждал себя, что изгнал ее, но теперь понял, что это не так. Она до сих пор жила в нем, где-то в глубине души. Это встало перед ним со всей очевидностью, когда он столкнулся с первой парой демонов – в тот раз он не только уверовал, но и ощутил себя католическим священником. Теперь же, хотя он и понимал умом, что его старое «я» состояло наполовину из надежд, а наполовину из эгоизма, он начинал задаваться вопросом – не была ли вся его жизнь частью какого-то божественного плана? Может быть, он должен был оказаться здесь, может быть, вся его предыдущая жизнь была лишь подготовкой к тому, что его ждало впереди? В некотором роде он страстно желал этого, потому что если это было так, то его жизнь вновь обретала смысл.

– Глядите-ка! Тут можно срезать! – воскликнула Калия. – Классно! Нам не придется тащиться вокруг всей этой хреновины!

И действительно, сейчас, когда они уже почти спустились по спиральной дороге, им стали видны несколько коротких путей, ведущих от нее на разные уровни Города.

– Пойдем здесь? – спросил Джимми.

– Я бы выбрал следующую тропу, хотя до нее еще и полкилометра, – посоветовал Ган Ро Чин. – Логично предположить, что тот, кто сюда придет, не откажется от искушения срезать, и Кинтара наверняка приготовили какую-нибудь ловушку для рациональных людей.

– Здравая мысль, – поддержал Джозеф. – Мы, во всяком случае, пойдем дальше.

– Не думаю, что нам стоит разделяться прямо сейчас, – согласился Джимми.

– А я считаю, что надо свернуть здесь! – возразила Манья. – Мы встретим их лицом к лицу, как всегда встречали! К тому же так мы наконец разойдемся с этим отродьем, что идет в авангарде!

Криша покачала головой.

– Манья, иди, если хочешь, но мы с капитаном пока останемся с остальными.

Манья взвесила «за» и «против», и прагматизм и благоразумие победили. Она пойдет со своими, даже если они и ошибаются.

Оказавшись в Городе, они не ощутили подъема температуры. Холоднее тоже не стало – по крайней мере, физически. Но в Городе явственно чувствовалась атмосфера покинутости, отрезанности от всего мира, поразившая всех их, даже Ган Ро Чина.

При виде пустынных, заброшенных улиц они почувствовали себя одинокими, как никогда. Они были карликами по сравнению с величественными зданиями, возвышавшимися по обеим сторонам улицы.

– Тоскливо тут… Хоть бы мусор какой-нибудь валялся… – протянул Джимми Маккрей. – Так и ждешь, что кто-то выскочит из-за угла и крикнет «Бу-у-у!»

– Боюсь, моя жизнь зависит от того, умеет ли кто-нибудь из присутствующих оказывать экстренную помощь при остановке сердца, – откликнулся капитан. – Уж на что я, казалось бы, привычен к просторным помещениям, но хранилища грузового корабля ничто по сравнению с этим.

– На улицах нет никаких пятен, – заметила Тобруш. – Здесь все, начиная с мостовых и кончая стенами, гладкое и отполировано как стекло. Мы отражаемся со всех сторон. Хорошо бы попалось что-нибудь тяжелое – интересно, можно ли хотя бы поцарапать эти мостовые?

– Попробуй кислоту, – предложил Джозеф. – Ты же можешь ее синтезировать и выпустить через усики, разве нет?

– Занятная мысль. Давай попробуем. – Несколько гибких щупалец выдвинулось из спины джулки, и на тротуар закапала цветная жидкость. Зашипев, она впиталась в покрытие, как в губку, оставив на нем лишь небольшие тусклые пятна. Затем даже пятна медленно исчезли, и через минуту улица выглядела так, как будто ничего не произошло.

– Это объясняет, почему тут так чисто, – заметил Джозеф. – Никогда ничего подобного не видел. Интересно, из чего же это сделано?

Чин не вполне понял комментарий на миколианском, но он все видел сам и мог догадаться.

– Я уверен, что мы бы удивили любого химика, дав ему это на анализ, – сказал он. – Бьюсь об заклад, ученые Биржи обнаружили бы, что химический состав довольно обычен, но связи нельзя точно скопировать, потому что не все ингредиенты удалось бы обнаружить или измерить.

– Так что же это тогда такое, капитан? – спросила его Криша.

– Мне кажется, что это сделали сами Кинтара, – ответил он. – Идолы на мосту тоже продемонстрировали нам иные физические законы.

– По-твоему, весь Город сделан так же, как те идолы? – нервно спросила Модра. – И мы стоим посреди него, ни о чем не догадываясь?

Капитан улыбнулся.

– Не думаю, что тебя засосет куда-то внутрь, если ты об этом, – заверил он ее, надеясь, что так оно и есть. – Я полагаю, для этого нужны какие-нибудь дополнительные устройства. Но я крайне рекомендовал бы поостеречься и не прикасаться ни к каким геометрическим фигурам, которые, возможно, нам встретятся на этих улицах. Мы используем закон изменения физических свойств вещества при скорости света только для полетов в космосе. Я думаю, что Кинтара пошли дальше. Они, должно быть, научились использовать саму скрытую энергию, диктующую эти законы, и целенаправленно передавать ее в наш мир. Именно таким образом они смогли сотворить этих идолов, воплотив в них сознание тамошних обитателей, кем бы они ни были; но с помощью этой энергии можно сделать и что-то более прагматичное – например, перенести сюда часть материи того мира, превратив ее в этот материал, да еще и сохранив энергетическую связь, чтобы он сам себя чинил.