Мужское самолюбие Джимми и Ган Ро Чина, до сих пор не страдавшее, было серьезно уязвлено при виде размеров интимных частей Джозефа. Определенно, с одеждой надо было что-то решать. Реакция Джимми, которую восприняли все трое терранок, вызвала у них легкое веселье.

Понимая, что с этим отрядом преодолеть языковой барьер будет труднее, нежели с мицлапланцами, Джимми отправил им:

– Можете присоединяться. Если хотите драться, предлагаю сделать это попозже, после того, как разберемся с этой небольшой неприятностью.

Джозеф, кивнув, подошел к ним, удивленный тем, что два других терранина оказались гораздо меньше, чем он думал. Почему-то телепатический образ Джимми, полученный им от других, субъективно увеличивал его рост, а Чин так и вообще казался гигантом. Рост самого Джозефа составлял 188 сантиметров, а вес – по крайней мере, до марш-броска на сухом пайке, – около 103 килограммов. Маккрей едва дотягивал до 170 сантиметров в высоту и вряд ли весил больше 89 килограммов. А Чин – теперь уже легендарный капитан Чин – оказался не выше Калии, в которой было 162 сантиметра, хотя и был коренастым. Криша и Джимми были одного роста, Модра Страйк несколько повыше.

Теперь они все убедились, как субъективно и обманчиво восприятие телепата.

Маккрей тут же завязал разговор с двумя другими телепатами.

– Что вы думаете насчет частичного, управляемого общего слияния? – предложил он. – Нас будет десять против двоих.

– Как это десять?… Ах да, точно, – откликнулась Тобруш. – Я и забыла про этого богомольца, которому вдруг приспичило полетать.

Манья, почувствовав на себе ненавидящий взгляд, обернулась. Калия смотрела прямо на нее, в ее глазах сверкали кинжалы. Модра, стоявшая между ними, почувствовала всплеск их эмоций и тут же уловила мысленную картину его причины.

– Джимми, мы никогда не сможем идти все вместе, – сказала ему Модра. – Хотя я и не знаю, что ты им предложил, я эмпатка от рождения и хорошо знакома с поведением людей в стрессовых ситуациях.

– Она права, – отозвался Морок, кружа над ними. Он уже начинал уставать, так как из-за относительно спокойного воздуха ему приходилось постоянно махать крыльями, чтобы сохранить высоту, и уже подумывал спуститься. – Идолы, очевидно, объединены, как если бы они были двумя ипостасями одной и той же сущности. Возможно, их удастся отвлечь, так, чтобы все успели пробежать.

– И как вы предполагаете их отвлечь? – спросил его Джимми.

– Нет, святой отец! – мысленно вскрикнула Криша. – Это слишком опасно! Вы погибнете, а если это не сработает, то мы так тут и застрянем!

Морок на миг задумался.

– Что, если я перелечу стену лабиринта и окажусь у них в тылу? – предложил он. – Это отвлечет их и собьет с толку. Не беспокойтесь – я приземлюсь подальше от них.

– Это большой риск, – ответил Джимми, пытаясь сообразить, окажет ли это хоть какой-то эффект, и если да, то какой именно.

Морок признал, что он прав, но заметил:

– Надо же хоть что-то делать. Мы не можем стоять здесь вечно.

Вдруг Модра вспомнила, о чем говорил ей князь демонов прошлой ночью. «Нет!» – отчаянно закричала она, но если Морок и услышал ее, то не подал вида.

Они все видели, как его высокая, грациозная фигура медленно снизилась на расстоянии добрых десяти-пятнадцати метров от выхода, развернулась и ринулась за ограду лабиринта. Однако, оказавшись над ней, Морок словно бы столкнулся с невидимой прежде стеной черной энергии, чем-то вроде защитного поля. Как только он коснулся ее, потрескивающее поле охватило его тело, вспыхнул яркий свет… и когда он погас, они уже не видели ни защитного поля, ни Морока.

Криша закричала. Ган Ро Чин бросился к ней, чтобы успокоить, хотя и сам был потрясен. Модра лишь вздохнула и печально склонила голову.

– Один из вас умрет по дороге в Город…

Манья прочитала заупокойную молитву, но, завершив последний ритуальный жест, подумала:

– Он никогда никого не хотел слушать.

И тут они услышали в своем сознании гулкий голос идолов:

– Мы приняли жертву. Мы удовлетворены. Вы можете пройти.

Это вызвало у Криши новую истерику, так что капитану опять пришлось ее успокаивать.

Модра, подняв брови, взглянула на Джимми, затем на миколианцев:

– Думаешь, им можно верить?

– Кто у нас эксперт-эмпат? – ответил тот.

Они кивнула.

– Я откуда-то чувствую, что они констатируют факт. Тем не менее, я полагаю, лучше идти поскорее, пока они не передумали.

– Тьфу ты, черт, да вы все просто трусливый сброд! – с этими словами Калия прошла мимо трио биржанцев и вошла в ворота. Реакции со стороны идолов не последовало, и остальные, не теряя времени, поспешили за ней.

– Пойдем, – мягко сказал капитан. – Он заплатил за нас высокую цену. Нельзя, чтобы его жертва оказалась напрасной.

Криша утерла слезы, кивнула, и мицлапланцы наконец тоже вышли из лабиринта и впервые взглянули на Город наяву.

Чин, который вообще впервые его видел, был потрясен.

– Столица, – шептал он, – и наверняка центр управления.

Криша подняла на него покрасневшие глаза:

– Морок… Морок считал, что это были не миры, а отсеки, как на большом космическом корабле. Сейчас, прямо перед кончиной, он придумал, что мы недалеко от того места, где вошли, и что это лишь интерьер пустой внутренней части того мира, где мы приземлились.

Он кивнул.

– Я тоже думал об этом. Однако, если так, то это больше чем просто корабль с планету величиной или тюремная колония. Гораздо больше.

Джимми Маккрей, услышав их диалог, оторвал свой взгляд от пастельного Города и подошел к Чину.

– Я много о тебе слышал, капитан. Правда, до сих пор из вторых рук.

Чин взглянул на Кришу, она кивнула.

– Я в порядке, – мысленно заверила она его и отошла к остальным, которые стояли в начале спускавшегося к Городу спирального моста.

– Я всегда все получал из вторых рук, Маккрей. Но я уже видел тебя однажды. Тогда ты выглядел совсем по-другому.

– Ты спас мне жизнь, – сердечно сказал Джимми. – Я рад поблагодарить тебя лично.

– Надеюсь, ты бы сделал то же для меня, – ответил мицлапланец. – Впрочем, я почти уверен, что сделал бы.

Джимми пожал плечами.

– Будем надеяться, что никому из нас не придется никого спасать. Я многое узнал, когда подслушивал ваши разговоры, если так можно выразиться, через гноллку – иногда это было непросто. У нее довольно эксцентричный разум. С другой стороны, у нас с тобой много общего, и нет ни одной общей проблемы. Ты, должно быть, знаешь, что эта девушка боготворит землю, по которой ты ходишь?

– Я не думал, что все так серьезно, – возразил капитан, смущенный тем, что его проблема стала настолько широко известна.

– Мы, терране, часто попадаем в самые неприятные переделки. Она боготворит тебя, но она пастырь, а ты паства. Полагаю, что когда Модра была в вашем отряде, тебе рассказали про ее проблему?

– Да, Криша говорила мне, – кивнул Чин. – Как бы ужасна ни была наша ситуация, я бы не променял ее на прошлое Модры. В твоем прошлом тоже есть подобная моей ситуация, не так ли?

Джимми кивнул.

– Даже еще серьезнее. Кончилось тем, что мне пришлось улететь подальше от всего, что напоминало мне мой дом, сменить профессию и влипнуть в передрягу с самым проклятым маленьким паразитом – то есть симбионтом – из всех существующих. А малышка Молли – вон та, на которой я женился, чтобы ее не уничтожили, она родилась не то на фабрике, не то в пробирке – до сих пор не моя, как и я – не ее.

– А ты хотел бы?

– Когда-то хотел больше всего на свете. Сейчас я ни в чем не уверен. Я думаю, то, что мне действительно нужно, лежит вне меня, вне чего бы то ни было, и поэтому, вероятно, будет последним, что я смогу получить. Как всегда, в этом деле хватает неудачников и несчастливых ребят.

Капитан кивнул.

– Ты заметил, что теперь нас осталось девять, и из них шестеро – терране?

Маккрей нахмурился.